Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
– Так в чём же дело?
– Не видишь, что я занят? Ищи, где хочешь. Что найдёшь, то и поешь.
Улыбнувшись, Давенат вытащил из шкафа за стойкой три бутылки вина, дичь, пирог, всё это отнёс за столик и деловито принялся есть.
– Экий ты дурак! – расхохотался Стомадор, подсел к Тирею и налил себе вина. – Ты кто такой?
– Джемс Гравелот, – обгладывая косточку куропатки, важно заявил Тирей.
– Д-да… – отхлебнул из бокала Стомадор. – Это всё равно, что камень представился бы камнем, волна – волной, облако – облаком…
– Да, примерно, – расправлялся с куропаткой Тирей.
– Проголодался?
– Немного. – Тирей принялся за пирог. – Но я заплачу.
– Знаю, знаю! – отмахнулся Стомадор.
Он встал, прошёлся по комнате.
– Ты куда? В Гертон или в Тахенбак?
– А мне всё равно: что из Гертона в Тахенбак, что из Тахенбака в Гертон.
– Понятно, понятно! – Стомадор потёр руки. – Кажется, ты тот самый человек.
Тирей перестал есть.
– Это какой же… тот самый?
– Ты – человек молодой, бродишь без дела, и раз ты мне подвернулся, то бери, если хочешь, эту лачугу и промышляй… А?
– Вы… предлагаете мне «СУШУ и МОРЕ»?
Стомадор кивнул. Тирей даже привстал:
– Нет, нет, вы не думайте… Я заплачу… За еду, за вино… а купить? Купить я бы не смог даже вашего поросёнка.
– Хочешь, я тебе открою одну страшную тайну? – Стомадор склонился к Тирею и прошептал: – Поросёнка нет!.. Ничего нет! Есть эта лачуга, ну… и небольшой запас всего. Да! Ещё семь кур. Живых. Можешь здесь жить и работать у фермеров. У меня ничего не вышло с «СУШЕЙ и МОРЕМ». Может, у тебя выйдет?.. А денег я с тебя не возьму.
– А… вы куда? – несколько растерялся Давенат.
– Мешок за плечи – и в По?кет. Я уже там купил дело, вроде этого, – Стомадор обвёл жестом зал. – Но не против моря, а против тюрьмы.
– Против тюрьмы? Зачем?
– Видишь ли… – Стомадор налил себе и Тирею. – В тюрьме люди всегда на что-то надеются. На лучшее, конечно! А я люблю запах надежды. Он бодрит.
Тирей залпом выпил бокал, задумался.
– Зачем вы это хотите сделать со мной?
Стомадор закурил сигару.
– У тебя в глазах нет надежды. Тут-то мы с тобой и столкнулись. Я тебе протягиваю руку и прошу взять. Деньги? Нет! Маленькое дело. Мне оно уже ни к чему, а у тебя… Видишь ли, это как рукопожатие в дороге. Здесь море, в котором не надо топиться, на которое надо смотреть долго-долго, пока не увидишь леди, бегущую по волнам.
– А вы видели?
Стомадор важно кивнул:
– Два раза. И оба раза она мне помахала рукой. Ну, я, конечно, ответил… И тогда наступает счастье.
– Почему же вы хотите мне это отдать?
– Малыш! – Стомадор пыхнул сигарой. – Я не сентиментален, но счастье только тогда счастье, когда его можешь дать другому. Я хочу подарить тебе небо, в которое надо смотреть, чтобы успокоиться. А у тебя в глазах нет покоя, я это сразу заметил.
Стомадор встал, вынул из конторки просторный, густо исписанный лист бумаги и протянул его Тирею.
– Подпиши вот здесь… И здесь.
Тирей нерешительно взял протянутое ему перо.
– Вы… твёрдо решили?
Стомадор хмыкнул:
– Я давно продал лошадь и телегу, чтоб тебе ничего не досталось. Понял? Нищенское дело!
…Давенат внимательно посмотрел на Стомадора. Безусловно, тот его не узнавал. Он, действительно, дарил всё первому встречному. Сомнений не было: происходило извечное, хоть и редкое чудо великой Доброты. На Стомадоре не гремели рыцарские доспехи, у крыльца не стоял всемирно известный тощий конь, но в ушах Давената вспыхнула песня, мелодия которой сопровождала все повороты его судьбы:
Известен рыцарь Дон Кихот,
Чья слава не легка.
Он дом покинул лишь на год,
А вышло – на века.
С тех пор несётся Росинант,
Копытами стуча,
Туда, где Совесть и Талант
О помощи кричат.
Маячит рыцаря копьё,
Мелькают города,
И лишь глупцы зовут её
Дорогой Никуда!..
Тирей расписался под дарственной.
– Знаешь, что про тебя здесь станут говорить? – улыбнулся Стомадор. – «Странный парень, этот молодой трактирщик. Должно быть, он образованный человек, скрывающий своё прошлое»… А?
– Как мне благодарить вас?
– Ну, ну, – Стомадор потрепал Тирея по плечу. – Считай, что с тобой случилось маленькое приключение на большой дороге.
* * *
…Старый гравировщик вывесок Баркет и его дочь Марта возвращались в своей бричке в По?кет.
На изгибе дороги показалась «СУША и МОРЕ».
– Завернём перекусить к Стомадору? – обернулся к дочери Баркет.
– Вот уж скоро два года, как там новый хозяин, а всё ещё это называется «завернуть к Стомадору»! – рассмеялась хорошенькая Марта.
– М-да! – придержал Баркет лошадь у крыльца гостиницы. – Странный парень, этот молодой трактирщик… Поговаривают, что он образованный человек, но почему-то скрывает своё прошлое…
…Давенат поставил на столик Баркета поднос с дымящимся кофе и золотистыми булочками.
– Да, да! Ваши знаменитые «Тартинки с гвоздями», – пошевелил пальцами над булочкой Баркет. – Стомадор никогда себе не позволял таких фантазий!
– Вы думаете? – улыбнулся Давенат.
– Я не думаю, я знаю! – погрузил зубы в хрустящую булочку гравировщик. – Не собираетесь ли в По?кет посмотреть развлечения свадебного сезона? Между прочим, там будет конкурс стрельбы в цель, а вы, я слышал, отличный стрелок.
– В По?кете идёт теперь другого рода стрельба, – усмехнулся Давенат, – по дичи, не согласной иметь даже царапину на своей нежной коже.
– Сезон открывает Элли Футроз, младшая дочь богача с Якорной улицы. – Баркет принялся за вторую булочку. – А закроет его через месяц сам Георг Ван-Конет, сын губернатора Пейвы, По?кета и Сан-Фуэго. Говорят, после свадьбы Георг станет губернатором Мейклы и Саардана.
– Желаю, чтобы юная губернаторша наделала хлопот только в кондитерских, – сказал Тирей, протирая бокалы и смотря их на свет. – Кто же она?
– Как?! – вскинула Марта изумлённые глаза. – Вы не выписываете газет?
– Знаете, – улыбнулся Тирей, – когда я бываю в Гертоне, думаю: подпишусь в Тахенбаке, когда в Тахенбаке – думаю: подпишусь в Гертоне. А до самого По?кета я так ни разу и не добрался. Вот и пробавляюсь случайными вестями.
Он посмотрел на свет очередной бокал.
– Консуэло Хуарец! – с гордостью сказал Баркет. – Дочь миллионера!
Бокал выпал из рук Давената.
…Звон разбитого бокала совпал с сиреной темно-зелёного автомобиля, который остановился у крыльца.
– Накликали! – вскочил Баркет. – Приехал Ван-Конет, отвались моя голова! Это он!
– Ты шутишь! – сказала Марта, волнуясь от неожиданности и почтения.
Она поправила волосы, и глаза её заблестели.
– Ещё нет девяти часов. Он едет из Тахенбака. Что это значит? – пробормотал Баркет.
– Кутил всю ночь, я думаю. Подальше от невесты! – сказала Марта, рассматривая в окно выходящих из машины людей. – Ван-Конет… Его любовница Лаура Мульдвей из кафешантана… Один неизвестный… Уже знойно, а мужчины в цилиндрах… О! Подвыпивши!
Давенат поднялся встретить гостей.
– Эй, любезный! – сказал ещё от двери Ван-Конет. – Поездка утомительна, жара ужасна и жажда велика! Сногден! – обратился он к спутнику, которого не знала Марта. – Я должен восстановить твёрдость руки! Послезавтра я подписываю брачный контракт и не хочу, как вы уверяете, поставить кляксу.
Вместе со спутниками он уселся за столик напротив Баркета и Марты.
Стараниями Давената перед компанией тотчас появилось несколько бутылок, очищенные орехи и сухие фрукты.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
