Маленькая невинная ложь - Барнс Дженнифер Линн

Может быть, именно поэтому я поймала себя на том, что разглядываю лицо сенатора, хотя он почти наверняка был слишком взрослым, чтобы быть Кавалером в тот год, когда мать стала Дебютанткой.

– Кэмпбелл Эймс – это Люцифер, – драматичным шепотом продолжала Сэди-Грэйс. – Вельзевул. Мефистофель. Сатана. Дьявол! – Она вздохнула. – Ладно, давай покончим с этим.

– Покончим с чем? – спросила я.

Это озадачило Сэди-Грэйс. Она перевела взгляд с меня на отдел косметики, где жена сенатора целовала Лили в щеку, а потом снова на меня.

– Что значит «с чем»? Мы должны пойти к ним и поздороваться.

– На самом деле мы не должны.

– Но… – Сэди-Грэйс утратила дар речи. Она потянулась в сторону сенатора и миссис Эймс, словно они были засасывающей ее черной дырой. Уже не имело значения, что она совсем недавно сама пыталась спрятаться и назвала дочь сенатора пятью именами Сатаны. В мире Сэди-Грэйс, когда в поле видимости попадался кто-то из знакомых взрослых, варианта было лишь два: поболтать или сгореть заживо.

Я последовала за ней, проигнорировав ее благодарный взгляд. У меня были свои причины проявить вежливость, но они не имели ничего общего с правилами этикета.

– Ты так давно не заходила в гости, Лили, что мы уже соскучились по тебе. – У жены сенатора был хорошо поставленный голос: чистый, звонкий и приятный слуху. – Но я знаю, Уокер скоро одумается.

«Соль на рану», – подумала я, когда встала рядом с Лили. Я ничего не знала об ее отношениях с бывшим парнем, но уже начинала понимать кузину: чем больнее ей было, тем шире она улыбалась.

И сейчас ей было очень больно.

Наверное, мне не стоило принимать это близко к сердцу, но я была не из тех, кто будет стоять и молча смотреть на страдания других людей. Сэди-Грэйс, должно быть, была такой же, потому что ее нервные движения стали такими дергаными, что отвлекли внимание сенатора и, самое главное, его жены от Лили.

– Вы уже знакомы с Сойер?

Трюк удался. Еще секунду назад я стояла спокойно в сторонке, а теперь Шарлотта Эймс уже крепко сжимала мои ладони в своих.

«Если вы хоть слово скажете про мои скулы, – думала я, – я за себя не отвечаю».

– Мы как раз помогали Сойер с нарядом для сегодняшнего вечера. – Лили продолжала обворожительно улыбаться.

– Ваше первое мероприятие в качестве Дебютанток! – Жена сенатора сжала мои руки. – Какое событие! Конечно, ты пропустила кое-какие приготовления, но я уверена, что мисс Лилиан очень быстро введет тебя в курс дела. Эта женщина может сдвинуть горы!

Подтекст был очевиден. Ты появилась в последнюю минуту, вот уж нежеланный придаток! Твоя бабушка заставила принять тебя в участницы!

К счастью, опыт, который вдохновил меня получить свидетельство об эквивалентности средней школы вместо аттестата 7, сделал меня совершенно невосприимчивой к контекстам.

– Надо полагать, вы придете сегодня вечером? – вежливо поинтересовалась Лили у сенатора и его жены. Трудно сказать, ради чьего блага она сменила тему – моего или их. – А Кэмпбелл?

Сэди-Грэйс странно крякнула.

– Стерлинг. – Шарлотта Эймс положила ладонь на руку мужа. – Нам все же нужно выбрать тебе новую пару запонок.

– Да, мы придем, – ответил сенатор Лили. Он замялся – хотя нет, это неподходящее слово. Люди типа сенатора Стерлинга Эймса не мнутся. Они выдерживают паузу.

Они анализируют.

– Не могу сказать, что был хорошо знаком с твоей матерью, – обратился ко мне сенатор. У него были голубые глаза, черные волосы и лицо, которому хочется доверять, но лучше не стоит. – Однако женщины семьи Тафт, которых я знаю, – это сила, с которой стоит считаться. – Он сдержанно улыбнулся Лили и снова повернулся ко мне: – Если ты унаследовала хотя бы несколько черт характера от этой ветви своего генеалогического древа, то, подозреваю, отлично справишься с Балом Симфонии. И сегодняшним аукционом.

«А что насчет второй ветви моего генеалогического древа?» – думала я, наблюдая, как уходят сенатор с женой.

– Сойер? – Лили осторожно тронула меня за плечо. Я и не ожидала от нее такой проницательности. – С тобой все в порядке?

Прошло очень много времени с тех пор, как я позволяла кому-то заботиться обо мне. Если вы перестанете ждать, что люди смогут чем-то вас удивить, то у них не получится вас разочаровать.

– Аукцион. – Взяв себя в руки, я отодвинулась от Лили. – Что за аукцион?

«Секреты на моей коже».

www.secretsonmyskin.com/community

Глава 8

Благотворительный аукцион «Жемчужины мудрости» являлся одним из традиционных мероприятий Бала Симфонии. Час спустя я все еще не понимала, кого или что тут продают с молотка.

Да и, если честно, знать не хотела.

– Сиди смирно, Сойер. – Лили говорила со мной очень даже любезно, но ее взгляд вполне мог принадлежать хладнокровному убийце.

Хладнокровному убийце с пинцетом.

Я отмахнула ее руку от своего лица.

– Боже, пусть лучше меня запрут внутри «сицилийского быка» 8, чем я позволю тебе и дальше орудовать чертовым пинцетом и выщипывать мои чертовы брови!

– Ты только что помянула имя Господа всуе?

– Серьезно? – Мои теперь уже идеальной формы брови взлетели вверх. – Тебя это заботит? А не что такое Сицилийский бык?

– Полагаю, – чопорно отозвалась кузина, – речь идет о быке, созданном на крупнейшем острове в Средиземноморье.

Я с трудом сдержалась, чтобы не поведать ей, что Сицилийский бык – это древнее орудие пыток, в котором жертву зажаривали заживо.

– У тебя и правда красивые черты лица, – осторожно вмешалась Сэди-Грэйс. – Если ты только позволишь нам…

Я встала.

– По-моему, дальше я справлюсь сама.

Взгляд Лили был бы менее скептическим, даже если бы я объявила, что являюсь реинкарнацией Клеопатры.

– Платье, одобренное Лили, лежит на кровати, – напомнила я им. – Туфли рядом с платьем. Я на девяносто процентов уверена, что смогу одеться, не устроив апокалипсиса.

– Бабушка вынудила – и, скорее всего, не обошлось без шантажа – комитет Бала Симфонии позволить тебе стать Дебютанткой. Апокалипсис уже настал. – Лили сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, но прежде чем она успела объяснить мне всю серьезность ситуации, мимо моей головы пролетел оранжевый поролоновый дротик и угодил ей прямо между глаз.

Лили моргнула.

Я развернулась к двери, ожидая увидеть Джона Дэвида. Но младший брат Лили был не один, а со своим отцом. Джон Дэвид держал в руке нерф. Джей Ди согнулся у него за спиной, помогая целиться.

– Перемирие! – предупредительно закричал младший из виновников.

Дядя картинно оглядел Лили – и задержался на ее лице. Забрав у сына бластер, он театральным шепотом произнес:

– Беги!

Джону Дэвиду не нужно было повторять дважды. Как только мальчишка унесся прочь, Лили наклонилась, подобрала игрушечную пулю и отдала ее отцу.

– Лучше не поощрять его.

– Я очень любящий отец. – Джей Ди чмокнул Лили в макушку. – Что есть, то есть. И кстати, твоя мать немного переживает из-за сегодняшнего вечера, поэтому я заранее хочу заявить, что ты совершенно прекрасна такая, какая есть. – Дядя повернулся ко мне с той же самой улыбкой: – Обживаешься, Сойер?

– Если можно так сказать.

Лили прищурилась.

– Не возражаешь? – спросила она у отца и, забрав у него игрушечный бластер, повернулась, прицелилась в меня и приказала: – Надевай платье!

Я фыркнула.

Джей Ди медленно попятился из комнаты.

– Ну, на этом мне лучше откланяться. Прости, племянница. Я уже давно уяснил, что лучше не вмешиваться в спор между двумя и более женщинами из семьи Тафт.

И он ушел.

– И часто твоя мама «переживает»? – спросила я у Лили. До сих пор ни один из родственников не оказался таким, каким он мне представлялся. Тетя Оливия не походила на холодную и бессердечную – то есть она совсем не соответствовала любимым маминым описаниям.