— А мы и не приглашали!
— А кто написал «Осторожно, ремонт»?
— Так мы и написали, чтоб никто не ходил.
— Как же можно осторожно «неходить»? Осторожно можно только ходить, а иначе как узнать, осторожно это было или нет? И вообще, вы кто?
— А я Никто. Меня видно, только если внимательно несмотретъ.
— Внимательно несмотретъ, осторожно неходить… Ещё скажите: диетически непитатъся! Вас просто не существует!
— Да? А ну-ка, несмотри направо! Теперь видишь?
— Вижу: в шляпе с перчатками, но почему-то с человечьими ушами — это очень смешно! Послушайте, Никто, а почему я вас вижу справа, когда смотрю налево?
— Потому что я действительно справа, а ты туда внимательно несмотришь. Значит, для тебя я существую.
— А для других? Например, для Мери Энн?
— Ну, это от многого зависит. Вот ты для неё существуешь?
— Я? Конечно! Она же каждый вечер заходит ко мне в гости неесть мой йоркширский пудинг.
— Значит, ты существуешь для неё, а я существую для тебя. Ты знаешь, что такое «транзитивность»?
— Транзи… знаю! Это когда летишь из Лондона в Нью-Йорк через Лос-Анжелес, а твой самолёт опаздывает на два часа.
— Вот! Правильно! Ну, и для тебя ведь существует рейс Лос-Анжелес — Нью-Йорк?
— Нет! Я им так и сказала: компания, которая не дожидается своих пассажиров, для меня больше не существует! Значит, и вы не существуете для Мери Энн. Вот и шоколадный торт — для неё он тоже не существует. А он есть.
— Это опять другая сказка.
— А вы откуда знаете?
— А я её внимательно несмотрел.
— Ой! Лестница! И надпись: «Не влезай — убьёт!» А я знаю! Из не-В следует не-А, а значит там написано: «Не убьёт — влезай!»
— Ну, может быть и так…
— Ну, я полезла? Главное: внимательно несмотреть вниз, а то закружится голова. Эй, Никто! Вы ещё там?
— Там-там… лезь, Алиса, лезь… Встретимся наверху…
Лестница закончилась круглым окошком, и Алиса вылезла на залитую солнцем лужайку.
— Всё-таки, Додо, тебя очень не хватает: приходится самой говорить твои слова. А вдруг я лезла-лезла и вылезла из сказки? И ещё хорошо, если я вылезла у себя в Англии… Впрочем, ничего хорошего. Англия — не лучшее место вылезать из сказок, тем более в пыльных брюках.
Алиса отряхнула брюки и огляделась.
— Кто-то идёт! Добрый день! Вы не скажете?.. Убежал. Наверное, я его напугала. Ещё бы! Когда из-под земли выскакивают пыльные бабушки… Ой! Вон еще кто-то! И несёт огромный транспарант. А на транспаранте написано: «Все на мыборы!»
— Здравствуйте, извините, пожалуйста, но у вас здесь ошибка: должно быть «Все на выборы!»
— Это у вас в Англии выборы, а у нас тут мыборы!
— Ура! Значит я всё-таки не в Англии! А чем ваши мыборы отличаются от наших ны… ой, выборов?
— А тем, что мы сами решаем, кому отдавать свой голос, а вы выбираете из тех, кого вам выдают.
— А тот, в клетчатых брюках, он тоже на мыборы?
— Разумеется! Здесь же ясно написано: «Все»!
— А кто это, и почему он со мной даже не поздоровался?
— Это Сэр Электор. Он молчит, потому что уже отдал свой голос.
— Кому?
— Своей жене.
— И что жена?
— Она теперь поёт на два голоса в хоре хордовых.
— А как же Сэр Электор читает элекции без голоса?
— Он читает их про себя. И ты, кстати, могла бы тоже про него прочитать, а не отвлекать серьёзных людей глупыми вопросами.
— А где прочитать? Эй! Куда же вы?! Ну вот. И этот тоже убежал. Какая-то невежливая сказка получается: все убегают. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Вот. Все ушли. Значит, самое время заняться любимым делом. А какое, Алиса, у тебя любимое дело? Разумеется, сидеть и расстраиваться: как же ты располнела. Очень подходящая лужайка для такого важного дела! Садись, Аписа, не стесняйся. Располагайся поудобнее и начинай расстраиваться. А вот и пакетик с миндальным печеньем: он всегда сам появляется, стоит только начать расстраиваться. И кстати, раньше я всегда раздваивалась: одна моя половина говорила: «Какое вкусное печенье, скорее съешь его!», а другая кричала: «Не ешь печенье, Алиса, в каждом печенье по 742 калории!» С тех пор как я начала растраиваться, жить стало вкуснее: первая половина меня говорит «ешь», вторая — «не ешь», а третья — «ешь, конечно!» И не надо мне рассказывать, что не бывает трёх половин! Всё зависит от того, чьими половинами мерять. Вот если, например, Мери Зиниными, то получится… дайте посчитать…
— Прекрати немедленно есть печенье, а то ты скоро заполнишь всю поляну!
— Ой! Я всё раздвигаюсь и раздвигаюсь! Я уже не успеваю считать половинки! Что же делать?!
— Скорей выбрось пакет!
— Ох, спасибо. Говорящий цветок! А то я чуть со счёта не сбилась.
— Сама ты цветок — божий одуванчик!
— Это же Кузнечик! Добрый день, уважаемый, простите, пожалуйста, я вас не сразу заметила!
— Да, я — кузнечик! И тебе того же советую. Каждый, между прочим, сам кузнечик своего счастьица. Недаром говорят: куй счастье, да несчастье помогло.
— Нет-нет, постойте! Говорят совсем не так! Куй железо — вылетит, не поймаешь! Ой. Что-то не то… Вспомнила! Рано вставать, рано ковать… Опять не так?
— Гляди-ка, до седых волос дожила, а всё та же путаная девчонка!
— Нет уж! Вот на этот раз вы меня не запутаете! Я глаз не смыкала, учила стихи, на случай если опять попаду в какую-нибудь сказку. Чтоб не вышло, как прошлый раз с крокодильчиками речными.
— Так-таки не смыкала?
— Ну-у-у… немного присмыкала…
— Тогда давай что-нибудь коротенькое, а то я спешу.
— Я вот из Гоголя помню: «Я тебя крокодил, я тебя и убью!» Ой, нет, лучше из Маяковского:
В какие бы дебри я не забродил,
Со мною не выйдет конфуза!
Читайте!
Завидуйте!
Я крокодил!.. Ой…
— Ну да, если всё читать присмыкаглазами…
— Нет, постойте! Я еще знаю:
Я помню чудное мгновенье
Передо мною проходил,
Как мимолетное виденье.
Зелёный, чистый… Ой…
— Я, пожалуй, пойду. А то так с тобой ещё разучишься кроковать!
— Ушел. Знаешь что, Алиса? Хватит растраиваться! А то потом разбредёшься на все четыре стороны, то есть на все три — собирай тебя потом! Так что вставай и — вперёд!.. Легко сказать вперёд, а дорога-то в обе стороны! И в какую идти? Значит, надо найти цель! Потому что если идти без цели, то может оказаться, что всё это время ты шла назад. Что-то нигде вокруг не видно никакой цели… А если без цели идти назад? Тогда ведь может оказаться, что я всё это время шла вперёд? Тогда в путь!! Хорошо, что никто не видит, как я пячусь.
— И очень даже прекрасно вижу!
— Ой, привет, Никто! Как хорошо, что вы снова появились! Но если вы появились, почему я вас не вижу?
— А я как раз там, куда ты смотришь — сзади.
— Ура! Если вы сзади, значит спереди у меня зад, а сзади у меня перед! Теперь я точно знаю, куда надо идти! Разворачиваемся и шагом марш назад, то есть вперёд! И вас теперь вижу, особенно, если внимательно неприсмотрюсь. Даже песня такая есть:
Не гляди назад, не гляди,
Просто в переди нет Никта…
— Странная какая-то песня…
— Да, наверное, её какие-нибудь странники писали. Есть такие поэты-странники: пишут очень странные песни. Вот послушай:
Люди идут без цели,
Им, вроде, туда не надо,
И цели не надо тоже,
Лишь был бы длиннее путь…
— Посмотри, Никто: какой странный дом! На нем вывеска: «Работа». И люди! Много людей! Целая толпа! Одни входят, а другие выходят! Пойду спрошу, что там. Извините, пожа… Пронёсся мимо, как будто меня тут и нет вовсе. Простите, любезнейший, вы не ска… И этот убежал. Что это, они не хотят со мной разговаривать?
