Шесть масок смерти - Митио Сюсукэ

– Они убежали куда-то через эту дверь.

Мы сказали, что не знаем, как они выглядят, – не разглядели. В этот момент к нам подошел полицейский постарше и попросил кратко ввести его в курс дела. Он посветил фонариком вглубь заброшенного завода – скорее всего, просто для вида. И тут же закрыл дверь.

– Я слышала, здесь собираются открыть магазин мужской одежды; вы не знаете когда? В таких местах собирается шпана, и это доставляет столько беспокойства… – сказала я, не выглядя особенно обеспокоенной, а полицейский поспешил вернуться в патрульную машину. Оставшаяся полицейская бросила взгляд на нас, потом на Кадзуму. Не дождавшись ее вопроса, я объяснила, что я – учитель средней школы, а Кадзума – мой ученик.

– В такое время вы гуляете с собакой вместе с учеником?

– Собака к нему привязалась, так что иногда мы так гуляем… Простите, я сейчас же провожу его домой.

– Все-таки время позднее… Хотя и это тоже важно. – Она опустила глаза и посмотрела сверху вниз на щенка, который дрожал, испугавшись шума. – У меня самой шестилетний сын, но он, похоже, не очень любит животных, хотя, наверное, было бы хорошо ему кого-нибудь завести. Говорят, общение с животными помогает развитию эмоционального интеллекта.

Я представила Эдзоэ и мысленно покачала головой. Полицейская тоже пошла в сторону патрульной машины. После этого, пока мы сидели здесь рядком, Кадзума рассказал нам всё. Как, когда он был учеником первого класса, а его мать была жива, он ездил с биологическим кружком на остров Глазунья. Как во время сбора растений случайно обнаружил болиголов. А так как его назвали в честь Сократа, он еще со времен началки знал, что во время казни Сократа использовали болиголов.

– Я изучил все: и как он выглядел, и его ядовитые свойства. Но мне не хотелось раздувать из этого историю, поэтому я не рассказал никому о своей находке: ни учителю, ни друзьям.

Потом, во время весенних каникул, в ДТП погибла мать. О происшествии из многочисленных разговоров Кадзума знал лишь одно: ее сбили хулиганы на мотоцикле. Но кто они были и откуда, ему никто не говорил. Он спрашивал у отца, но тот сказал, что тоже не знает. Кадзума даже не мог проверить, врет он или говорит правду.

– Мне стало все безразлично: и учеба, и будущее…

По вечерам, когда отец был на работе, он стал часто выходить из дома. Бродил бесцельно по улицам, пока его не приметили эти двое. Они отвели его в темное место и стали требовать у него деньги. Кадзума отдал им купюру в десять тысяч иен из бумажника.

– Мне уже больше ничего не хотелось.

Наверное, они подумали, что этот мальчишка им пригодится. Кадзума им понравился. Они привели его на этот заброшенный завод, который использовали в качестве базы.

– В тот момент мне стало даже приятно.

Я немного понимала, что он имеет в виду. Когда ты видишь весь мир только в серых тонах, если вдруг появляются люди, которые дают тебе хоть какое-то одобрение, ты испытываешь радость. А если эти люди старше тебя, то тем более.

– А почему ты назвался Такаси?

– Когда они отобрали у меня деньги в темном углу и спросили, как меня зовут, я испугался и наврал им.

Так Кадзума и остался Такаси. По вечерам он уходил из дома, приходил на этот заброшенный завод и проводил время с парнями. Если они клянчили у него деньги, он отдавал им наличку, которую получал от отца на карманные расходы. Благодаря этому парни привечали Кадзуму еще сильнее. Они относились к нему по-доброму, и Кадзума решил стать таким же хулиганом, как они. Взять и превратиться в хулигана, который пустит свою жизнь под откос…

– Я понимал: это такие же парни, как и те, что убили мою маму, но я не мог смириться, что именно со мной происходит всё печальное и неприятное. Я хотел стать злодеем, который отомстит всему миру.

Но месяц назад всё изменилось.

В ту ночь они отправились в комбини [8], чтобы купить там поесть и выпить. По дороге парни с гордостью поделились с Кадзумой одной историей. Как они насмерть сбили человека на своем мотоцикле. Он подробно расспросил их – место и время совпадало.

– И тогда я отбросил свою идею стать хулиганом.

Вместо этого…

– Я решил отомстить по максимуму, насколько смогу. Я хотел совершить что-то такое, что навсегда останется в их памяти.

Свое решение он принял той ночью, когда его задержала полиция. У парней при себе были запрещенные вещества, поэтому Кадзума бросился на полицейских, дав парням убежать. Если б их арестовали, то отомстить он не смог бы. Вот как он думал.

– Моя жизнь… уже кончена.

Щенок по-прежнему нюхал кроссовки Кадзумы.

– Так просто она не кончается.

Что еще можно было сказать? Любые слова показались бы поверхностными. Потому что я сама поверхностная. В погоне за идеальным образом учителя я чувствовала неудовлетворенность собой и, не задумываясь, бросилась ловить шанс, который наконец-то оказался у меня в руках. Я на свой лад проинтерпретировала то, что творилось на душе у Кадзумы, и решила, что он хочет убить кого-то. А в его сердце созрела печальная решимость. В конце концов мы все-таки добрались до финальной точки: я смогла остановить его в самый последний момент. Но это произошло случайно. Благодаря тому, что у нас был щенок. Благодаря тому, что пес, у которого не было имени, понял мою просьбу и привел нас сюда.

– На самом деле я тоже… – внезапно сказал хранивший до этого молчание Сэйити. – Хотел умереть, – проговорил он с таким видом, будто рассказывал содержание недавно просмотренной ТВ-программы.

Кадзума медленно поднял голову, а я развернулась к Сэйити всем телом. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы выдавить из себя:

– …Ты о чем?

– Нет, вы неправильно меня поняли. Это было очень давно. Я же говорил, что пропустил один год в школе. На самом деле это было не из-за болезни. Нет, я действительно болел, но легко, и симптомов практически не было.

О чем это он?

– Дело в том, что в школе ко мне прицепилась компания хулиганов. Они отбирали у меня деньги, пинали, били… Мне было тяжело, и я перестал ходить в школу. Наврал врачам и родителям, преувеличив симптомы. И так пропустил год.

Сэйити вздохнул, то поднимая, то опуская большие пальцы рук, зажатых между коленями.

– Я реально ненавидел себя тогда. Приняв решение, что пропущу год, я хотел умереть. Каждый день только о смерти и думал. Стоял на крыше многоэтажного дома на холме. Ездил на автобусе к обрыву в море. Но мне становилось страшно, и я возвращался домой, так ни на что и не решившись.

Далекий свет фонарей отражался у Сэйити в очках, его глаз не было видно. Но по тому, как легонько дрогнули его щеки, я поняла, что он улыбается.

– Постепенно у тебя все наладится. Даже такой пацан, как я, вырос, стал взрослым и живу в общем-то как надо. А у тебя уж точно все хорошо будет.

Мимо проехала машина, тени от фонарей наступали на нас. После того как они исчезли прямо перед нами, Кадзума сказал бесцветным голосом:

– Почему вы так думаете?

– Ты же сильный, – улыбнулся Сэйити, как будто его спросили что-то очень банальное. – Решиться отомстить таким страшным парням – это круто. Меня бы всего затрясло, ноги одеревенели, я и слова сказать не смог бы.

Долгое время Кадзума молча смотрел на Сэйити, повернувшись к нему. А потом взял и протянул ему правую руку. Сэйити протянул ему руку в ответ. Но Кадзума увернулся и указал рукой на грудь Сэйити.

– А вы кто?

– А?

– Кто он? – спросил он меня.

Я рассказала, что Сэйити – мой муж, что мы с ним были одноклассниками в старшей школе, что он стал работать сыщиком по розыску пропавших домашних животных, что в офисе у него живет бладхаунд, которого он нашел по работе, что этот бладхаунд по запаху бейберри привел нас сюда. В ответ на мое немного длинное объяснение Кадзума сказал: «А-а» и кивнул. Но что сказать дальше, он, видимо, не знал и опять стал смотреть себе на колени. Мне показалось, что взгляд его немного изменился. Наверное, из-за откровений Сэйити, которые, может, были не очень к месту. А может, из-за того, что он встретился с мужем своей учительницы и услышал понятную и одновременно не очень вразумительную историю про сыщика по розыску пропавших домашних животных и про бладхаунда. В любом случае выражение лица у него изменилось, а это, на мой взгляд, было очень важно. Кадзума посмотрел на щенка без имени, который прекратил нюхать его кроссовки, а теперь сопел носом, обнюхивая землю вокруг, как будто искал что-то.