Последний гость на свадьбе - Рекулик Джейсон

Тэмми тронула меня за плечо:

– Не волнуйся.

– Я не волнуюсь.

– Ты ковыряешь под ногтями, Фрэнки. Когда спокоен, ты этого не делаешь.

Ну, может, я и правда чуточку нервничал. Все эти месяцы мысль о встрече с Эрролом, Кэтрин и тремя сотнями их друзей выглядела довольно абстрактной, но, когда она приблизилась по-настоящему, я почувствовал, что не готов.

– Утром в новостях говорили о пожаре, – рассказал я Тэмми. – У одной женщины дом сгорел до фундамента. Она стояла на груде развалин и произносила страшные слова: «Хуже дня в моей жизни не бывало. Ужасный, ужасный день! С этого дня ничего уже не будет как прежде». А как она смотрела в камеру! Казалось, прямо ко мне обращается. Похоже на дурное предзнаменование.

– Это у тебя предсвадебная лихорадка, – сказала Тэмми. – Самое обычное дело. Меня тоже трясет, Фрэнки. Я еще никогда не бывала в летнем лагере. Не представляю, как там с ночлегом. Не знаю, как у меня в такой сырости будет с волосами. Но наше дело просто приехать и быть самими собой. Ну что может случиться даже в самом худшем случае?

Я больше всего боялся сказать или сделать что-то такое, что Мэгги станет за меня стыдно, испортить ей особенный день и погубить надежду на примирение. Беспокоился, как впишусь в компанию, какое произведу впечатление на друзей и семью. А еще привез с собой приемного ребенка с кривыми желтыми зубами и вшивой головой.

Тут я глянул в зеркальце и увидел, что Абигейл ждет от меня объяснений.

– Не хочу больше об этом говорить.

– Ты прекрасно справишься, – приободрила меня Тэмми. – Отец невесты всем симпатичен. Тебе даже делать ничего не надо, ты и так важный гость. Просто улыбайся дочери и смотри на все затуманенным взором.

Как раз к половине первого мы въехали на высокий холм, откуда видна была вся округа. На горизонте стояла Белая гора, на искрящейся воде озера плавали парусные лодки, каяки и каноэ. Вырезанное на потемневших досках приветствие гласило, что мы въезжаем в историческую деревню Хоппс-Ферри, основанную в 1903 году. Мы проехали почту, парикмахерскую и несколько пустых витрин с грязными стеклами: «Сдается», «Аренда», «Свободно». Этот городок видал лучшие дни – не то что попадавшиеся раньше.

Тэмми опустила окно, чтобы оглядеться:

– Нет ли поблизости туалета?

– Нам десять минут осталось.

– Потому и прошу остановиться. Не хочется, приехав, первым делом мчаться в уборную. Это неудобно.

Но все магазины выглядели пустыми. Мы проехали пожарную станцию с рекламой: «В среду вечером окорок с бобами (ветеранам бесплатно, остальным 6 $)», мастерскую по ремонту лодочных моторов и наконец увидели у дороги ресторан с креслами-качалками и шахматными досками на веранде. Настоящий «Крекер Баррель». Назывался он «У мамы с папой» и обещал холодное пиво и свежие сэндвичи. Я въехал на забитую стоянку и выключил мотор.

– Мы быстро, – пообещала Тэмми.

Абигейл вслед за ней выскочила с заднего сиденья. Я проводил их взглядом через парковку и тоже вылез размять ноги. Хотел пройти под навес веранды, но заметил в одном кресле человека и передумал. Нервы совсем разгулялись, до встречи с новыми родственниками оставалось десять минут, и мне было не до болтовни с незнакомыми.

Так что я свернул к доске объявлений на краю площадки: она была залеплена листочками, а поверху шла надпись: «Местные новости». Продавались участки, старые машины, предлагали услуги няни, дешевую перезарядку картриджей, детскую мебель и массаж на дому. Почти в самом низу висело объявление о розыске женщины по имени Дон Таггарт. Двадцать три года, пять футов четыре дюйма, вес 105 фунтов, каштановые волосы, карие глаза. В последний раз видели 3 ноября. За сведения о ней предлагали награду в сто долларов. Нижний край листовки оторвался и трепетал на ветру. Я его прижал, чтобы рассмотреть фотографию – вырезку с лицом Дон. Хорошенькая, и смотрела гордо, с вызовом. Такую девушку без боя не возьмешь.

Я обернулся, услышав шаги. Тот человек спустился с веранды. Моего возраста – пятьдесят или пятьдесят пять, в джинсах и черной футболке с американским флагом. В свободной руке он нес открытую бутылку «Курс-лайта» с оранжевой наклейкой «оплачено».

– Видели ее?

Я покачал головой:

– Я не здешний.

– Понял по номеру. Но смотрите так, будто ее узнали.

– Нет, никогда не видел. – Строго говоря, так и было: живую Дон Таггарт я никогда не видел. – А вы ее знаете?

– Она моя племянница.

– Простите. Это ужасно.

– Правосудие бездействует, вот что я вам скажу. – Он вроде бы собирался объясниться, но запнулся и протянул мне руку: – Броди Таггарт.

– Фрэнк.

– Что вас привело в Хоппс-Ферри?

Я сказал, что приехал на семейное сборище. Было у меня неприятное чувство, что не стоит говорить ему всю правду.

– С женой и сыном?

– Вообще-то, это моя сестра. С приемной дочерью.

Броди помолчал, обдумывая услышанное, будто в нем что-то не складывалось.

– В наши дни каких только женщин не увидишь. Но вот Дон, моя племянница, – та носила длинные волосы. Классическая американская девушка. И не упускала случая принарядиться, хотя бы и в «Бургер-Кинг».

Броди поставил бутылку и принялся переклеивать объявления на доске. Сорвал устаревшее про пикник для прихожан, про благотворительную мойку машин, а потом дрожащими руками перенес плакатик с Дон на середину доски, чтобы сразу было заметно, и пригладил уголки. Он был заметно пьян, и это в половину первого.

– Когда в стране был порядок, – продолжал он, – такие дела решались в один день. Собрать друзей, постучаться в кое-какие двери, и правда мигом выйдет наружу. Но теперь ни на кого нельзя положиться. Слишком много денег переходит из рук в руки. Адвокаты, копы, солдаты удачи. И все в деле. Вы меня послушайте. В наше время, если у вас есть деньги, вам все сойдет с рук. Можете взять красивую, невинную девушку и… – Он щелкнул пальцами и предъявил мне пустую ладонь, словно фокус с исчезающей монеткой показал. – Пуф! И нет ее.

Дверь ресторана, тихо звякнув, открылась, вышли моя сестра с Абигейл. Они нас не замечали, пока не спустились по лестнице, а потом Тэмми свернула в мою сторону, взволнованно размахивая газетой.

– Фрэнки, ах ты боже мой, ни за что не поверишь! Смотри, что я там нашла. Я им сказала, кто я и зачем мы приехали, и мне ее подарили!

Она сунула мне местную газетенку – черно-белую, шестнадцать страниц на паршивой бумаге. «Новости Хоппс-Ферри». И на первой же странице красовалось фото помолвки Мэгги с моим будущим зятем под заголовком: «Эйдан Гарднер женится на Маргарет Шатовски».

– Наша малышка, – продолжала Тэмми. – А расписали как про Меган Маркл! Кто бы мог подумать! И тебя тоже упомянули. Смотри, Фрэнки.

– Я потом почитаю, Тэмми. Нам пора.

Я попытался увести ее к джипу, только поздно было. Броди встал на дороге, надвинулся так, что мне видна была перхоть в его волосах и красные жилки в налитых кровью глазах.

– Погоди-ка, ты знаешь Гарднеров?

– Никогда с ними не встречался.

– Уж ты не скромничай, Фрэнки, – не унималась Тэмми. – Мы практически их родственники! – Она развернула газету, чтобы Броди сам посмотрел, и ткнула пальцем в третий абзац. – Вот послушайте: «Невеста – дочь Фрэнка Шатовски, ветерана армии США, двадцать шесть лет проработавшего в „Единой службе доставки“».

Броди недоверчиво уставился на меня:

– Ты позволил своей дочке выйти за Эйдана Гарднера? Охренеть!

Абигейл с присвистом вздохнула. Наверняка она не в первый раз слышала это слово. Думаю, просто испугалась, потому что этот тип был явно не в себе. Я взял ее за плечо, осторожно передвинул к себе за спину.

– Ты хоть знаешь, что это за семейка? Знаешь, сколько мерзостей им сошло с рук?

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – произнесла ошеломленная Тэмми. – Вы кто такой? По какому праву говорите так?

Броди сорвал с доски объявление о розыске и сунул ей под нос.

– Это моя племянница. Она была беременна от Эйдана Гарднера, и он ее убил.