Дорога домой - Фитцек Себастьян

– Я должна окончить разговор.

– Пожалуйста, скажите мне, как я могу вам помочь.

– Вы меня не слушали. Мне уже не помочь. Сейчас вам нужно подумать о себе.

Между тем Клара заговорила энергичнее, почти поучающе.

– Это шутка? – спросил Джулс. – Вы хотите меня напугать?

– Ради всего святого, нет. Ничего подобного.

– Тогда скажите мне, что происходит.

Тишина.

Такая интенсивная, что Джулс услышал легкий звон в правом ухе. Гудение, которое постоянно его сопровождало и о котором он иногда забывал на несколько недель, пока что-нибудь снова не напоминало о нем. Казалось, что этот звук, похожий на комариный писк, запускался и усиливался негативными эмоциями.

– Вы уже испытывали такой страх, когда каждая клетка вашего организма наполнялась болью? – спросила она его.

Комариный писк в ухе снова ушел на второй план, пока Джулс пытался найти ответ на вопрос.

Он закрыл глаза, чтобы не отвлекаться даже на тусклый свет лампы в прихожей, но кромешная тьма под веками практически сразу уступила место слишком радостной и яркой картинке.

Снова было лето, тридцать два градуса жары. В воздухе стоял запах приближающейся городской грозы. Джулс сглотнул, он не хотел снова думать об этом, но прошло уже больше часа с тех пор, как он в последний раз предавался тем воспоминаниям, что было для него непривычно. Обычно он каждую свободную минуту думал о том моменте, в который все потерял.

– Вы имеете в виду, испытывал ли я когда-нибудь такой страх, что мне хотелось сорвать с себя кожу, потому что я боялся сгореть изнутри?

– Да, – ответила Клара.

И тут Джулс понял, что она не положит трубку. Пока он не расскажет ей свою жуткую историю. Из-за которой ему и сегодня не хотелось больше жить.

5

Три с половиной месяца назад

Говорят, стоит провести в этом месте всего час, и ты уже никогда больше не сможешь беззаботно ездить по улицам Берлина. Лицо города навсегда изменится, превратившись – на выбор – в больную, уродливую или вызывающую сострадание гримасу. При этом в эпицентре событий все выглядело даже успокаивающе: большое, как склад, помещение, которое напоминало центр управления ракетной базой, с двумя десятками компьютерных столов, за которыми сидели сотрудники пожарной службы в униформе и, как Джулс, смотрели на монитор с картой Берлина, параллельно заполняя анкету, соответствующую каждому конкретному случаю.

Правда, у Джулса сейчас не было времени сверять какой-либо чек-лист с паниковавшим собеседником. Он инстинктивно прошелся по всем пунктам, которым его обучили на случай подобной ситуации.

Одной из самых жутких, с которыми можно было столкнуться во время смены в дежурно-диспетчерской службе.

– У вас еще есть контакт с мальчиком?

– Нет, он больше не издает ни звука. Сколько еще ждать? – Голос звонившего, который представился Михаэлем Дамеловым, звучал так, будто тот бежал вверх по крутой лестнице. При этом, по словам мужчины, он стоял в прихожей квартиры на Бранденбургишештрассе и смотрел на запертую дверь комнаты. – Номер 17, пятый этаж, налево. Там пожар. Поторопитесь!

– Спасатели уже в пути, – сообщил Джулс до смерти напуганному мужчине.

Его взгляд переместился к большому монитору, который занимал почти весь торец зала. На электронной карте были отмечены актуальные пожары в Берлине. В настоящий момент – кроме дорожных заторов, обычных для пятничного вечера, – никаких особых происшествий не наблюдалось.

За исключением несчастного случая на магистрали Штадтринг.

Джулс быстро взглянул на левый монитор. Согласно GPS-сигналу, пожарной машине потребуется не меньше трех минут, чтобы добраться до места.

– О'кей, я смываюсь отсюда.

– Нет, подождите, – остановил Джулс почтальона.

Несчастный парень всего лишь хотел доставить посылку (семье Хаубах, Бранденбургишештрассе, 17, 5-й этаж) и сначала удивился запаху дыма. Затем голой женской ноге – он увидел ее, когда заглянул в прихожую через входную дверь, которая почему-то была открыта. И в конце – крови.

– Старик, я боюсь, здесь сейчас все взорвется.

– Из-под двери все еще выходит дым?

– Конечно.

Джулс постучал пальцами по краю клавиатуры. Согласно учебнику, он был обязан согласиться с Дамеловым и даже велеть ему покинуть место происшествия. Никакой посторонний не должен был открывать дверь горящей детской комнаты, тем самым подвергая себя опасности.

Но Джулс не мог игнорировать запертого там мальчика.

– Господи, он скребется в дверь! – простонал почтальон. Его голос звучал глухо и гнусаво, потому что он прижимал к лицу мокрое полотенце, которое по совету Джулса взял в ванной комнате. Было ошибкой посылать его туда. Судя по всему, пол выглядел так, будто заколотое животное выбралось из ванны, полной крови. Видимо, женщина пыталась покончить с собой и с перерезанными венами выползла в прихожую.

– Что вы сейчас сказали? – переспросил Джулс.

– Мальчик скребется. Изнутри. В дверь.

Джулс закрыл глаза и увидел умирающего мальчика, который, тщетно пытаясь освободиться, впивался ногтями в дерево запертой двери.

– Вы уверены, что она не открывается?

– Ну, я ведь немного с приветом. – Голос Дамелова изменился. – Может, и дверь приоткрыта. Может, и труп, через который я переступил в прихожей, вовсе не труп, а кукла. Возможно, и…

– Хорошо, хорошо, успокойтесь!

Почтальон закашлялся и закричал:

– Вам хорошо говорить! Вы ведь не стоите в луже крови перед дымящейся детской комнатой!

– Проверьте другие двери. В них нет ключей?

– Как, что?

– Ключи. Часто один ключ подходит ко всем дверям в квартире.

– Момент. Нет, здесь… а, вот.

Джулс услышал шаги. Скрип ботинок по линолеуму или ламинату.

– Что «вот»?

– Я нашел один ключ.

– Попробуйте.

– О'кей, момент.

Снова кашель, еще сильнее.

Если у почтальона уже в прихожей возникли такие проблемы с дыханием, то в детской комнате, наверное, как в каминной трубе.

– Он перестал скрестись, – сказал Дамелов.

– Не важно, ключ подошел?

– Что? Да. Но я боюсь. Если я сейчас открою дверь, кислород не разожжет огонь еще сильнее?

– Нет, – солгал Джулс.

– Я… я не знаю. Я не решаюсь. Лучше я пойду…

Взгляд Джулса сместился влево, на монитор, который показывал ему местонахождение направленной машины.

– Не кладите трубку, – приказал он почтальону и позвонил командиру спасательной бригады.

Тот сразу ответил:

– Алло?

– Где же вы?

– Мы на месте, – раздраженно сказал командир. – Но здесь ничего нет.

Комар в ухе Джулса запищал в полную силу.

– Как ничего нет?

– Во всяком случае, никаких происшествий. У семьи Хаубах все хорошо, за исключением того, что мы их напугали.

Краем глаза Джулс увидел, что его руководитель стоял под монитором на стене и беседовал с заместителем. Наверняка они уже давно подключились к разговору и все слышали.

– Ты говорил с семьей? – спросил Джулс командира бригады.

– Отец, мать, дочь. Все в порядке.

Дочь?

– Момент…

Этот говнюк разыграл меня?

Рассерженный, Джулс снова вернулся к разговору с предполагаемым почтальоном. И не удивился бы, если тот уже положил бы трубку, но Михаэль Дамелов был на связи.

– Где вы? – спросил Джулс.

– Я ведь уже сказал. На Бранденбургишен.

– Нет, вы не там. – Джулс передал ему все, что узнал от коллеги.

– Этого не может… о господи… мне очень жаль. – Дамелов начал запинаться.

– Что?

– От волнения, я, значит…

– Успокойтесь. Дышите глубоко. Что у вас там происходит?

Джулс закатил глаза.

Мертвая женщина. Горящая комната. Зовущий на помощь ребенок, который скребется в дверь. А теперь еще и паникующий свидетель…