Наследие души - Холмс Е. е.

Мы оставались в дружеских отношениях с Габби и Пейдж, хотя первую я могла терпеть лишь в небольших дозах. Роман Габби в стиле мыльной оперы с ее школьным возлюбленным продолжался всего пару недель, прежде чем она рассталась с ним навсегда. После этого она включилась в таинственный студенческий ритуал свиданок, о котором я имела лишь смутное представление; в случае с Габби он подразумевал большое количество выпивки, поцелуев и неловких телефонных разговоров с похмелья. Мне хватило наблюдения за бесконечным повторением цикла, чтобы держаться от этого подальше. Не то чтобы я нуждалась в каких-то других причинах отказа от алкоголя после того, как посвятила полжизни уборке за мамой.

Тиа всерьез обратила на это внимание, только когда Габби похвасталась, что «побывала на свиданке» с Сэмом в середине октября. Это изменило тон Тиа с мягко-укоризненного на откровенно язвительный, и мы почти перестали общаться с Габби. Хотя Тиа несколько смягчилась, когда услышала, что Габби не удалось заарканить Сэма.

В общем, колледж во многом оказался таким, каким я и надеялась его увидеть. По-настоящему грустно мне бывало только по вечерам, когда Тиа звонила своим родителям. Мне никогда не удавалось уловить большую часть разговора, который она вела на скоростном испанском языке и зачастую на повышенных тонах, но я все равно чувствовала в ее голосе теплоту и заботу по отношению к Papi и Mami [23]. От этого у меня щемило сердце.

Я знала, что рано или поздно в разговоре с Тиа зайдет речь о моих родителях, и внутренне готовилась к этому. Наконец на третьей неделе нашего совместного проживания она спросила меня.

– Так, э-э-э, твоих родителей нет поблизости или?.. – Тиа замялась, не уверенная, какую версию вопроса задать наименее рискованно.

– Или. Я никогда не видела своего отца, а прошлым летом потеряла маму.

– О боже, мне так жаль.

У Тиа вечно срывались с языка нелепые присказки вроде «о боже», и даже в столь неловкий момент это заставило меня слегка улыбнуться.

– Мне тоже.

– Выходит, Карен – сестра твоей матери?

– Да, на самом деле ее близнец. Но они перестали общаться, так что я никогда не встречалась с ней, пока моя мама была жива.

– Они не были на одно лицо? – прошептала Тиа.

– Нет, – быстро ответила я, подавляя образ, возникший перед глазами.

– О, хорошо. Потому что это было бы слишком странно, тебе не кажется?

– Определенно.

– Похожи они в чем-то другом?

Горечь в моем смехе удивила даже меня.

– Между ними нет даже отдаленного сходства. Карен такая собранная, а моя мама… Ну, в общем, она была сплошным недоразумением.

– О, можем не говорить об этом, Джесс, – предложила Тиа.

– Нет, все в порядке, – ответила я, внезапно почувствовав необходимость выплеснуть все это. – Моя мама много пила. Она вечно все портила, а потом пыталась начать жизнь с чистого листа, и это обычно означало, что каждые полгода или около того нам приходилось срываться с места и полностью менять привычный уклад. Думаю, мне довелось пожить в каждом крупном городе США.

– Это, должно быть, нелегко, со школой и всем остальным.

– Ну да, нелегко, но я привыкла к этому. Мне всегда казалось, что она бежит от чего-то, понимаешь? Я имею в виду не только переезды, но и ее пьянство. Она со многим не хотела мириться, но не могла убежать от этого достаточно далеко.

– Как она… я имею в виду, она была больна или…

– Несчастный случай. Она была пьяна и упала.

Не стоило посвящать Тиа в подробности. Уверена, она пришла бы к тому же выводу, что и Карен, а мне этого не хотелось, тем более что я знала – это неправда.

– Так вот почему… ну, твои кошмары, вот почему они тебе снятся?

Черт. Видимо, я проделала не столь эффективную работу, как мне казалось, скрывая эту деталь своего существования. Тиа спала в нескольких шагах от меня и просто не могла не заметить мои ночные терзания, но я не думала, что все настолько очевидно.

– Да, но они постепенно уходят, – солгала я. – Надеюсь, мой бред не мешает тебе спать?

– Нет, я только заметила, что ты… беспокойна во сне, – сказала Тиа и тактично сменила тему разговора.

На самом деле я надеялась, что учеба поможет мне отвлечься от ночных кошмаров, однако они лишь усугублялись. Хотя ни один из них не вселял в меня такого ужаса, как тот, первый, все они вызывали смутную тревогу. Иногда я слышала, как отчаянные голоса зовут меня по имени откуда-то из темноты. Или видела себя затерянной в странном облачном пейзаже и изо всех сил ищущей выход. В других снах я брела по длинному подземному туннелю, влекомая светом, который одновременно завораживал и пугал. Неизменно я просыпалась с ощущением беспокойства, тошноты и уже не могла снова заснуть. Если бы так продолжалось и дальше, мне пришлось бы начать принимать кофеин внутривенно, просто чтобы бодрствовать на занятиях.

В течение двух недель после Хеллоуина я еще дважды видела своего загадочного красавца. Первый раз это произошло в том месте, где мне меньше всего хотелось его встретить.

Наутро после Хеллоуина я вытащила себя из постели, подавив порыв швырнуть будильник через всю комнату и вместо этого придушив его подушкой. Бросив быстрый взгляд в зеркало, я убедилась, что мне не нужно утруждать себя макияжем, – хоть я и заснула неумытой после ночных посиделок с Тиа и Сэмом, фильмами ужасов и фастфудом, он все еще выглядел на удивление свежо.

Я улыбнулась, вспоминая, как Тиа, завернутая в два одеяла подобно буррито [24], так что виднелись только лоб и глаза, визжала и проклинала меня за то, что я уговорила ее на этот вечер кино. Для такого случая я выбрала пару малоизвестных японских фильмов, где мало крови и резни, но полно психологических страхов. После второго фильма она запустила в меня миской с попкорном и следующие полчаса занималась уборкой.

Я быстро заплела косы – в них игриво мелькали фиолетовые пряди, – почистила зубы и сунула ноги в черные «конверсы». Я старалась не разбудить Тиа – несмотря на обещанную необратимую травму, она спала довольно крепко. Под моими шагами хрустнули зернышки попкорна, когда я выскользнула за дверь. На нашей белой доске я оставила Тиа записку: «Прости меня, соседка» с грустным смайликом. И в знак примирения прикрепила снизу пакетик «Скиттлс», ее любимых конфет.

Я прибыла на смену вовремя и проверила список своих заданий на доске объявлений. Левая буфетная стойка, хлопья и приправы. Могло быть и хуже, подумала я, натягивая перчатки и здороваясь с Пейдж, которая тоже работала в эту смену. По крайней мере, меня не поставили на мойку посуды тем утром.

– Что это за крики доносились из вашей комнаты прошлой ночью? – спросила Пейдж. – Я чуть было не позвонила в полицию, ребята.

– Ах да, фестиваль японских ужастиков. Тиа оказалась немного неподготовленной к такому контенту.

Пейдж рассмеялась, наливая большую порцию кленового сиропа в чан из нержавеющей стали.

– Полагаю, вы не будете устраивать еще один показ?

– Ты правильно полагаешь. Не думаю, что Тиа еще когда-нибудь позволит мне выбирать фильмы.

– Похоже, теперь у вас будут только диснеевские мультики и научная документалка.

Я поморщилась и убрала свои косы под обязательную сеточку для волос. Затем надела полиэтиленовые перчатки и начала наполнять сервировочные подносы хлопьями «Чириос».

В столовой было непривычно пусто для субботнего утра, что, впрочем, неудивительно, учитывая, сколько ребят прошлой ночью устраивали тайные гулянки. Габби приглашала нас на вечеринку, куда отправилась сама, но мы отказались. Когда-то Хеллоуин, вероятно, был веселым праздником, но теперь стал для девушек лишь поводом пощеголять на публике в самых непристойных нарядах, причем совершенно безнаказанно. После того как несколько лет подряд мне не удавалось купить костюм, который прикрывал бы задницу, я объявила бойкот.