Не могу остановить слезы. Они текут, горячие, обжигая кожу, оставляя соленый привкус на губах. Его жена, беременная, теперь одна. Их ребенок, который скоро родится, никогда не увидит отца.
Из-за меня. Из-за моего глупого, отчаянного плана, который я считала спасением.
Встаю, не в силах усидеть на месте, начинаю ходить по комнате, как зверь в ловушке. Шаги глушит толстый ковер, но каждый из них отдается в голове, как удар молота.
Я ненавижу себя. Ненавижу за то, что поверила, будто могу перехитрить Амира. Ненавижу за то, что позволила ему найти меня, поймать, как птицу в силок. Но больше всего я ненавижу себя за тот миг, когда его губы коснулись моих.
Тот поцелуй, жесткий, властный, как удар кнута, разбудил во мне что-то, чего не должно было быть. Искру. Не желание. Я не могу желать его. Это что-то темное, необъяснимое, что вспыхнуло на долю секунды и тут же утонуло в гневе.
Но оно было. И это жжет сильнее, чем боль за Мехмета.
– Проклятье, – шепчу, сжимая кулаки, пока ногти не впиваются в ладони.
Боль отрезвляет, но не спасает. Подхожу к зеркалу, висящему над мраморным комодом, смотрю на свое отражение. Глаза красные, веки опухли, волосы растрепаны.
Эта девушка в зеркале – сломленная, раздавленная, с душой, разорванной на куски. Я ненавижу ее. Ненавижу себя.
– Мехмет, прости, – шепчу, голос ломается. Слезы снова катятся, я не могу их остановить. Он был моим другом. Он поверил в меня, рискнул своей жизнью, своей семьей, чтобы помочь мне.
А я? Я привела его к смерти. Амир сказал, что он кормит рыб в Босфоре, и я не могу выкинуть эти слова из головы. Они звучат снова и снова, как зловещий набат.
Падаю на колени, прижимая ладони к лицу, рыдания рвутся из груди. Боль душит, не давая дышать. Я виновата. Но Амир… Он – чудовище, которое сделало это. Его холодный голос, его взгляд, полный уверенности, что он всегда побеждает, все это врезалось в мою память, как клеймо.
Ненавижу его. За то, как он играет с моей жизнью, как будто я пешка на его шахматной доске.
Встаю, шатаясь, и подхожу к окну. Босфор переливается, как драгоценный камень, но его красота теперь кажется мне ядовитой. Этот город, этот дом, этот человек – все здесь пропитано ложью и властью.
Я хочу кричать, бить стекла, вырваться, но знаю, что это бесполезно. Дверь заперта, за ней его люди, готовые поймать при малейшей попытке бегства. Я в ловушке. И все же я не могу остановить себя – я хожу, стискиваю кулаки, шепчу проклятья, пока ноги не начинают дрожать от усталости.
Мое тело истощено, разум тонет в хаосе. Глаза тяжелеют, веки слипаются. Усталость берет свое, и я проваливаюсь в темноту, не в силах бороться с ней. Сон приходит, но он не приносит покоя. Он приносит кошмар.
Я на огромной кровати, шелковые простыни холодят кожу, но мое тело горит. Я обнажена, Амир рядом. Его сильное тело, покрытое шрамами, прижимается ко мне, руки, жесткие, как сталь, держат мои запястья над головой.
Его глаза смотрят на меня с голодом, с властью, с чем-то, что заставляет сердце биться быстрее, чем я могу вынести.
Он – дьявол, а я – его жертва, попавшая в сети, которые не могу разорвать.
– Нет! – кричу, рвусь из его хватки, но тело не слушается.
Руки бьют по его груди, но он только смеется, низко, гортанно, и его губы находят мои. Поцелуй – как пожар, он сжигает, лишая воздуха, лишая воли.
Кричу «нет», но голос предает, и из горла вырывается «да», слабое, дрожащее, полное ужаса. Руки мужчины скользят по моему телу, обжигая, требуя, и я ненавижу себя за то, как мое тело отвечает, за то, как оно дрожит под его прикосновениями.
Он – разрушение, он – тьма, а я тону в ней, не в силах вырваться.
– Ты моя, Элиф, – шепчет его голос – как яд, сладкий и смертельный. Его глаза горят, как угли, и я вижу в них не человека, а зверя, который хочет поглотить. – Ты всегда была моей.
– Нет! – крич, но голос тонет в его смехе, в его силе, в его власти.
Я бьюсь, но он сильнее, руки сжимают меня, как тиски, чувствую, как мое тело предает, поддаваясь, растворяясь в его жаре.
Это не я. Это не могу быть я.
Просыпаюсь с криком, задыхаясь, мокрая от пота.
Слезы текут по щекам, смешиваясь с потом, и я прижимаю ладони к лицу, чтобы заглушить рыдания. Голова раскалывается, боль пульсирует в висках, как молот.
Тело дрожит, покрывало смято, будто я боролась во сне не только с ним, но и с собой. Сердце бьется так, будто хочет вырваться из груди.
– Нет, – шепчу, качая головой, как будто могу стереть этот сон, этот кошмар, который кажется слишком реальным.
Глаза, руки мужчины, его голос – все это все еще здесь, в комнате, витает, как дым. Ненавижу себя за этот сон, за то, что мое тело, пусть даже во сне, могло ответить ему. Это не было желанием – это было что-то темное, первобытное, что я не могу понять и не хочу признавать.
Встаю, шатаясь, иду в ванную комнату, она роскошная, как и все в этом доме. Умываюсь ледяной водой, пальцы дорожат, а внутри все горит огнем. Хочу кричать от безысходности, но вместо этого снова текут слезы, я не могу их остановить.
Мехмет. Все еще не верю, что его нет, наверное, не приму это никогда и всю свою жизнь буду винить себя за это. Его смерть – на мне.
Амир. Его власть – на мне. И этот сон, этот кошмар, который заставил меня почувствовать себя слабой, уязвимой, – тоже на мне.
– Я не сломлена, – говорю себе, сжимая кулаки.– Я не сдамся. Я сильная, я буду бороться.
Мой голос дрожит, а боль внутри растет, как трещина в камне. Не знаю, сколько еще смогу выдержать, прежде чем она разорвет меня на части.
Глава 12
Смотрю на запертую дверь, словно она может открыться от одного моего взгляда. Комната, пропитанная ароматом роз и сандала и удушающей роскошью. Шелковые простыни под пальцами кажутся слишком мягкими, слишком чужими, как будто они насмехаются над моим положением.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
