Прежняя жена - Уильямс Шанора

– Хорошо-хорошо, – произнесла она.

Я вздохнула:

– В чем дело, Шелия?

– В каком смысле?

– Ты зашла ко мне в комнату и закрыла за собой дверь. Ты здесь не для того, чтобы поговорить о работе официанткой. У тебя на уме что-то другое. Что?

Посмотрев мне в глаза, Шелия вздохнула и положила руку на мою голую ступню.

– Ну, я много говорила с Беном… – начала она, теперь уже избегая моего взгляда.

Я кивнула, хоть она на меня и не смотрела.

– И… мы решили, что хотим съехаться.

– Ох… – моргнула я.

Теперь Шелия взглянула мне прямо в глаза:

– Не пойми неправильно. Мне нравится жить с тобой. Ты моя подружка и знаешь это, но, когда Бен переедет сюда, нам, возможно, понадобится больше личного пространства, и если у нас будет соседка…

– Да-да. Я поняла.

Она потрепала меня по ноге:

– Извини, Мира.

– Да ну, Шелия, прекрати. Серьезно. – Я стиснула руку подруги. – Это хорошие новости! Ваши отношения выходят на новый уровень, и вам нужно больше личного пространства. Поверь мне, я понимаю. На самом деле.

Она улыбнулась, пожав мою руку в ответ:

– Но я не хочу, чтобы ты думала, что я выгоняю тебя или что-то в этом роде! Можешь оставаться здесь, пока не найдешь стабильную работу и подходящее жилье.

– Спасибо, Шелия. Я тебе признательна.

– Пожалуйста, девочка. – Перед тем как встать, она еще раз сжала мне руку. – Я собиралась в «Крэб шэк» – хочешь со мной? Я угощаю, – промурлыкала она.

– Конечно, – улыбнулась я. – Сейчас, только соберусь.

Шелия вышла из комнаты, и, когда я проводила ее взглядом, улыбка с моего лица сразу же сошла. Я переоделась, и мы встретились у входной двери. Мы поехали в «Крэб шэк», съели несметное количество крабовых клешней и креветок и запили их «Маргаритой». Вечер был веселый, однако до меня пытался докричаться слабый голос где-то на периферии сознания, спрашивая, куда катится моя жизнь.

Конечно, Шелия сказала, что я могу оставаться столько, сколько понадобится, чтобы найти новую квартиру, но Бен скоро переедет, и, естественно, ей захочется как можно быстрее оказаться с ним наедине. Как бы Шелия ни пыталась подсластить пилюлю, долго жить на этой квартире мне уже нельзя. У Бена постоянная работа. Он без проблем разделит с Шелией оплату счетов, а в моей жизни нет ничего стабильного.

Келл точно ни за что не позволит переехать к нему, после того как Ана практически заставила его прекратить помогать мне, поэтому остается один выход – найти работу и самой снять жилье.

Боже, как это дерьмово – быть взрослой.

11

На следующий день после того, как Шелия рассказала об их с Беном планах, я вскочила с кровати в восемь утра, села за ноутбук и начала искать работу. Пять часов я рассылала отклики, к которым прилагала свое непритязательное резюме, в надежде на лучшее. Удовлетворившись поисками, я вышла из квартиры, чтобы где-нибудь пообедать.

Я съела обед в машине и поняла, что неоткрытый подарок от Келла все еще лежит на пассажирском сиденье. Положив сэндвич, я стряхнула крошки и подняла пакет, потянув за белую ленточку. Нащупала там что-то твердое и извлекла наружу.

Глаза округлились от удивления, пока я изучала подарок. Розовый карманный нож и газовый перцовый баллончик. К нему прилагалась записка:

Я покачала головой, скомкала записку в шарик и забросила обратно в пакет, а нож и перцовый баллончик кинула на сиденье. Келл такой говнюк!

Пообедав в машине, я отправилась в питомник, чтобы купить растения, – не самый разумный поступок, конечно, учитывая, что нужно было экономить деньги, но шопинг-терапия всегда выводила меня из депрессии, к тому же один из магазинов, что я собиралась посетить, набирал персонал.

Я припарковалась на стоянке перед домом – вернее, местом, которое скоро перестанет быть моим домом.

Потом немного посидела, наблюдая за силуэтом, мелькнувшим в нашем окне на втором этаже. Мужчина. Там был Бен, и в обычной ситуации я бы не придала этому значения, но не теперь. Скоро это будет его квартира. Я не смогу, как раньше, бродить по ней, лежать, растянувшись на диване, или забирать остатки еды Шелии. Все, что у нее есть, будет принадлежать ему, а я стану третьей лишней.

Тряхнув головой, я отбросила эти мысли, взяла сумку и дурацкий нож с баллончиком и выбралась из машины. Уже начав укладывать все в сумку и собираясь взять растения с заднего сиденья, я услышала шаги и подняла голову.

Кто-то знакомый приближался ко мне, и я вздрогнула, стукнувшись спиной об открытую дверцу машины.

12

– Самира, нам нужно поговорить, – сказал Роланд, подходя ближе.

– Роланд… – судорожно выдохнула я, глядя, как он надвигается на меня. – Что ты здесь делаешь?

– Я пытался связаться с тобой. За несколько дней ты не ответила ни на одно сообщение.

Я запаниковала, оглядывая пустую парковку, потом вскинула глаза на окна своей квартиры на втором этаже. Может, если закричу, Шелия или Бен услышат.

– Я… – Не зная, что сказать, я, однако, нащупала ножик и перцовый баллончик.

Роланд остановился в футе от меня, словно почувствовав мою тревогу:

– Самира, пожалуйста…

Он тяжело вздохнул, и – хотя верилось с трудом – кажется, в свете фонарей его глаза заблестели от слез.

– Я… я знал, что этот день придет, и знал, что должен рассказать тебе обо всем, но не знал как.

Я слегка ослабила хватку на своем наборе для самообороны. Но все еще не понимала, что говорить.

Он снова вздохнул и посмотрел в небо, а потом ореховые глаза вперились в меня.

– Это правда? – спросила я, оглядывая его с ног до головы.

– Нет, неправда.

– И откуда я знаю, что ты не врешь? – спросила я, снова крепко сжимая баллончик и нож.

Я чувствовала текстильную липучку, отделяющую нож от перцового баллончика. Одно движение – и нож окажется у меня в руке.

– Ниоткуда, – ответил он. – Все, что ты можешь сделать, – это поверить мне на слово, хотя понимаю: с учетом всех слухов кажется, что мое слово гроша ломаного не стоит. Но я хочу, чтобы ты знала: я не причинял вреда Мелани. Я любил ее и никогда бы не сделал с ней ничего подобного.

Я опять смягчилась. Черт бы побрал мое доверчивое сердце!

– Послушай, – вздохнул Роланд, потирая лоб. – Ты мне в самом деле нравишься, Самира, и я не чувствовал такого к женщине, наверное… Да, наверное, со времен Мелани.

Я сжала губы и заметила, что его глаза светятся искренностью. Проклятье! Не может быть, чтобы он ее убил. Абсолютно точно – он любил свою жену. Это отчетливо читалось на фото в статьях об их паре. И так же отчетливо слышалось сейчас в его словах о ней. Или он чертовски хорошо лжет.

– Поклянись, – прошептала я.

– Клянусь, – заверил он.

Я чуть разжала пальцы, державшие набор для самообороны.

– Извини, просто… – Я вздохнула. – Прости, Роланд, увидев эти статьи о тебе, я немного испугалась. Не стоило судить, не выслушав твою версию истории.

– Не извиняйся. Пытаться защитить себя после того, как узнаёшь нечто подобное, – в человеческой природе, – улыбнулся он.

– Но просто… почему о тебе говорят такое?

– Я каждый день задаю себе этот вопрос. – Роланд переступил с ноги на ногу и пробормотал: – Тебя я встретил в день ее рождения.

Я широко открыла глаза:

– О, так вот почему это был тяжелый день?

– Все время думал о ней. – Он пожал плечами. – Но ты здорово отвлекла меня порезанным пальцем, да и всем остальным.

Он улыбнулся, и я не смогла удержаться от смешка. Потом его лицо снова стало серьезным, и он спросил:

– Может, мы сходим куда-нибудь? В общественное место, если хочешь. Не обязательно оставаться наедине. Думаю, что нам действительно нужно поговорить, чтобы у тебя не сложилось превратное представление обо мне. Если решишь, что больше никогда не хочешь меня видеть, я пойму. Просто не хочу, чтобы еще один человек в мире думал, что я мерзавец, готовый убить.