Проклятие Желтого императора - Хуянь Юнь

– Что? – Хуан Цзинфэн выглядел так, будто этот человек внезапно без всякой причины ударил его по лицу. – Но я заплатил за полгода вперед…

– Это не наше дело. Обращайтесь к своему арендодателю.

Краем глаза представитель комитета управления заметил, что обитатели других комнат высунули головы из дверей, услышав шум в коридоре. Тогда он повернулся и громко прокричал:

– Слушайте все, срочно съезжайте отсюда! Кто не покинет помещение в течение месяца, будет выселен принудительно!

Хуан Цзинфэн страшно разозлился и заорал во все горло:

– Раньше мы снимали квартиры в складчину, вы сказали, что это угроза общественной безопасности и чтобы мы сматывались; мы переехали в подвал, а вы снова, теперь уже просто так, без всякого повода, выгоняете нас и отсюда! Вы когда-нибудь дадите нам жить спокойно?!

– Эй! – У чиновника кровь прилила к лицу. – Это ты со мной так разговариваешь?

На шее Хуан Цзинфэна вздулись вены.

– А вы знаете, сколько стоит снять жилье? А вы знаете, как сейчас непросто найти квартиру? Вы сами живете в больших домах, ездите на хороших машинах, а нам даже подвал не можете оставить?!

– Это он со мной так разговаривает? Это он со мной так разговаривает? – выкрикивая эту фразу, представитель комитета бросился к Ма Сяочжуну. Полицейский очень вежливо ответил:

– Да, именно так. Он так разговаривает с вами.

Чиновник рассвирепел:

– Начальник Ма, взгляните на этого мерзавца, он еще смеет орать на меня.

Ма Сяочжун терпел до этого момента, и, надо сказать, это давалось ему совсем непросто. Утром ему позвонил руководитель отдела, сообщил, что комитет управления собирается выселить из подвала людей, а поскольку они боятся, что кто-то из жильцов может оказать сопротивление, то просят полицию оказать содействие в их работе.

Ма Сяочжун сразу прямо выразил свое отношение к этому вопросу:

– Я не хочу участвовать в этом бесчестном деле, вы уж лучше сами отправляйтесь на гастроли с этим цирком уродцев.

Жене того начальника как раз скоро было пора рожать; он как услышал про «уродцев», решил, что Ма Сяочжун так беду накаркает, рассердился и бросил трубку.

Ма Сяочжун хоть и был первым в Поднебесной мастером подковерных интриг, да только игру он вечно вел не на той стороне ковра. Осознав, в какую ярость пришел начальник, он понял, что ничего другого не остается, кроме как, невзирая на жуткое отвращение к происходящему, вместе с Фэн Ци и Тянь Юэцзинем отправиться на место. В душе он, конечно, чувствовал себя пособником тигра [61].

Услышав крики члена комитета управления, Ма Сяочжун с улыбкой произнес:

– Он не нарушает закон, что я могу сделать? Кстати говоря, этот парень еще очень вежлив. Будь я на его месте, если бы я заплатил за такое жилье, а потом явился человек и, ни в чем не разбираясь, велел мне проваливать, я бы поколотил этого ублюдка!

Чиновник от этих слов пришел в бешенство:

– Офицер Ма, благодарю вас за содействие нашей работе, я никогда этого не забуду. – Он, снова прижав платок к носу, развернулся и пошел к лестнице, ведущей наверх из подвала.

Ма Сяочжун презрительно улыбнулся и, повернувшись, обратился к Хуан Цзинфэну:

– А ты, парень, не лезь на рожон, лучше быстро ищи место для переезда!

Внезапно что-то привлекло его внимание. Как запах добычи, пусть даже находящейся на расстоянии сотни метров, привлекает охотничью собаку, так любая странная деталь, замеченная краем глаза, заставляет насторожиться опытного полицейского. Ма Сяочжун внимательно присмотрелся к происходящему в комнате и увидел человека, сидящего на стуле вполоборота; на коленях у того лежала раскрытая книга, казалось, он был полностью погружен в чтение.

Все выглядело вполне обычно. Настолько обычно, что даже подозрительно.

– Кто это? – Ма Сяочжун пальцем указал внутрь комнаты, тон его речи в одно мгновение стал холодным и жестким.

– Друг, зашел ко мне в гости, – ответил Хуан Цзинфэн.

– Друг? – Ма Сяочжун с недоверием взглянул на молодого человека и уже хотел войти в комнату, чтобы разузнать подробнее, но внезапно у него зазвонил телефон. Он принял звонок, до него донесся голос Го Сяофэнь:

– Лао Ма, ты сейчас где?

– Планета Земля.

– Не валяй дурака, у меня к тебе срочное дело! – огрызнулась Го Сяофэнь.

В ее голосе звучало сильное беспокойство, похоже было на то, что правда случилось что-то серьезное. Ма Сяочжун сразу же спросил:

– Что такое?

– По телефону неудобно рассказывать. – Го Сяофэнь вдруг перешла на шепот: – Так. Поскорее приезжай в исследовательский центр Лэй Жун, встретимся там. Приезжай один, никого с собой не бери.

Закончив звонок Ма Сяочжун снова заглянул в комнату.

Тот человек по-прежнему спокойно сидел и читал книгу, нисколько не обращая внимания на вторгшегося полицейского. Разве от этого происходящее становилось менее подозрительным?

«Ладно, потом решим», – подумал Ма Сяочжун и с неохотой направился к выходу. Вместе с Фэн Ци и Тянь Юэцзинем поднялся на первый этаж и вышел на улицу, потом сказал подчиненным:

– У меня есть еще дело, но я поеду один, а вы подождите немного и отправляйтесь в участок.

– Есть! – ответили Фэн Ци и Тянь Юэцзинь.

Ма Сяочжун сел в свой старенький «Пассат» и поехал в «Исследовательский центр судебной медицины Лэй Жун». Поскольку ему уже приходилось бывать там пару раз по рабочим вопросам, дорога была ему знакома, и он довольно быстро оказался на месте. Припарковав машину во дворе, он вошел в здание и хотел сразу подняться на второй этаж, но на лестнице остановился. Он знал, как серьезно Лэй Жун относится к правилам и строго следит за их соблюдением. Не исключено, что в рабочее время нельзя принимать гостей, да и Го Сяофэнь еще не приехала. Даже если он найдет Лэй Жун, что он ей скажет? Он вернулся в холл и сел на скамью подождать Го Сяофэнь, не имея ни малейшего представления о том, что в этот момент происходило наверху.

В первой половине дня Лэй Жун вернулась на работу и еще не успела отдышаться, как позвонила Лю Сымяо; на коробке, в которую был упакован череп, не удалось найти никаких отпечатков пальцев, а что касается сведений об исчезнувших людях, то, согласно записям в базе данных за последние полгода, в городе пропали сто тридцать пять молодых женщин в возрасте около двадцати пяти лет.

– Что сейчас можно сделать… посмотреть, делали ли кому-нибудь из пропавших операции на голове или компьютерную томографию, прошерстить материалы, хранящиеся в больницах.

Несложно догадаться, что вероятность таким образом установить личность погибшей стремится к нулю.

– Хорошо, какой тогда следующий шаг? – Лэй Жун пребывала в растерянности.

– Подожди, – с горечью в голосе остановила ее Лю Сымяо, – раз преступник прислал череп, на котором нет никаких зацепок для расследования, тогда он сделал это с единственной целью – сказать нам «это случилось»; потом он непременно продолжит присылать подсказки.

– Но если этот психопат каждый раз будет убивать человека, чтобы прислать мне часть тела, то как долго я должна буду собирать части головоломки, чтобы понять всю загадку целиком? Ценой какого числа человеческих жизней он планирует это сделать? – продолжала Лэй Жун.

Как раз в этот момент в кабинет внезапно вбежала взволнованная Тан Сяотан:

– Шеф, там вас спрашивают.

Увидев испуганный вид девушки, Лэй Жун бросила Лю Сымяо:

– Еще созвонимся, – и повесила трубку. Выходя из кабинета вслед за Тан Сяотан, поинтересовалась: – Кто спрашивает?

– Из четвертого отдела, – шепнула Тан Сяотан.

– Четвертый отдел? – удивилась Лэй Жун. – Зачем я им понадобилась?

По сравнению с другими госструктурами, городское управление общественной безопасности намного тщательнее следило за соблюдением секретности, но тем не менее до ушей простых обывателей зачастую долетали «инсайдерские сведения», например, что второй отдел занимается расследованием уголовных преступлений, в ведении третьего – интернет-безопасность, пятый отдел следит за миграцией, а прославленный тринадцатый отдел создан специально для расследования особо важных дел. Еще был одиннадцатый отдел (отдел криминалистики), которым руководила Лю Сымяо… Четвертый же нигде не значился, очень мало кто из простых людей знал о его существовании, а бывалые полицейские, не раз бесстрашно смотревшие в лицо смерти, вздрагивали при его упоминании, потому что это был особый отдел.