Прощай, крысуля! - Эндрью Пруденс

Она посмотрела на них дружелюбно. Ее стол украшала ваза с тюльпанами. Блондинка пригласила:

— Пожалуйста, пройдите за мной.

Майк и Луи двинулись следом. Она обернулась:

— Нет, пожалуйста, вы!

— Кто? Я? — спросил Майк.

— Да, вы.

— А как же мой друг?

— Мистер Саммерс принимает по одному.

— А, понятно. Сейчас выйду, Луи.

— Ладно. — Он улыбнулся Майку. Его шевелюра торчала над головой, как черный нимб.

Мистер Саммерс восседал за длинным письменным столом. Он был в сером костюме и сорочке цвета густых сливок. Очки в тяжелой темной оправе делали его похожим на человека с рекламной картинки. Он не предложил Майку сесть, а прямо с порога спросил, с какого дня он сможет начать работать. Майк ответил, что с 19 июля, в первый же день после окончания учебы. Он бросил взгляд на руки Майка, попросил его написать фамилию и адрес, спросил, сколько будет шестью семь, а затем вновь оглядел его.

— Сможешь поднять сто фунтов?

— Да, сэр, конечно. И мой друг тоже. Он ждет меня. Нам бы хотелось работать вместе.

— Вид у тебя приличный, здоровый. Не патлатый, к счастью. Что ж, Майк, дам тебе испытательный срок. Первую неделю будешь работать с восьми до пяти, вторую с десяти до шести. Курить в помещении запрещается. Будь пунктуальным. Не бездельничай. И принеси характеристику из школы.

У Майка опустилось сердце. Ведь мистер Локли написал, что не может дать рекомендации Майку и Луи. Потом Майк вспомнил, что белые анкеты давно спущены в унитаз. Может быть, рекомендацию даст заместитель директора? Ведь он не вредный старикан, хотя и боится крыс.

Мистер Саммерс продолжал:

— Отнесешь эту записку в отдел трудоустройства молодежи. В июле получишь там рабочие карточки. Выйдешь на работу 19-го в 9 утра. Подойдешь к синей двери со стороны переулка. Спросишь мистера Браунинга, он там старший. Делай, что тебе говорят, и все будет в порядке. Старайся. Будь ответственным, не балуйся, и все будет хорошо. Будешь получать шесть с половиной фунтов в неделю.

— Всего?

— О такой работе мечтают многие мальчики. Здесь, в Сагморсе, хорошие перспективы. Ну, так как же? Хочешь работу?

— Да, сэр, конечно. И мой друг тоже, сэр.

В конце концов, шесть с полтиной лучше, чем вообще болтаться без работы. Какая-никакая, а работа.

Майк кинулся в приемную:

— Луи, со мной в порядке. Теперь твоя очередь. С ним можно иметь дело. Будем обедать здесь и все такое.

— Сюда, пожалуйста! — Секретарша открыла дверь на служебную лестницу.

— Но ваш начальник еще не говорил с моим другом, — удивился Майк.

— Боюсь, что прием закончен, — доброжелательным тоном ответила она.

— Вы же сказали, что начальник примет моего друга.

— Мне кажется, мистеру Саммерсу не нужен второй носильщик. Вакансий больше нет. Вам досталась последняя.

Майк не мог поверить своим ушам. Он рассвирепел. Ему захотелось вцепиться в светлые волосы секретарши, схватить вазу с тюльпанами и разбить ее о блестящую лысину мистера Саммерса.

— Вы не хотите брать его, потому что он черный!

— Брось, Майк, — сказал Луи.

Из него как будто выпустили весь воздух.

— Пожалуйста, уходите, — сказала секретарша.

— Мой друг тоже хочет работать. Вы обязаны дать ему работу.

— В чем дело, Бетти? — раздался масляный голос мистера Саммерса.

— Мистер Саммерс, они отказываются уходить.

— Возьмите на работу моего друга, — настаивал Майк.

— Была только одна вакансия. Вы заняли ее, — спокойным, приятным голосом ответил мистер Саммерс.

— Это все потому, что он черный!

— Не кричите. Я имею право нанимать, кого хочу.

— Пошли, Майк, — устало сказал Луи.

— Будь он белый, как я, все было бы по-другому, — буркнул Майк.

Мистер Саммерс порозовел.

— Смотри, парень, я ведь могу и передумать.

— Да подавись ты своей паршивой работой! — взорвался Майк, в котором, стоило его довести, просыпался лев. — Дерьмо она, эта работа, плевать я хотел на нее, коль она слишком хороша для моего друга!

— Откройте дверь, Бетти, — сказал мистер Саммерс.

Выйдя на лестницу, Майк сплюнул. Вообще-то ему хотелось плюнуть прямо на ковер мистера Саммерса, но он не посмел.

— Раз тебя не берут, то и я не пойду, — заверил Майк.

— Пошли, угощу кока-колой, — сказал Луи.

Все-таки замечательный он парень, этот Луи. Никогда не унывает.

— Ах, Тони, неужели ты не можешь писать поаккуратней?

Тони посмотрел на нацарапанные слова: «Уважаемый сэр, я хотел бы обратиться…» Казалось, подвыпивший жучок, намочив ножки в чернилах, прополз по бумаге. Тони улыбнулся.

— Что же, придется мне сделать это самой, — сказала мать.

«Уважаемый сэр, — начала она, — мой сын хотел бы обратиться к Вам…»

— Пожалуй, Луи, их надо подрезать, — сказал Майк.

— Чего?

— Волосы. Постричься надо. Уж больно торчат. Наверное, пугают начальство.

— Ты что? Срезать прическу «афро»?

— Точно.

— Теперь, когда я отрастил ее до десяти с половиной дюймов?

— Отпустишь опять, когда устроимся.

— Да как же я буду без этой красоты?

— Красота-то красота, но у тебя волосы торчат прямо как кусты. Ты же знаешь начальство. Оно хочет, чтобы все выглядели одинаково.

Глава 7

На город обрушилось лето. Раскаленный асфальт прожигал подошвы. Младшие братья и сестры Майка ходили в одних трусах. Мать Луи настежь распахивала окна, вместо прохлады заполняя комнату запахом выхлопных газов. Тони выставил на подоконник тазик с водой, чтобы в нем могли плескаться воробьи.

Школа походила на парилку. Все обливались потом и тяжело вздыхали. Умники целыми днями сидели в актовом зале: здесь сдавали экзамены на ОУ и ПУ. Майк видел, как всё пишут и пишут те, кто станут учителями, врачами, адвокатами, управляющими. Сейчас они проходили через ад, чтобы потом преуспевать, ловить удачу. Завидовал ли он им? Конечно. Но потеть на экзаменах — нет уж. Конечно, без одного невозможно рассчитывать на другое. Впрочем, у него все равно не было выбора. Хоть убей, он не смог бы сдать эти проклятые экзамены.

— Вечером сходим в город, Майк? — спросил Луи.

— Пожалуй.

— Джин придет?

— Конечно.

Они разговаривали, дожидаясь своих девушек около кинотеатра «Классик».

— Сколько у тебя денег, Майк?

— Шестьдесят пенсов. А у тебя?

— Десять пенсов.

Всего получалось семьдесят пенсов, или семнадцать с половиной на каждого из четверых.

— Майк, как думаешь, Мейбл бросит меня из-за того, что я постригся?

Появились Мейбл и Джин. Они нетвердо ступали по тротуару в туфлях на высоченной платформе. Мейбл была в коротенькой полосатой юбке с оборками, в кофточке и клетчатом жакете. Джин — в розовой юбке и фиолетовой блузке с широченными рукавами.

— Не бросит, не бросит, — успокоил Майк.

Мейбл закричала:

— Луи, ты подстригся? Прямо лысый какой-то! Не буду я встречаться с лысиком.

— Да это последний писк, — сказал Луи. — Разве ты не видела по телеку? Называется «стиль Будда».

— Но ты же не буддист, — возразила она, — ведь так?

— Я людоед! — заявил Луи и исполнил пляску вокруг фонарного столба.

Прохожие оглядывались, улыбались, Мейбл рассмеялась.

— Пожалуй, тебе идет, — сказала она.

— Ну, что я тебе сказал, Луи, — заметил Майк.

Все было в порядке. Пожертвовав прической, Луи не потерял свою девушку. Значит, игра стоила свеч — если, конечно, удастся получить работу. Если…

— Ну, что будем делать? — спросил Майк.

В «Классике» давали фильм «Малолетние девственницы», но билет стоил 50 пенсов.

— Пошли по Хилл-стрит, — сказал Луи. Обычно именно ему приходили в голову разные идеи. — Дойдем до заведения, где играют в лото, ладно?

Они двинулись по улице. Луи с Мейбл, за ними Майк с Джин. Девушки покачивались на платформах. Мальчики небрежно шли в сине-белых кроссовках. Они очень гордились своими девушками, считали их красавицами. Луи взял Мейбл за руку. Майк взял за руку Джин.