Сладкая теплая тьма - Бишофф Саш

– Итак, Лила, – снова заговорила Карен, как только они устроились, – как у тебя дела? Расскажи мне все.

– Я в порядке! – Лила нетерпеливо кивнула. – Мы невероятно рады, что наконец-то приступили к съемкам! Правда, любимый?

– Сольные сцены Доминика, верно? – Она использовала камеру телефона, чтобы осмотреть идеальные, сверкающие зубы. – Ты присутствовала на площадке?

Курт посмотрел на Лилу.

– Она видела отснятый материал.

– Правда? – Карен перевела взгляд на дочь. – Я удивлена, что ты не захотела присутствовать.

– Конечно, Лиле рады на съемочной площадке в любое время, – дружелюбно начал Курт, откладывая меню. – Но я думаю, что смогу справиться с режиссурой самостоятельно, не так ли, Карен? Кроме того… – Он накрыл ладонью руку Лилы. – Наше видение совпадает.

Карен натянуто улыбнулась.

– Не сомневаюсь.

– Кстати, Бобби Старр передает привет, – продолжал Курт, рассеянно поглаживая Лилу по волосам. – Он был на моем дне рождения. Сказал, что все еще должен тебе выпивку. Такой джентльмен!

– Старр – засранец, – кисло произнесла Карен и подозвала ближайшую официантку. Бедняжка сильно вздрогнула, не сводя глаз с Лилы, затем робко приблизилась.

– Добрый вечер, ребята, – пролепетала она. – Как проводите время?

– У нас все хорошо, милая, – ответила Карен. – Не нужно нервничать. Она не кусается.

Девушка покраснела.

– О, мне очень жаль. Я не хотела…

В мгновение ока Лила переключила внимание, спасая девочку от когтей матери. Она повернулась на сиденье и просияла, игриво закатив глаза.

– Не волнуйся: она просто дразнит тебя. Мне жаль. Как ты?

– Я… У меня… – Девушка запнулась, поставленная в тупик, точно ей задали экзистенциальный вопрос. – О боже! – пробормотала она наконец. – Простите, я просто ваша фанатка.

– Ты новенькая, не так ли? – спросила Карен, прищурившись.

Девушка с облегчением кивнула.

– Это мой третий день.

– Ух ты, поздравляю! Послушай, вот что я тебе скажу, – проговорила Лила, наклоняясь и дотрагиваясь до ее руки. – Если бы ты могла оказать мне услугу и проследить, чтобы нас не снимали, я буду рада сфотографироваться с тобой перед уходом. Сделаешь, хорошо?

– В самом деле? Это было бы потрясающе! Конечно! Я буду наблюдать, как ястреб. То есть… я, конечно, не буду следить за вами… я же не преследователь…

– Замечательно, – остановила ее Лила с заговорщической улыбкой и тряхнула волосами. – Боже, я умираю от желания выпить. Не могла бы ты приготовить мне водки с содовой, немного мяты и побольше лайма? Мама, что ты будешь?

Карен швырнула меню на стол.

– Еще один мартини. Передай Каталине, что, когда я говорю «экстра-грязный», я имею в виду «непристойно грязный».

Девушка моргнула.

– Коктейли перед вином? – проговорил Курт. – Тогда я возьму «Буллет». Неразбавленный. И почему бы вам не откупорить для нас «Карменер» прямо сейчас и дать вину немного времени раскрыться? Думаю, оно прекрасно подойдет к филе с кровью.

– Отличный выбор, мистер Ройалл, – выдохнула девушка. – Я сейчас вернусь с напитками.

– Не могу понять, почему тебе нравится это место, – произнес Курт, как только она ушла, оглядывая море вытаращенных глаз. – Всегда одна и та же скучная публика из Верхнего Ист-Сайда. «Метрополь» – такой унылый старый водопой.

– Идеальное место, чтобы такая загнанная лошадь, как я, отправилась на покой. Верно, Курт? – Карен подмигнула и c наслаждением постучала ногтями по пластиковой обложке меню. – О, потакайте мне и моим обывательским вкусам. Это мое тайное удовольствие. Следить за брачными ритуалами этой толпы – все равно что наблюдать за развитием событий в реальной мыльной опере. К тому же, когда вы двое здесь, я чувствую себя центром сплетен маленького городка. – Она надула губки, кожа сморщилась, как папье-маше. – Кроме того, я считаю, что ты у меня в долгу. Учитывая, что меня не пригласили на ужин в честь помолвки моей дочери.

– Мама, – вспыхнула Лила, – ты знаешь, что это был ужин в честь дня рождения Курта. Предложение было импульсивным.

Карен фыркнула.

– Импульсивным, как же! Я знаю тебя, Лила: если что-то делаешь, дорогая, то поступаешь обдуманно. В твоем прекрасном миниатюрном теле нет ни единой косточки, отвечающей за спонтанность.

Лила многозначительно посмотрела на мать.

– Мы только что забрали мое обручальное кольцо. Неужели ты не хочешь на него посмотреть?

Карен застонала.

– Не могу поверить, что после всего, через что мы прошли с твоим отцом, ты все еще достаточно наивна, чтобы верить в брак. А теперь еще и кольцо! Кто ты нынче – собственность? Лила, я потрясена. Почему бы нам не обсудить приданое, раз уж мы заговорили об этом?

Курт издал скептический смешок.

– Мама, – произнесла Лила, прищурившись, – только потому, что ты больше не веришь в брак, не значит, что я тоже должна отказаться от него, не так ли?

– О, прекрасно! – Карен закатила глаза и выдернула запястье дочери из-под стола. – Давай посмотрим на это чертово кольцо.

На мгновение все трое замолчали и уставились на украшение: бриллиант с поразительной огранкой «маркиз», острый как лезвие, сверкал на ее пальце.

Карен отпустила руку дочери, легонько похлопав ее по плечу.

– Ну, хорошо, в твоем духе, – вздохнула она. – Определенно.

Мать и дочь смотрели друг на друга в молчаливом противостоянии, а потом обе разом не выдержали и разразились неудержимым смехом. Карен дико запрокинула голову, и ее прекрасные коренные зубы сверкнули во рту.

Курт моргнул, растерянно переводя взгляд с одной женщины на другую. Его челюсть сердито сжалась.

– Ну же, Карен, – произнес он, когда официантка вернулась с их напитками. – Ты не собираешься нас поздравить?

– О боже мой! – воскликнула она, не сводя глаз с руки Лилы. – Это и есть то самое кольцо?

– Нет, – рассмеялась Карен, вытирая слезы. – Это мой недавно отбеленный анус. – И когда даже подобное заявление не вызвало никакой реакции, простонала. – Ради всего святого, пожалуйста, можно мне теперь мой мартини?

При этих словах девушка, казалось, сосредоточилась и начала раздавать коктейли, в то время как женщины пытались взять себя в руки.

– Как насчет тоста? – нетерпеливо подсказал Курт.

– О господи! – протянула Карен. – Дай мне сначала выпить немного жидкости для храбрости. – Она осушила половину бокала, затем подняла руку в некоем подобии благословения. – За моего ребенка. – И тут, наконец, Карен начала смягчаться. Лила встретилась с ней взглядом и улыбнулась. – Самый дотошный маленький архитектор собственных проектов – точь-в-точь как ее мать. – Затем она подняла руку Лилы и поцеловала бриллиант, испачкав его красной помадой. – Пусть сбудутся все твои мечты, до последней.

– Что за гребаная сука!

Лила обернулась. Курт, очевидно, закончил разговор с их линейным продюсером и агрессивно вертел телефон в ладони, наблюдая в окно машины, как улицы медленно превращаются в булыжную мостовую. В темноте проступил рельеф его шеи, и было видно, как пульсируют вены.

– Кто?

– Твоя мать, кто же еще! – Курт прижал костяшки пальцев к верхней губе и выдохнул – это отчетливо свидетельствовало о том, что он впадает в одно из своих дурных настроений.

После ужина они пребывали в ужасном состоянии. Как всегда, когда они вдвоем ужинали с Карен, оба напились до одури в отчаянной попытке снять напряжение, возникающее между ними, но две бутылки вина только еще больше подзадорили Карен, и она снова откровенно высказалась о браке и презрении ко всем гетеросексуальным мужчинам (ее будущий зять не стал исключением). К концу вечера она пьяно объявила, что скорее зарежет себя собственным ножом для стейка, чем придет на их свадьбу, а затем закончила последней красочной угрозой Курту насчет исправления гребаного постера. Даже для Карен это было слишком.

– Работа Джерри потрясающая, – настаивал Курт. – В твоем контракте действительно так написано? Что нужно показывать твое лицо анфас?