Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
– Где я? – закричал Давенат. – Это По?кет?
– По?кет? – удивилась старуха. – И слыхом не слыхала про такой город. Это – Хуан-Скап.
Старуха захлопнула дверь. Послышался приближающийся стук барабана. Мимо Тирея снова прошли солдаты. Впереди шёл барабанщик с тёмным лицом.
За солдатами выросла покачивающаяся фигура матроса.
– Где я? – бросился к нему Тирей.
– Ты?! – удивился матрос. – То есть, как это где? Ясно, в Тахенбаке. А вот где это ты так насосался, шустрец?
Давенат кинулся в другой переулок. Заколотил в окно. В окне вспыхнул свет. Высунулось испуганное лицо в ночном колпаке.
– Где я? – крикнул Тирей. – Ради бога!
– Стоишь на окраине Гель-Гью и не знаешь, что это Гель-Гью?
Фигура в окне испуганно шарахнулась обратно в глубь комнаты. Свет погас.
А из глубины переулка снова застучал барабан. Мимо Тирея прошли солдаты с темноликим барабанщиком.
…У столба с раскачивающимся тёмным фонарём словно врос в землю гигантский полицейский.
– Где я? – кинулся к нему Давенат.
– Бродяга? – рявкнул полицейский.
– Нет, что вы… просто я…
Успокоенный приличной манерой Давената разговаривать и его костюмом, полицейский отдал честь:
– Город Гертон, смею доложить. Представитель гертонского управления полиции к вашим услугам, милорд!
Гигант осклабился.
А Тирей уже мчался по новому переулку.
Едва переводя дыхание, он робко стукнул в какую-то дверь. Дверь мгновенно открылась, словно его ждали.
Крошечный старичок с огромной подзорной трубой в руке стоял в проёме двери.
– Вы мне не откажите сказать, где я? Будьте добры! Пожалуйста!
– Как не стыдно! – покачал головой старичок. – Вы уже с полчаса, как барабаните во все двери Зурбагана. Я за вами внимательно наблюдал!
Старичок показал на подзорную трубу, ухмыльнулся и захлопнул дверь.
Из глубины переулка нарастала барабанная дробь. Мимо снова прошли те же солдаты с окаменевшими лицами и тот же странный барабанщик.
– Где я?! – крикнул Давенат в ночь.
– Это – Лисс! – свесилась над Давенатом с балкона девочка, чем-то напоминающая Элли. – Город Лисс! Разве не видно?
Девочка исчезла.
Тирей бросился в конец переулка, и…
Словно расступились дома.
Перед ним открылась в вечернем – или утреннем – озарении живая дорога между холмами, точно совпадающая с той, которую он видел на картине в гостиной Футроза.
Давенат пошёл по этой дороге: пути назад не было.
А над ним, словно продолжение странной песенки, что возникла в его ушах в доме Футроза, зазвучало:
…И тот, к кому пришла беда,
Дорогой той идёт,
Идёт Дорогой Никуда
И, всё-таки, – вперёд.
Ведь непременно впереди
Затеплится звезда.
Иди вперёд, вперёд иди,
Пусть даже – Никуда!..
* * *
Давенат шёл вперёд и… – никуда.
Звучала мелодия песни.
Ночь свалилась, точно ноша, с высоких холмов.
Дорога Никуда рассекла пустыню.
…Спина Давената сгорбилась под тяжестью упакованной палатки. Тирей последним тащится за уходящим экспедиционным отрядом.
…На Дорогу налетела пенная волна. Но не смыла её, и Дорога закачалась под прозрачной толщей морской воды.
…Спина Давената напряглась: его руки с трудом ворочают огромный штурвал белопарусного корабля.
Вода закипела. На плечи Давенату легли края штормовой зюйдвестки.
Ветер стал рвать паруса. Спина Давената качнулась вместе с кораблём…
Сделала полный оборот на экране и…
Теперь это спина альпиниста, врубающего ледоруб в наледь горы…
Гигантская фигура Давената занимает весь экран.
Внизу – города, которые он проходит.
Он шагает, как Гулливер среди лилипутских строений: ноги, не прикасаясь к мостовой, шагают по улицам, где дома доходят Тирею до щиколотки…
Через город, где майской зеленью кипят улицы…
Через город с крутящимися в воздухе желтыми листьями…
Через город, где крыши покрыты свежевыпавшим снегом…
И снова Дорога, на которой все масштабы вдруг становятся реальны.
Давенат идёт по Дороге. Обогнав его, камера заглядывает Тирею в лицо.
…Идёт взрослый человек в повидавшей виды куртке. Что-то неуловимое напоминает в нём прежнего восторженного мальчика. В руке, привыкшей к тяжестям, кажется лёгким матросский сундучок.
А в мелодию песни, не прекращавшейся ни на миг, снова вплелись слова:
Когда-нибудь, когда-нибудь
Окончишь путь и ты,
Когда-нибудь и где-нибудь
Сбываются мечты.
Проходит ночь, и день встаёт,
И вновь манит звезда…
И лишь глупцы зовут её
Дорогой Никуда!
* * *
…Галеран, на котором почти не сказались минувшие годы, разве что морщины прорезались резче на его худощавом лице, бросил перед клерком банка увесистый мешочек.
– Вам нынче сильно везёт в игре! – с завистью произнёс клерк, взвесив мешочек на ладони.
Раскрыл его, высыпал для пересчёта золотые монеты на конторку.
– Это не моё, – ответил Галеран. – Поместите это…
– Знаю, знаю, – вежливо и по-свойски перебил его клерк. – Опять на имя пропавшего Тирея Давената.
– Да, это его деньги. Золотой Тирея оказался заколдованным.
– Мало нынче таких благодетелей! – вздохнул клерк и принялся пересчитывать деньги.
– Я не благодетель, Никс. – Ожидая конца подсчёта, Галеран раскурил трубку. – Я просто задолжал мальчику, который пробудил во мне доброе отношение к людям. Надеюсь вернуть долг мужественному и хорошему человеку. Я ни на год не прекращал его поиски.
– И игру, – ухмыльнулся клерк.
– Да.
– А если он погиб?
– Это, – Галеран кивнул на золото под рукой клерка, – на случай беды, а не гибели. Если бы он погиб, я бы перестал выигрывать. Тирей жив.
Пересчитав деньги, клерк ссыпал золото обратно в мешочек.
Галеран приподнял шляпу и вышел.
Клерк ещё раз взвесил на ладони мешочек.
– Подумать только! – не без зависти вздохнул Никс, – такое привалило парню! А он, может, сейчас стоит перед какой-нибудь паршивой харчевней и щупает свой тощий карман!
Клерк щёлкнул костяшками счётов и словно передвинул кадр…
…Тирей остановился перед вывеской придорожной гостиницы или таверны «СУША и МОРЕ».
Пошевелил в кармане малой толикой денег и вошёл…
…У окна стоял постаревший Стомадор. Посетителей не было, и Стомадор просто смотрел в окно и на море.
Давенат постоял у двери. Стомадор покосился на него и снова отвернулся к окну.
Давенат понял, что его не узнали, поставил сундучок в угол и спросил:
– Эй, хозяин, можно поесть?
– Очень мне надо заботиться о тебе! – огрызнулся Стомадор, не отрываясь от окна.
– Тогда зачем вы держите гостиницу?
– Чтобы всегда иметь возможность кому-нибудь нагрубить. И отказать. И вышвырнуть вон.
– А! Понятно. Верно, вам редко платят? Я заплачу.
– По дороге из Тахенбака в Гертон ездят приличные люди. Они всегда платят.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
