Всё ещё здесь - Филатова Татьяна

Работа была проведена быстро и чисто: ни следов обуви, на которой были надеты бахилы, ни отпечатков пальцев, ни забытых вещей. Ничего.

Бродячие собаки, каких в маленьком городе было предостаточно, растащили в темном парке «просрочку», которую забрала из магазина продавщица, предварительно сдав смену. Однако этого в своем сне Сергей уже не увидел, но он увидел в отражении окна, в которое посмотрел убийца, закончив свой мерзкий ритуал, уже знакомое ему лицо того, кого самолично и застрелил: именно Шилов смотрел в окно, улыбаясь мерзкой улыбкой тому, кто за ним подглядывал из своего сна. Он ничего не говорил, но его мертвенно-бледное лицо говорило за него: посиневшие губы, темные, нависающие на лоб грязные волосы, и глаза… Они светились так же, как и у той темной фигуры, которая представлялась Сергею в коридоре на месте вешалки с одеждой. Шилов приподнял руку в голубой, перепачканной кровью перчатке, в руке лежал скальпель. Открыв рот, распухшим языком убийца облизал этот острый хирургический инструмент, оставляя вместо слизанной им крови тягучую гнилостную слизь. Затем другой рукой он помахал своему отражению в грязном окне, словно зная, что машет на самом деле не себе, а Сергею.

Вокруг заиграла музыка. Что-то такое знакомое, что-то, что звучало слишком часто, вынуждая сознание реагировать на эту мелодию иначе, чем на остальные. Шилов снова ухмыльнулся и уже по-другому помахал своему отражению рукой, словно говоря: «Пока! До новых встреч. Не прощаюсь».

– Ты что, спишь? – закричал в трубку начальник.

– Сплю, – пробубнил в ответ Сергей.

– Везет же, – рассмеялся шеф. – Хоть кто-то из нас имеет возможность высыпаться. Но давай к делу. Не хочешь вернуться к работе?

Сергей вмиг проснулся, открыл широко глаза и сел на диване, на котором минуту назад спал.

– Я-то хочу, но… – проговорил он, однако шеф его перебил.

– В твоем городе сегодня утром нашли труп. Снова. Все то же самое: девушка, блондинка, относительно молодая. Тело вскрыто, органы изъяты. Зашито так, словно швея-мотористка штопала. Мы должны послать своего человека. Но зачем нам кого-то туда посылать, если наш человек уже там. Ну, что скажешь, Серег?

– Я ведь убил Шилова, – сказал в ответ Сергей. – Я его убил…

– Убил, – твердо и уверенно подтвердил ему начальник. – Такую дыру ему в его мерзкой физиономии оставил – кулак просунуть можно было, – шеф хотел уже было пошутить, но вспомнил о гибели Саши и тут же сменил подступающий смешок на откашливание. – Да, Серег, ты завалил Шилова. И за то даже представлен к награде. Но у него появился подражатель, и крайне глупо это отрицать. Я бы даже сказал, чревато последствиями. Страшными последствиями. Возможно, у Шилова был ученик, друг, товарищ, сват, брат… Черт его знает. Это мы уже пробиваем. Но второе убийство подряд… Он словно тебя преследует.

– И живой, и мертвый…

– Что? – переспросил начальник.

– Ничего, – отмахнулся Сергей. – Говорю, что и после смерти он мне покоя не дает.

– Но ты же понимаешь, что это не он? – серьезно спросил шеф.

– Понимаю, – ответил Сергей. – Я же не дурак.

– Ну так что? Вернешься на службу? Ты только скажи. Мы твой больничный закроем еще вчерашним числом. Тебе даже приезжать не нужно будет. Меня волнует только твой ответ, ну и твое, разумеется, самочувствие. И мнение на этот счет.

Сергей вспомнил свой сон, вспомнил, как видел Шилова в отражении в зеркале в ванной в квартире матери, как боялся пройти около вешалки, где, и он был готов поклясться, живой или мертвый стоял именно Шилов. Сергей понимал, что приехать ему все же придется. Вот только не на работу, а к доктору, который пока не рекомендовал своему несговорчивому пациенту выходить на службу.

– Вернусь, – сказал он шефу. – Но мне нужны будут все материалы по этим делам.

– Пока ты будешь чистить зубы, местные ребята тебе уже все подготовят. Будь уверен.

Часы показывали двенадцатый час. Сколько же он проспал? Матери дома не было, брата тоже. Сергей пошел в ванную, проходя мимо вешалки и невольно шарахаясь от нее. Сейчас там висела только его куртка: куртка брата и пальто матери отсутствовали.

Голова гудела, Сергей чувствовал себя паршиво. Липкое тело хотелось вымыть, зубы вычистить, щетину сбрить. Пару лет назад в ванной комнате мать сделала ремонт: младший сын в то время проходил службу в армии, и ей было проще скопить денег. Старая ванна была выброшена и заменена на новую душевую кабину. Однако Сергею эти перемены не нравились: он предпочитал простор ванны замкнутому пространству душа. Но выбирать не приходилось.

Горячая вода, падавшая на него сверху, приводила в чувства и расслабляла одновременно. Сергей, закрыв глаза, вспоминал свой сон, пытаясь ничего не упустить. Он боялся, что девушка, чье тело в его сне выпотрошил маньяк, это та самая девушка, которую этим утром обнаружили в городе. Хоть он и привык всегда мыслить здраво и рационально, сейчас что-то ему подсказывало, что его сон был нечто большим, чем просто случайным посланием подсознания. Сергей бы не думал об этом, если бы его сны и видения не сопровождались новостью о двух трупах девушек в его родном городе, которых убили точно так же, как до этого семнадцать раз убивал Шилов.

Он вспенил на волосах шампунь, этой же пеной, не открывая глаз, умыл лицо. Когда всю пену смыло водой, Сергей, приоткрыв глаза, взглянул в запотевшее зеркало, что было прикреплено к одной из стенок душевой кабины. Вода была слишком горячей: пар заполнил все пространство. Протерев ладонью «запотевшее» зеркало, чтобы взглянуть на себя, Сергей оторопел, но лишь на мгновение: спустя это бесконечно длинное мгновение, он закричал и, что ему было абсолютно несвойственно, захотел сбежать из кабины – в отражении он снова увидел Шилова, стоявшего за его спиной, вот только теперь убийца стоял почти вплотную к Сергею. По бледной, мертвой коже стекала горячая вода, казалось, разъедая ту, словно кислотой. Мокрые волосы все так же нависали на лоб, а глаза светились желтым светом. Убийца, который был мертв, всего в паре сантиметров от своего убийцы, улыбался ему, глядя в их совместное отражение в маленьком овальном зеркальце.

В панике Сергей не смог открыть дверь душевой кабины и выбил ее, выпав на пол ванной комнаты. Душ продолжать лить, пар расползался по ванной, а Сергей, громко заорав и выругавшись, несколько раз стукнул кулаком по полу, злясь на себя из-за потери самообладания и контроля над своими действиями.

– Ты сдох, – прорычал он, поднявшись на ноги, озираясь по сторонам и вытираясь полотенцем, – ты сдох…

По квартире разнесся жуткий смех. Но Сергей был уверен, что слышен этот смех на самом деле был только ему.

Разумеется, появлению Сергея в местном отделении полиции были отнюдь не рады, особенно после того, как накануне он сюда приходил в качестве, как выразился его младший брат «простого смертного». Ему нехотя предоставили все материалы по убийству в заброшенном доме и ввели в курс дела.

– Ольга Петрова, – не глядя в глаза, сказал Сергею следователь, с которым он разговаривал в прошлый раз, – учительница из деревушки, что неподалеку. В школе были каникулы, после которых она сразу же ушла на больничный, вот ее исчезновения и не заметили. Но и на этой неделе Петрова в школу не вышла – вот все тревогу и забили. Жила одна недалеко от того места, где ее нашли. Двадцать пять лет, не замужем, детей нет. И не будет.

– Лех, – обратился Сергей.

– Для тебя – Козленко Алексей Леонидович, – с раздражением в голосе перебил его полицейский, так и глядя куда-то на стол.

– В таком случае не для тебя, а для вас, – Сергей тут же изменился в голосе и выпрямился, хотя перед этим стоял расслабленно, опираясь руками на стол следователя. – Обращайтесь, Алексей Леонидович, к старшим по званию согласно порядку: ни «Эй, че приперся?», а «Медведев Сергей Максимович».

Сергей, говоря это, враз переменился не только в голосе, но и в лице: он больше не был здесь гостем, не был парнем с пробитой головой, который только совсем недавно выписался из психиатрической клиники, куда попал после продолжительного, тяжелого запоя. Теперь он снова стал капитаном Медведевым, у которого вчерашнем днем уже был закрыт больничный лист.