Приют Русалки - Ми Лэй

Перед глазами Дунчэня открылась маленькая комната: там была только одна кровать и один стол. На кровати, потирая сонные глаза, сидел мальчик в кроссовках. Ма Дунчэнь замер, но женщина опередила его, захлопнув дверь.

– Так у вас двое детей, – пробормотал Ма Дунчэнь. – Это младший брат Су Линь?

– Нет. – На лице женщины застыло неестественное выражение. – Это ребенок моей младшей сестры, приехал к нам на несколько дней.

Какое-то время они молчали. Женщина все так же стояла около двери, скрестив руки на груди, будто боялась, что Ма Дунчэнь снова захочет ворваться в комнату. Мужчина же снова сел на диван и достал пачку сигарет, однако обнаружил, что они закончились. В ту же секунду он, в гневе смяв пачку, отбросил ее в сторону. Заметив это, Дунчэнь поспешил достать из кармана пачку «Чжунхуа». Мужчина, увидев марку, замялся, но все же принял сигареты из его рук. Ма Дунчэнь расторопно помог ему прикурить – после чего мужчина глубоко затянулся, вспомнил о пакете под его ногами и бросил пачку обратно.

– Оставь себе. – Ма Дунчэнь вернул ему сигареты.

– Поменьше подлизывайся. – Мужчина выпустил кольцо дыма. – Мне нужны объяснения.

– Су, у меня тоже есть ребенок. На вашем месте я бы тоже хотел побыстрее во всем разобраться. – Дунчэнь присел, расстегнув ворот рубашки. – Если вы хотите сообщить в полицию, я не буду вам мешать. Но сейчас обед, разве у полиции не перерыв? Сейчас незачем идти туда.

Мужчина повернул голову и посмотрел на жестяные настольные часы.

– Пойду после обеда.

– Хорошо… – Ма Дунчэнь закатал рукава. – Дела мы сделаем, но обедать тоже нужно… Может, выпьем по маленькой?

Сказав это, он взял из пакета, стоящего у ног мужчины, две бутылки водки «Улянъе» и достал еще четыре пачки «Чжунхуа». При виде водочной марки глаза мужчины загорелись [9]. Он быстро отвел взгляд, однако тон его голоса смягчился:

– Я не буду. Сейчас не до выпивки, к тому же дома ничего нет…

– С этим мы разберемся. – Дунчэнь открыл бутылку и повернулся к женщине: – Сестрица, достань нам что-нибудь по-быстрому, пожалуйста. Арахис, битые огурцы – все пойдет.

Женщина распахнула глаза и отвернулась.

– Говорю же, я не буду пить! – внезапно вспылил мужчина. – Ты думаешь, я водку в первый раз вижу?

– Я не об этом. – Вид у Ма Дунчэня по-прежнему был расслабленный. – По тебе видно, что ты умеешь пить – рослый и крепкий… Монгол?

– Нет, ханец [10], – рассеянно ответил он.

– Сестрица тоже из ханьцев?

– Да. Чего ты добиваешься, в конце концов?

– Ничего, спрашиваю просто так… – Дунчэнь, улыбнувшись, достал пачку денег и протянул женщине: – Сестрица, давай ты не будешь готовить; прошу тебя сбегать и купить что-нибудь готовое.

– Я никуда не пойду! – Женщина даже и не посмотрела на него. – Я не буду тратить твои деньги!

– Да ты не дуйся, сестрица… В последние несколько дней все мы не ели и не спали. – Ма Дунчэнь кивнул на дверь за ее спиной: – Ладно мы, взрослые люди, но ребенка-то без еды оставлять нельзя…

Женщина замешкалась, повернувшись к мужчине. Тот, зажав зубами дотлевающую сигарету, медленно кивнул. Она нетерпеливо притопнула ногой – и все-таки приняла деньги.

Спустя полчаса дом ломился от различных закусок – острой свинины, жареной курицы, арахиса… Женщина, уложив все это на большое блюдо, внесла его в маленькую комнату. Ма Дунчэнь издал радостный возглас, после чего женщина вышла и, пододвинув стул, села у порога. Ма Дунчэнь снова и снова приглашал ее поесть вместе с ними, но она сначала отказалась, а потом и вовсе перестала обращать на него внимание – сидела, уставившись в одну точку, и иногда всхлипывала.

Хозяин дома ел немного, однако усиленно наливался водкой, из-за чего его лицо быстро окрасилось в цвет свиной печени, а взгляд затуманился. Ма Дунчэнь же, хотя и настойчиво предлагал выпить, сам только пригубил из своего стаканчика. Жидкость в почти опустошенной бутылке вся ушла в желудок мужчины.

Заметив, что его стакан скоро снова станет пуст, Дунчэнь открыл вторую бутылку. Мужчина, с трудом сдерживая тяжелые веки, протянул руку, чтобы остановить его.

– Не открывай… – Он медленно помотал головой, которая сейчас будто весила несколько сотен цзиней [11]. Его язык заплетался. – Не смогу больше…

– Я же вижу, что ты еще не допил… – Ма Дунчэнь наполнил его стакан доверху и поднял свой. – Давай, еще по одной!

Он снова пригубил, но тут увидел, что мужчина не двигается – красными глазами оцепенело смотрит на него.

– Братец Су, ты…

– Хватит, мать твою, навязываться ко мне в друзья! Кого ты называешь братцем? – Неожиданно мужчина смахнул со стола целую бутылку водки – комнату тут же заполнил сильный запах спирта.

Женщина вскочила, встревоженно смотря на мужа.

Водка намочила штаны Ма Дунчэня. Тот молча поставил стакан и попытался вытереть с них жидкость.

– Ты думаешь, я не понимаю твои намерения? – Криво улыбнувшись, мужчина посмотрел на Ма. – Хочешь напоить меня, чтобы я не смог пойти в отделение?

– Нет… я не в том смысле. – Ма Дунчэнь отложил платок в сторону, также выдавив улыбку. – Всего лишь хотел выпить с тобой. Братец Су, ты что-то выдумал…

– Сегодня ты напоил меня – а завтра посмеешь? – Мужчина ударил кулаком по столу. – Посмеешь ли делать это каждый день?

– Я могу выпивать с тобой вместе каждый день. – На лице Ма Дунчэня застыло сосредоточенное выражение. – Нужно лишь разрешить это дело…

– Херня! Я понял, у тебя есть деньги. – Мужчина скривил губы; выражение его лица выдавало и гнев, и презрение. – В семье богачей ребенок считается человеком, а в семье бедных он уже не человек? И цена девочки семнадцати лет – это бутылка водки?!

– Я же лишь привел пример… – Ма Дунчэнь подался вперед. – Братец Су, я искренне стремлюсь решить эту проблему.

– Я не верю в твою хренову искренность! – Мужчина плюнул в сторону. – Ваша семейка не сказала ни одного правдивого и искреннего слова – только, мать вашу, говорили мне ждать, ждать и еще раз ждать… Хорошо, вы можете надурить простой народ, но сможете ли вы надурить полицию – это мы еще посмотрим!

Только лишь Ма Дунчэнь хотел возразить, как дверь в комнату напротив открылась. Он машинально повернулся – это был тот мальчик: он высунул голову в щель, держа в руках, измазанных в жире, пустую тарелку.

– Мам, я хочу еще свинины, – протянул женщине тарелку. – И курицы.

Женщина обеспокоенно взглянула на Дунчэня, а затем взяла у ребенка тарелку:

– Хорошо, ты иди, я положу тебе еще…

Ма Дунчэнь схватил со стола оставшуюся половину жареной курицы:

– Держи, отдай ему все.

Женщина, все еще со сконфуженным выражением лица, приняла ее и указала на большое блюдо:

– Вы тоже ешьте, нельзя просто пить… Не давай ему больше притрагиваться к водке, – сказав это, она зашла в комнату к мальчику.

Ма Дунчэнь, дождавшись, пока закроется дверь, повернулся и протянул мужчине сигарету – и также помог прикурить.

– Братец Су, тебе тоже нелегко. – Он всмотрелся в лицо мужчины. – Двое детей… наверняка много забот?

Мужчина уже бессильно полулежал на диване, прикрыв глаза.

– Твою мать, да ради этого мальчика я бросил работу квалифицированного технолога и подался работать грузчиком… почему? Да потому что денег больше. – Он тяжело дышал, схватившись за грудную клетку. – У него даже прописки нет, поэтому он и не может ходить в школу. Су Линь все это время обучала его дома.

Произнеся последние слова, мужчина внезапно выпрямился и свирепо посмотрел на Ма Дунчэня:

– Ответь мне: если мы не найдем его сестру, что же нам останется делать? Что же будет с нашей семьей, скажи мне?

Ма Дунчэнь стряхнул пепел с сигареты:

– Вот и поговорим об этом.

– О чем? – Мужчина с силой хлопнул ладонью по дивану. – Я лишь хочу знать, где сейчас моя дочь!