Нулевой день - Уэйр Рут

Ну я и облажалась…

На середине «пока» зазвучал сигнал, положив конец моему позору. Меня будто душили, хотя по-своему стало легче. Я и сама не отошла от потрясения и горя – куда уж было утешать Верити с Джоном.

Я выждала немного – вдруг они на втором этаже или в саду, – но звонка не последовало, а время близилось к десяти. Всего полчаса оставалось на разговор с Коулом, если полиция уже не сообщила ему. И все же, когда нашла его номер в списке контактов, не решилась нажать на значок трубки. Он-то уж точно ответит. Коул не выпускает из рук телефон. И я прекрасно понимала, как его ранит мой звонок.

В отличие от меня, у Гейба нет было ни братьев, ни сестер. Зато они с Коулом были ближе, чем многие родственники, и знали друг друга почти всю жизнь. Подружились в начальной школе, чем немало удивили учителей. Гейб с детства не питал любви к порядку. Верити как-то сказала: «Даже лет в пять он принадлежал к непоседам, которым кнопка „Не нажимать“ не дает покоя». Не из злого умысла, просто как иначе выяснить, для чего она? Экзамены Гейб сдал со скрипом: его слишком увлек непредсказуемый мир интернета, – а в семнадцать он понажимал лишнего и переступил закон, после чего десять лет расплачивался за свою ошибку.

Коул же был безупречным учеником: высшие баллы по всем экзаменам, бакалавриат в Кембридже, стажировка в «Эппл», приглашение на работу от «Цербера» – начинающей айти-компании, которая за последние годы превратилась в сильного игрока на рынке технологий. На первый взгляд, Гейба и Коула ничего не связывало, и человек со стороны вряд ли принял бы их за друзей: Коул ходил в белых выглаженных футболках и «Адидасе», Гейб – в рваных джинсах и «мартинсах».

Несмотря на различия, Коул и Гейб сохранили дружбу. Поначалу их объединяло увлечение компьютерными играми, технологиями и кодами, а позже нечто бо`льшее – искренняя неприкрытая привязанность, какую только слепой не заметит. Ни разу не видела, чтобы мужчины так крепко обнимались на прощание, как Гейб с Коулом. Коул мне однажды сказал, что, пожалуй, ему никогда не было так одиноко, как во время тюремного заключения Гейба.

А теперь предстояло ему сообщить, что Гейба больше нет.

Коул не сразу взял трубку. После первых гудков вернулось то же тайное облегчение, что с Джоном и Верити. Глупость, конечно, все равно когда-нибудь придется, но это как отложить домашнее задание на потом: становится легче, пусть и напрасно.

Только собиралась повесить трубку, раздался щелчок.

– Алло? Кто звонит? – запыхавшимся голосом ответил Коул.

– Коул? М-м, это Джеки.

– Джеки? – переспросил он словно бы издалека. Наверное, поднес телефон к лицу и убедился, что незнакомый номер ему не привиделся. – Все хорошо? Номер вроде не твой, – недоумевал он.

– Нет. По правде говоря, не хорошо. Коул, кое-что случилось.

Господи, до чего трудно. Ужасно. Еще хуже, чем представляла.

– Что такое? – Мне хотелось рыдать навзрыд, до того удивленный мягкий голос Коула напоминал о Гейбе.

– Коул… – хрипло начала я, глотая ком непролитых слез. – Коул, я насчет Гейба… Он… – Я судорожно выдохнула.

– Джеки? – встревожился Коул. – Что с Гейбом? В чем дело?

– Господи, Коул, он умер! – Последнее слово получилось не сдержанным, как хотелось, а протяжным, едва различимым стоном.

– Что?! Джеки, ты сказала – умер? Н-но… Как?!

Я кивнула, хотя он меня не видел, и накрыла рукой глаза, прячась от незваных воспоминаний. Они не походили на обычные картины из прошлого, которые вызываешь по своей воле. Скорее до невозможности реальные вспышки, как при посттравматическом расстройстве.

– Когда вернулась домой с работы… – Я с трудом сдерживала дрожь в голосе, иначе Коул ничего не различил бы. – Он… Ему перерезали горло… – Говорить это не хотелось, но слишком яркими были воспоминания, и слова вырвались сами.

– Подожди, его убили?!

– Да. Как такое может быть? Как?

– Как такое может быть?.. – изумленно повторил Коул. – В голове не укладывается! Кто мог?!

– Не знаю. Поначалу думала, грабители его застали дома, а затем…

Я вспомнила Хел. «Потому что с твоих слов… Убийство заказное», – сказала она тогда уверенно, пусть и с неохотой.

– Рехнуться можно… – пробормотал Коул себе под нос. – Охренеть… П-перерезали горло?!

– Прости, – прохрипела я. – Я не хотела так все вывалить, но вдруг полиция тебе позвонит…

– Господи, Джеки, не извиняйся! – Теперь голос задрожал у Коула. – Понимаешь… Боже, да это я должен выразить соболезнования… – Судя по всему, он сам едва не плакал. Жаль, мы не смогли поговорить вживую. Все бы отдала, чтобы меня обняли… – Чем я могу помочь? Хоть чем-нибудь?

– В общем-то, ничем. – Я оперлась локтями на угол тумбы, опустила голову на руки, точно она не могла уже вынести этой тяжести. – Пока не кончится расследование, мы ничего сделать не можем. Разве только сообщить знакомым. Выдержишь? Это моя забота, но я вряд ли…

– Конечно-конечно, и не думай. Я сам с ними поговорю. Кому надо рассказать? Всем?

– Ну, постить в «Фейсбуке» не стоит, просто объясни общим друзьям. Не хочу, чтобы услышали из вечерних новостей.

– А Джон и Верити в курсе?

– Нет. – Я задумчиво прикусила губу. Родители Гейба хорошо знали Коула, в детстве он много у них гостил и считался почти вторым сыном. У них явно был номер Коула, и Верити может позвонить ему, если я не возьму трубку. – Они не ответили, а мне надо в участок. Поймут по сообщению, что случилась беда, но какая… Хм… Если позвонят тебе, расскажи – лучше так, чем из соцсетей. Передай, что я пыталась с ними связаться. Я попробую еще раз, как только вернусь.

– Конечно, – медленно произнес Коул. – Господи, Джеки, я искренне соболезную. Поверить не могу. У полиции есть зацепки? Вышли на убийцу?

– Понятия не имею. – Я потерла глаза пальцами. – Моя сестра Хел считает… – Произносить это вслух было нестерпимо тяжело, кошмар становился только явственней. – Считает, его заказали. Из-за способа убийства. Кто-то его избрал мишенью. Когда вы в последний раз говорили, он тебе не показался странным?

– Боже… – Судя по голосу, я нанесла Коулу очередной удар. – Нет, мы виделись… Кажется, в пятницу? Собирались выпить пива. Ничего странного я не заметил. Полиция тоже так считает?

– Не знаю. Вчера они сами ломали голову, а сегодня утром пригласили в участок. Вроде бы что-то нашли. Не знаю, можно ли это вообще обсуждать. – Я понятия не имела, как принято. Вдруг полиция хотела скрыть детали расследования? – Слушай, не стоит распространяться. Наверное, так нельзя.

Долгое молчание. Скорее всего, Коул переваривал услышанное. Я его не винила.

– Понимаешь, Джеки, что-то ведь нужно сказать людям, – объяснил он, собравшись с духом. – И потом, с тобой тоже захотят поговорить.

– М-м… – Об этом я не подумала. В глубине души не хотелось звонков, любопытства и прежде всего сочувствия. С Коулом и Хел иначе: Хел мне родная, Коул любил Гейба не меньше, чем я, – а вот остальные приятели Гейба, особенно те, с которыми я мало общалась… – Просто скажи правду: мы не знаем наверняка. Ведется расследование. А насчет меня… Полицейские забрали мой телефон. Я одолжила мобильник у сестры. Даже не знаю, сколько буду им пользоваться. Объясни, что пока можно писать на почту, хорошо?

– Угу. Да-да, конечно! Если появятся новости, я всем передам.

– Спасибо. – Я бросила взгляд на часы. – Коул, прости, пожалуйста, мне пора. Скоро ехать в участок. Ты…

Хотела спросить: «Ты как, ничего?» – но не стала, очень уж глупо. Какое там «ничего»?! Мы были в одном положении: нам разрушили жизнь.

– Слушай, Джеки… – прервал тишину Коул. – Если что-нибудь понадобится, говори. Я серьезно. Гейб, он мне как… – Он шумно сглотнул и исправился:

– Он мне был как брат. А ты мне как сестра. Звони, ладно? В любое время.

– Спасибо, Коул, – прошептала я, отключилась и молча смотрела в стену, пока не пришла Хелена.