Тысяча шагов в ночи - Чи Трейси

– Ты знал? – Несмотря на свой страх перед ним, Миуко подалась вперед, повысив голос: – Если знал, что они могут мне помочь, почему не сказал?

Демонический принц спокойно смотрел на нее сверху вниз, и в его глазницах мерцали искры.

– Зачем мне пытаться сделать тебя чем-то меньшим, чем ты есть?

Жар – исходящий то ли от него, то ли от нее, Миуко не знала – согрел щеки и горло. Она отпрянула, разжав кулаки.

– Что ты вообще здесь делаешь? Как прошел через врата духов?

– Мне нужно было выполнить одно поручение неподалеку. – Еще одна улыбка промелькнула на его губах. – И я уже давно здесь, Ишао. У меня есть свои способы преодолевать человеческие заклинания.

Что ж, это ничуть не обнадеживало.

– Чего ты хочешь? – спросила девушка.

– Я хочу, чтобы ты пошла со мной.

Она отступила назад за порог своей комнаты.

– Нет.

– Идем со мной, – повторил он, – или я сожгу этот трактир и всех его обитателей дотла, включая твоего друга Гейки, если он здесь, и тебе некого будет винить, кроме себя. – Он ухмыльнулся. Улыбка ужасно ему подходила, жестокая и зловещая.

– Это не смешно, – произнесла Миуко.

Выражение лица демона даже не дрогнуло:

– Я не шучу.

Она бросила беспокойный взгляд в сторону комнаты Гейки, но за его ширмой оставалась темнота.

Возможно, будет лучше, если Туджиязай не узнает об ацкаякина больше, чем она уже успела рассказать.

– Ладно, – вымолвила наконец-то Миуко, нащупывая свои сандалии. – Но если попытаешься прикоснуться ко мне, предупреждаю, я закричу.

Поклонившись, Туджиязай жестом указал на выход во двор.

– Я хотел бы это услышать. Но, возможно, не в этот раз.

За пределами постоялого двора в Веваоне было на удивление тихо. Вдоль главной дороги окна торговых лавок были закрыты ставнями, а ворота заперты, они выглядели мрачными и неприступными в тени. Ни одна кошка не охотилась на опустевших улицах. Ни одна ночная птица не тревожила густой воздух. Даже таверна, которая в этот час должна была излучать свет и из которой должны были доноситься разговоры, была темна и безмолвна.

– Где все? – вслух поинтересовалась Миуко.

Рядом с ней Туджиязай втянул носом воздух.

– Они здесь, но боятся.

Хозяин трактира рассказывал им истории о призраках, искушающих путников сойти с дороги, но она не знала, что горожане воспримут эти сказки с такой серьезностью… Если только это были не просто сказки, а настоящая угроза, нависшая над Очиирокай. Теперь, присмотревшись повнимательнее, она разглядела защитные талисманы, прикрепленные над дверными проемами, все еще влажные чернила тускло поблескивали в звездном свечении.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– Страх порождает гнев, а гнев – моя стихия.

Миуко не смогла придумать ответ и промолчала. Более того, они провели в тишине немало времени, и невзирая на компанию, Миуко обнаружила, что наслаждается прогулкой. Она могла идти рядом с принцем демонов или впереди него, потому что его это, казалось, не волновало, а больше никто не мог ее остановить. Она могла перепрыгнуть через мелкий ручеек, протекавший через центр деревни, и кружиться под открытым небом, раскинув руки в стороны. Конечно, она умудрилась споткнуться, но Туджиязай, верный своему слову не прикасаться, не стал ловить ее.

Они дошли до окраины города, где Миуко обернулась к вратам духов.

– Ну… – начала она, – это было…

«Весело», – услышала тоненький голосок внутри себя.

Нахмурившись, она заставила его замолчать.

К ее ужасу, он издал смешок, скрипучий, как зимние ветки.

Принц-демон выглядел растерянным.

– Почему мы остановились?

– Я не могу уйти.

– Почему?

Миуко колебалась. Правда заключалась в том, что на протяжении всей своей человеческой жизни ей внушали, что женщинам запрещено выходить за пределы деревни после наступления темноты, а уж тем более в компании демона, но Миуко знала, что ее слова прозвучат для доро ягра так же дико, как мысль о дожде, падающем вверх, а не вниз.

За воротами манили открытые поля, что выглядели в темноте очень похожими на невозделанные фермы Нихаоя. Как ей хотелось побродить по ним в детстве, выискивая среди сорняков древние реликвии, оброненные побежденными солдатами Огавы.

Приличия запрещали ей это. Если бы ее изловили, отец был бы опозорен, а после исчезновения жены и слухов о том, что она – тскегайра, Миуко считала, что он достаточно настрадался.

Но сейчас не было никого, кого можно было бы опозорить.

– Хорошо, – сказала она. – Только недолго.

Туджиязай, словно зная, что она согласится, кивнул.

– Мы пойдем так далеко, как пожелаешь.

Они прошлись под вратами духов и вышли из Веваоны в окружающие ее сельскохозяйственные угодья. Яблоневые сады простирались по обеим сторонам от путников, а пышные кроны образовывали аркады над редкой травой под ногами. Ветерок пронесся по окрестностям, обдав их ароматом созревающих фруктов – теплым и сладким.

Миуко вздохнула.

– Ты счастлива, – заметил демонический принц.

Она не могла сдержать улыбку.

– Наверное, да.

– Почему?

Сперва она не ответила, потому что у нее не нашлось слов, чтобы объяснить облегчение, отсутствие страха (ведь ее все-таки сопровождал злобный демон) или прекрасное ощущение, когда она подбирала свою одежду, чтобы вытянуть и расслабить ноги.

– Думаю, ты всегда была бы счастлива, если бы позволила себе, – прозвучал мягкий голос доро ягра.

Лицо ее омрачилось.

– Ты имеешь в виду, если я позволю себе превратиться в демона? Если быть демоном так прекрасно, почему тогда ты в теле доро?

Остановившись посреди дороги, Туджиязай рассматривал свои руки, сгибая тонкокостные пальцы, как будто видел их впервые.

– У человеческого тела своя польза.

Хотя когда Миуко смотрела на него, то видела сквозь его человеческое лицо огненные глазницы и изогнутые рога, но впервые осознала, что тело доро для Туджиязая было всего лишь костюмом. Своего рода маскировкой.

Но для каких нужд, Миуко не знала.

Не успела она задать свой вопрос, как ночной воздух разорвал леденящий душу крик, истошный и полный страха.

Миуко застыла.

– Призрак?

Туджиязай поднял лицо к небу, глубоко вдохнув.

– Кто-то очень боится. – И добавил: – А кто-то очень зол.

– Кто-то из них призрак?

Прежде чем он ответил, раздался еще один вопль:

– Остановись, отец! Пожалуйста, отпусти меня! Просто позволь мне уйти!

Дальше по дороге из сада выскочила девушка – визжащая, умоляющая, извивающаяся, отчаянно пытающаяся убежать. Ее одежда была разорвана, а черные волосы развевались позади нее, как знамя.

За ней следовал самый крупный мужчина, которого Миуко когда-либо видела. Он был таким высоким, что его голова задевала нижние ветви яблонь, переламывая ветки.

Прежде чем Миуко успела пошевелиться, он вытянул руку и схватил девушку за волосы. Она вскрикнула, когда ее резко отбросило назад, и, приземлившись в его ногах, начала царапаться и отбиваться, швыряя ему в лицо горсти пыли.

Он с ворчанием отпустил ее, закрыл глаза ладонью.

Затем, стоило Миуко моргнуть, как девочка превратилась в птицу – журавля – с длинными хрупкими конечностями и крыльями, которые неистово били по воздуху. Она оторвалась от земли, и движение было столь грациозным, что у Миуко перехватило дыхание. На мгновение она почувствовала, как ее сердце воспарило, как будто она тоже собиралась взлететь.

Но мужчина схватил журавля за тонкую лодыжку и швырнул на землю. Она хлопала крыльями, сопротивляясь, но он был намного сильнее ее птичьей формы. И пока Миуко с ужасом наблюдала за происходящим, он стал тащить ее к деревьям, как будто она была всего-навсего санями для дров или трофейной тушей, которую он добыл во время затяжной охоты.

– Дух журавля, – пробормотал Туджиязай, и его голос прозвучал так близко, что Миуко удивленно отпрянула назад. – Она должна снова превратиться. В таком обличье она ему не ровня.