Дорога домой - Фитцек Себастьян

– Я найду, кто подменит меня в эту смену… – начал было он, но Джулс подавил его протест в зародыше, взъерошив длинные белокурые волосы друга, которые тот все еще носил в стиле серфера. А ведь прошла уже целая вечность с тех пор, как Цезарь видел море. И в этой жизни ему уже не прокатиться по волнам на своих любимых досках.

– Сколько нам это еще обсуждать? У тебя сегодня вечером какое по счету свидание за последние месяцы?

Цезарь показал ему средний палец – на первом семестре юридического института он сделал на нем татуировку в виде знака параграфа. О чем сегодня сожалел, потому что крупные конторы не брали его из-за этого адвокатом, и ему приходилось довольствоваться случайными клиентами в заурядной организации.

– Именно, твое первое свидание, – заявил Джулс. – И по шкале от одного до десяти, насколько хороша эта Ксантиппа?

– Ее зовут Ксения. И по этой шкале – минимум двенадцать. Я не единственный в нашей группе взаимопомощи, кто запал на нее.

Цезарь нервно взглянул на свои наручные часы, «Ролекс Субмаринер», с которыми он еще ни разу не нырял и, вероятно, уже никогда и не будет. Времена, когда Цезарь оправдывал свое прозвище и был выдающимся соперником в любом виде спорта, окончательно прошли год назад. Сегодня даже побриться стало для него непростой задачей. Борода Цезаря не видела бритвы не меньше недели, а с ней он выглядел гораздо старше своих тридцати шести лет.

– Тогда чего же ты ждешь? – поторопил его Джулс. – Выкатывайся из моей квартиры и разберись со своей женщиной мечты!

Джулс поднялся и потянул за ручки инвалидной коляски Цезаря, но тот нажал на тормоз и не дал своему другу откатить его от письменного стола.

– У меня нехорошее предчувствие, – тихо сказал он и поднял голову. При этом посмотрел голубыми глазами сквозь Джулса, словно того и не было в комнате. Этот безучастный взгляд пугал людей, которые не знали Цезаря, особенно когда он погружался в такое состояние по несколько раз в день и, очевидно, часто без повода. Хотя у него был абсолютно отсутствующий вид, Джулс знал, что в такие секунды его друг переживал самые светлые моменты. Потом Цезарь снова резко осознал, что уже никогда не сможет ходить, потому что алкоголик, сбивший его на парковке «Макдоналдса» перед драйв-ин, не сядет в машину времени и не отменит свою поездку в пьяном состоянии.

– Спокойствие, дружище. Я много лет принимал в службе 112 самые жуткие звонки и уж, наверное, смогу успокоить пару трусишек.

– Я не об этом.

– А о чем?

– Именно ты, Джулс. После всего, что с тобой случилось. Как раз тебе стоит держаться подальше от людей, которые находятся в чрезвычайных ситуациях.

– Имеешь в виду, от таких людей, как ты? – Джулс сел на корточки перед коляской, чтобы посмотреть в глаза лучшему другу.

– Что ты имеешь в виду?

– У тебя действительно свидание?

Застигнутый врасплох таким поворотом разговора, Цезарь не смог сдержать слез.

– Ты мой лучший друг? – спросил он Джулса и взял его за руку.

– С начальной школы.

Был период, когда они разошлись: в одиннадцатом классе оба влюбились в одну и ту же девочку. Но они преодолели даже этот кризис. В конце концов между Цезарем и Даяной даже возникла сердечная дружба, хотя школьная красавица отдала предпочтение Джулсу.

– Будь я геем, женился бы на тебе, – пошутил Джулс.

– Тогда не расспрашивай меня, хорошо?

Джулс встал и поднял руки, словно сигнализируя, что безоружен.

– Ты ведь не наделаешь глупостей? – спросил он Цезаря, который развернул свою коляску и покатился в сторону прихожей.

«Когда-нибудь он не выдержит, – предсказывала Джулсу Даяна. – Цезарю даже не хватило силы воли, чтобы как баскетболисту бросить курить, а как ему пережить поперечный паралич?»

– Скажи мне, что ты на самом деле задумал сегодня вечером? – крикнул он вслед Цезарю.

Его лучший друг ответил ему цитатой Тома Круза из «Лучшего стрелка», которую они в шутку использовали со школьных времен:

– Я не могу тебе сказать, Джулс. Иначе потом мне придется, к сожалению, тебя убить.

4

Убить меня? – подумал Джулс четыре часа спустя и мысленно повторил последнее предложение Клары по телефону: «Нам нужно закончить разговор. Он не поверит, что это была ошибка. Что я случайно набрала ваш номер. Черт, если он узнает, что я вам позвонила, он и к вам придет».

Чтобы убить меня?

Хотя он и не верил всерьез, что находится в опасности, Джулс чувствовал неприятную тревогу. Как в своем повторяющемся ночном кошмаре, где он стоит перед приемной комиссией, чтобы сдать устный экзамен, к которому не готов.

– Что вы имеете в виду? – спросил он Клару и поправил свою гарнитуру. – Почему кто-то должен прийти и убить меня?

И о ком мы вообще говорим?

– Мне жаль, что я так сказала, но это правда. Как только он узнает, что мы были в контакте, захочет вас отыскать и тоже уничтожить.

Он?

Джулсу нужно было подвигаться. Сам того не осознавая, он прошел через кабинет и гостиную в прихожую.

– Вы поступили абсолютно правильно, позвонив в службу ночного телефонного сопровождения, – похвалил он ее, чтобы внушить доверие и успокоить. Как и в большинстве квартир эпохи грюндерства на озере Литцен, прихожая представляла собой узкий коридор, который соединял кухню в одном конце с гостиной в другом. Для преодоления этого пути, проходившего мимо детской, родительской спальни, гостевой комнаты и кладовки, неплохо было бы иметь велосипед или, по крайней мере, скейтборд – таким длинным был этот узкий проход.

Джулс знал, что должен сейчас хорошо взвешивать свои слова и избегать любого негативного выражения, чтобы не потерять связь с незнакомкой. Вместе с тем он уже не был уверен в этой стратегии. Все-таки Клара только что сообщила ему, что он сам находится в опасности. Что, разумеется, звучало абсурдно, хотя – и это беспокоило его – не было исключено.

Менее опытные сотрудники, наверное, подумали бы, что у Клары не все в порядке с головой; пациентка, страдающая галлюцинациями, которой удалось добраться до телефона закрытого медицинского учреждения, что случалось не так уж и редко.

Но в ее голосе не было и намека на медикаментозное лечение, а формулировки и интонация не вызывали подозрений, что они результат десятков сеансов психотерапии.

Джулс чувствовал, что у страха Клары есть рациональная причина. До которой он хотел докопаться.

– Где вы находитесь в настоящий момент? – спросил он, немного подумав.

Самый важный из всех вопросов, который он первым делом задавал тысячам звонивших – раньше, когда еще работал в оперативном центре берлинской пожарной службы в Шпандау. Двадцать четыре рабочих места, на каждом по пять мониторов, четыре тысячи звонков в день, из которых половина требовала вмешательства. Крупный пожар в Марцане, инсульт в Митте, преждевременные роды в Лихтенраде. Никому не возможно было помочь, если не знать, куда направить машину. При звонке с мобильного телефона удавалось определить участок в зоне действия ближайшей вышки, но в окраинных районах он мог охватывать много километров.

– Почему вы хотите знать, где я?

– Чтобы вам помочь.

– Вы меня не слушали? Со мной все кончено. Положите трубку, чтобы хотя бы спастись самому.

Он прищурился – бессознательная привычка, когда он концентрировался.

– Значит, вам угрожают. Полагаю, мужчина. Он сейчас в непосредственной близи?

Клара печально рассмеялась:

– Он всегда рядом. Даже когда я его не вижу.

В квартире Джулса стояла тишина. Единственный звук – гудение старого холодильника, но чем дальше по коридору, тем тише оно становилось, и Джулс смог составить себе ясное акустическое представление об окружающей Клару обстановке. Под ее ногами хрустел гравий, слышалось шуршание листьев, значит, дорожка проходила между деревьев. На заднем плане ускорилась одинокая машина. Местность была безлюдная, но не заброшенная.