Право на вседозволенность (СИ) - "Дэй Лекса"

Юлиана понурилась.

- До чего же глупо все получилось! И самое неприятное в этом то, что я во всем виновата! Ведь он купил эту куклу, чтобы развеселить меня! Скажите, как сделать так, чтобы эта история не вышла за стены дома?

Карминский взял лежавшего на спинке дивана мишку.

- Забавный, - потеребив мягкую мохнатую лапку, улыбнулся он. - Не помню, когда я в последний раз брал в руки игрушку. Наверное, лет в шесть... А потом мои родители погибли и меня отдали в детдом. Только сейчас Юлиана поняла, что совсем ничего не знает о личной жизни этого человека.

- Я был маленьким, хлипким, и не умел за себя постоять, - рассказывал он. - Совсем как Энтони сейчас. И более сильные и наглые не подпускали меня к игрушкам. Поначалу я плакал, жаловался воспитателям, а потом понял, что им все равно! Всем было глубоко плевать на мои переживания, на размазанные по лицу слезы и на то, что я целыми днями прятался за шторой игровой комнаты, чтобы меня никто не трогал.

Но теперь я благодарен своим жестоким учителям: не будь у меня такой суровой школы жизни, я бы не научился брать все, что мне нравится без спроса. Только трудности закаляют характер, и чем они серьезней, тем он крепче! - Он положил медвежонка обратно и сказал: - Ты спрашиваешь, как уберечь Энтони от насмешек? Да проще простого! Найди в жизни его обидчиков темные пятна и пригрози их обнажить, если они будут распускать свои поганые языки. Клин клином вышибают, девочка!

- Помогите мне это сделать! - попросила Юлиана.

Он покачал головой.

- Нет, дорогуша, это твоя война! К тому же ты больше не моя ученица, так что я теперь не имею права тебе давать ни доступа к базам данных, ни способных тебе помочь агентов!

- В таком случае я хочу вернуться к учебе! - заявила девушка.

- Да ну? - подивился Карминский. - Не ты ли два с половиной года ныла о том, что инкаторство - не для тебя? И ты была права, оно - реально не сахар, поэтому сперва подумай хорошенько, стоит ли тебе лишать свою жизнь множества женских радостей из-за того, что Энтони родился размазней? Вытащишь его из этой передряги - он в новую попадет. У него к этому просто талант!

- Значит, я помогу ему выбраться из всех последующих! – твердо ответила Юлиана, самостоятельно захлопывая приготовленную им ловушку.

Другого ответа инкатор от нее и не ожидал.

- Тогда объяви о своем решении Энтони. И сделай это так, чтобы у него не было претензий к нам с Обероном.

- Непременно! Теперь я могу получить доступ к базам данных? - нетерпеливо спросила Юлиана.

- Теперь - да! - Карминский достал из кармана ручку, взял лежащий на тумбочке журнал и нацарапал на нем комбинацию букв и цифр. - Вот код, - сказал он. - Действуй! Только не сильно это афишируй - королю не понравится, что ты копаешь под его любимчиков! - ухмыльнулся он и ушел из комнаты.

Девушка немедленно села за компьютер. Ее пальцы запорхали по клавиатуре, вбивая данные Филиппа Альбиньи. Несколько секунд на экране неразличимо быстро мелькали чьи-то лица, а потом Юлиана надолго погрузилась в тайную жизнь несносного подростка.

Казалось, спецслужбы, следили за каждым его шагом, и фиксировали каждое сказанное им слово. Ей стало не по себе: неужели каждый мало-мальски известный человек подвергается такой тотальной слежке?

Она ввела в систему свои данные, желая узнать, какие сведения здесь собраны о ней, но неприятный звук уведомил ее о запрете доступа к этой информации.

Пришлось возвращаться к грехам их с Тони недруга. Употребление легких наркотиков, нарушение правил вождения, жестокое обращение с животными. Все не то. А вот и кое-что поинтересней: сексуальная связь с деловым партнером отца. Юлиана порозовела, увидев снимок, где голый Филипп вылизывал ботинки атлетически сложенного бородача. Это сгодится, чтобы заткнуть ему рот.

- Отлично! - пробормотала она и сбросила фото себе на телефон. - Все-таки, быть инкатором не так уж и плохо.

Разговор с блондином получился коротким. Он пообещал оставить Энтони в покое, а на следующий день вместе с отцом уехал из "Хижины". На недоуменные вопросы оставшихся гостей, король пояснил, что Альбиньи покинули их из-за семейных неурядиц. Впрочем, их отъезд никого не расстроил. Даже Моррей и его дочка вздохнули свободней, не говоря уж о прыгавших от радости Энтони и Юлиане.

В тот же день и Карминский засобирался в дорогу. Он пошел прощаться с королем и по пути к нему встретил свою раскрасневшуюся после игры в снежки ученицу.

- Жду тебя не позднее пятнадцатого числа, - напомнил ей он.

Из-за поворота коридора появился одетый для прогулки Оберон. Он подошел к девушке и обнял ее за плечи.

- От тебя пахнет морозом и свежестью! - склоняясь носом к ее макушке, проговорил он, а потом перевел горящий любопытством взгляд на инкатора. - Где ты ее ждешь, Эдмунд?

- В академии, Ваше величество!

Король нахмурился. С одной стороны эта новость заставила его трепетать от радости, но как быть с угрозами Энтони?

- Мне казалось, что мы уже полностью обсудили и закрыли эту тему, - осторожно сказал он. - Такая работа Юлиане не по силам...

- Обещаю, я справлюсь с нею, - горячо заверила его герцогиня.

Оберон озадаченно поскреб подбородок.

- Эдмунд, скажи честно, как ты заставил ее передумать?

- Очень просто. Раньше я показывал Юлиане преимущественно минусы этой профессии, а вчера показал ее плюсы.

- Вчера? - Король обернулся, чтобы убедиться, что кроме них поблизости никого нет. - Отъезд Альбиньи - твоя работа?

- Я не имею к этому никакого отношения! - поднял руки Карминский.

Девушка заалела, ожидая взбучки.

- Значит, это сделала ты? - спросил у нее Оберон.

- Я никого не просила уезжать!

Король ухмыльнулся.

- В этот раз из вас вышла отличная команда! Ладно, сделаю вид, что я вам поверил. Между нами - я рад, что Альбиньи уехали. Я даже не представлял себе, насколько невыносим Филипп, когда приглашал их к нам погостить. Наверное, он и про куклу позабыл?

Девушка скромно промолчала.

- Рад, что у вас все благополучно разрешилось, - сухо сказал инкатор. - Я, собственно, шел к вам попрощаться.

- Уже покидаешь нас? - расплылся в улыбке Оберон. - Как жаль!

- Заметно! - буркнул Карминский и пошел готовиться к отъезду.

***

После отъезда Филиппа Далия заметно оживилась. Теперь она проводила много времени вместе с принцем и Юлианой. Так много, что Тони хотелось выть от ее назойливости. Он перебарывал себя и всячески старался изображать из себя радушного хозяина, но Далия принимала его вежливость за интерес к себе и все более ревниво требовала его внимания.

На четвертый день Энтони не выдержал. Рано утром он потихоньку пробрался в оранжерею, чтобы нарвать букет цветов для Юлианы. В последние дни она стала откровенно скучать, и юноша на все лады проклинал в душе узурпировавшую его время дочь Моррея. Он нарвал охапку нежно-розовых роз, мечтая преподнести их юной герцогине, но на выходе нос к носу столкнулся со своей навязчивой обожательницей.

- О, как это мило с твоей стороны, Тони! - кокетливо поправляя сползшую на плечо бретельку платья, проворковала она и протянула руки к цветам.

Принц бросил отчаянный взгляд на опустевший розарий. На второй букет цветов не оставалось. Мгновение он колебался, не зная как поступить, но потом решил, что Юлиана для него дороже глупых условностей и потянул букет на себя. Острый шип впился девушке в палец и она ойкнула.

- Извини, Далия, это не тебе! - ужасаясь собственному поступку, заявил Энтони.

Она обиженно заморгала, отпуская цветы, и поднесла ко рту кровоточащий палец. Принц прошмыгнул мимо нее и быстро взбежал вверх по лестнице. И хотя ему все-таки удалось порадовать Юлиану розами, день был безнадежно испорчен. Разобиженная Далия не пришла на завтрак, пропустила обед и отказалась идти на прогулку.

- Что это с ней? - удивленно спросила герцогиня, когда они с Энтони остались наедине. - То не отходила от нас ни на шаг, теперь даже видеть нас не хочет...