Алиенист - Карр Калеб

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133

Он подошел ближе, и его толстые губы раздвинулись, обдав меня вонью дрянного виски.

– Вот как? – Свинячьи глазки блеснули. – И он тебе поверил?

– А как же, – ответил я.

– О! Чего ради?

– Просто я сказал ему, что это не твой стиль.

Эллисон замолчал, пока скопление клеток, заменявшее ему мозг, переваривало услышанное. Затем он улыбнулся:

– Знаешь, а ты ведь прав, Мур. Это не мой стиль! Что тут скажешь… Бритва, отпусти его!

Несколько «шестерок» и завсегдатаев, подошедших поближе, в нетерпении ожидая кровавой бани, разочарованно скрылись в дыму. Я повернулся к жилистому Бритве Райли и успел заметить, как он сложил любимое оружие, спрятал в карман и пригладил напомаженный ус. Поймав мой взгляд, он было упер кулаки в бедра, но я лишь поправил галстук и манжеты.

– Попей молочка, Райли, – сказал я. – Говорят, способствует росту костей.

Райли снова полез было в карман, но Эллисон расхохотался и удержал его, стиснув в своих чудовищных объятиях:

– Да все нормально, Бритва, пускай парень похохмит, тебе не вредно, – сказал он и, повернувшись ко мне, обхватил меня рукой за шею. – Пойдем, Мур, я поставлю тебе выпивку. А ты расскажешь, как тебя угораздило записаться ко мне в приятели.

Мы встали у бара, где я мог видеть все, что прискорбно происходит в «Холле», отраженным в огромном зеркале, тянувшемся за бесконечными рядами бутылок с дрянным пойлом. Памятуя о том, с кем и чем я имею дело, я оставил мысли о бренди (поскольку оное мало того что было ошеломляюще низкого качества, скорее всего, разбавлялось немыслимой комбинацией камфары, бензина, кокаинового порошка и хлорали). Поэтому я заказал себе пива. Пойло, которое мне принесли, возможно, и было некогда пивом. Я сделал крохотный глоток, и тут один из шансонье на помосте принялся немилосердно завывать:

Эллисон взял себе стакан виски, обернулся, когда один блудливый юнец игриво шлепнул его по заду, и грубо потрепал мальчишку по щеке.

– Ну, Мур? – сказал он, любуясь его подведенными глазами. – Откуда такая доброта? Не говори мне, что тебе захотелось испробовать местного товару.

– Только не сегодня, Вышибала, – ответил я. – Просто я подумал, что уж коль я помог тебе с фараонами, возможно, ты поделиться со мной кое-какими сведениями – ну, сам понимаешь, мне надо материал писать, в таком духе.

Он смерил меня взглядом, а мальчик растворился в шумной толчее.

– С каких это пор великая «Нью-Йорк Таймс» интересуется подобными историями? И где это ты сегодня был – на похоронах?

– В опере, – ответил я. – А «Таймс» – не единственная газета в городе.

– Вот как? – Его, похоже, мои слова не убедили. – Вообще-то я ничего об этом не знаю, Мур. С Глорией обычно все было в порядке. Правда. Черт, я даже пускал ее в комнату наверху. Но потом с ней начались хлопоты. То просила доли побольше, то подговаривала девочек потребовать того же. Так что пару ночей назад я сказал: «Глория, еще раз услышу – и твоя хорошенькая попочка останется сама по себе». Тут она сразу начала паинькой прикидываться, но я больше ей не доверял. Следовало избавиться от нее – не в смысле вообще избавиться, а просто вышвырнуть ее, пусть пару недель на улице поработает, посмотрим, как ей там понравится. И тут – вот это. – Он отхлебнул виски и выдохнул клуб сигарного дыма. – Мерзавка получила то, что ей причиталось, Мур.

Я ждал, когда Эллисон продолжит, но тут его отвлекли два юноши в чулка и подвязках – они истошно орали друг на друга на танцевальном пятачке. В ход уже пошли было ножи, но Эллисон только ухмыльнулся и громко предложил свое решение:

– Эй, суки, – порежете друг друга, никто на вас и не посмотрит!

– Вышибала? – в конце концов спросил я. – Так ты больше ничего не хочешь мне рассказать?

– Это все, – кивнул он. – А теперь не убраться ли тебе отсюда, пока неприятностей не огреб?

– Зачем? Ты что-то прячешь? Может, наверху?

– Да ничего я не прячу, – раздраженно ответил он. – Просто не люблю, когда здесь репортеры шастают. И клиентам моим не нравится. Из них многие – парни солидные, им о семьях да карьерах думать надо.

– Тогда, может, я взгляну на ту комнату, куда ты пускал Джор… Глорию? Чтоб я понял, что ты чистый?

Эллисон вздохнул и откинулся на стойку бара.

– Не искушай судьбу, Мур.

– Пять минут, – ответил я.

Он подумал и кивнул:

– Пять минут. Но ни с кем не разговаривать. Третья дверь налево. – Я двинулся к лестнице. – Эй? – Я обернулся, и он протянул мне пиво. – И не злоупотребляй моим гостеприимством, приятель.

Я кивнул, взял пиво и стал проталкиваться через толпу к лестнице в конце зала. Несколько мальчиков, завидев мой вечерний костюм и почувствовав запах денег, попытались было ко мне подойти. Они предлагали все мыслимые и немыслимые услуги, некоторые норовили неуклюже обнять меня или ухватить за бедро. Но я, крепко стиснув бумажник, старался держаться курса к лестнице, не особо вслушиваясь в их отвратительные предложения. Когда я проходил мимо сцены, гундосый певец – пожилой толстяк с густо напудренным лицом, накрашенными губами и в цилиндре – повторял рефрен:

На лестнице оказалось темно, но света из зала все же хватало, чтобы разглядеть, куда я ступаю. Старая выцветшая краска слезала со стен лохмотьями, а когда я занес ногу над первой ступенькой, позади меня кто-то хрипло крякнул. Вглядевшись в темный угол лестничной клетки, я различил смутный силуэт юноши: лицом он уткнулся в стену, а мужчина постарше прижимался к его нагой спине. Содрогнувшись и чуть не упав, я отвернулся и поспешил вверх по лестнице, а остановился только на втором этаже – и то лишь для того, чтобы отхлебнуть пива.

Немного успокоившись, я уже начал было сомневаться в мудрости своего предприятия, но передо мной уже была третья дверь слева, из тонких досок, как и все двери здесь. Я взялся за ручку, но прежде решил постучать. К моему удивлению, отозвался мальчишеский голос:

– Кто там?

Я осторожно распахнул дверь. В комнате стояли только ветхая кровать и тумбочка подле. Краска на стенах, некогда красная, а теперь побуревшая, в углах уже облезла. Маленькое окно выходило в глухую кирпичную стену дома напротив, а внизу лежал узкий темный переулок.

На кровати сидел мальчик с волосами соломенного цвета; на вид ему было лет пятнадцать, а лицо его было накрашено так же, как у Джорджио Санторелли в ту роковую ночь. На нем была льняная сорочка с кружевными манжетами и воротничком и что-то вроде театрального трико. Тушь под глазами размазана – похоже, он плакал.

– Я сейчас не работаю, – сказал он, старательно переходя на фальцет. – Не могли бы вы зайти через час или около того?

– Все в порядке, – ответил я, – я не…

– Я же сказала, что не работаю! – заорал мальчик, забыв о фальцете. – Да господи, убирайтесь вон, вы что, не видите, что мне плохо?

Он залился слезами, закрыв ладонями лицо, а я столбом остановился в дверях, вдруг заметив, как в этой комнате жарко. Несколько минут я молча смотрел на него, потом меня словно осенило:

– Ты знал Глорию!

Мальчик шмыгнул носом и осторожно вытер слезы у накрашенных ресниц.

– Да, я знала ее. О, мое лицо… Прошу вас, уходите.

– Нет, ты не понимаешь. Я пытаюсь найти его… то есть ее – убийцу.

Мальчик грустно посмотрел на меня.

– Вы фараон?

– Нет, репортер.

– Репортер? – Он посмотрел в пол, еще раз попытался вытереть слезы и вдруг суховато хмыкнул. – Ну, в таком случае у меня для вас есть чертовски занимательная история. – С потерянным видом он уставился в окно. – Кого бы они там ни нашли на мосту, вряд ли это была Глория.

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133