Это ужасное поместье - Уильямс Шон

А наверху на этот раз обошлось без ветра, без урагана. Этта не знала, что происходит, пока не скользнула осторожно в стенки ванной, ожидая, что окажется перед сплошной пеленой огня. Но нет. В ванной комнате шёл дождь, огонь затихал.

Задрав голову, Этта обнаружила, что потолок блестит и весь пошёл пузырями. С него сочилась вода. Бак с водой протекал.

– Вот же палтус! – выругалась девочка. – Нужно поджечь что-нибудь ещё – такое, чтобы чары не так просто потушили!

– Илси уже готовится, – сообщила доктор Митили, появляясь в ближайшей стене. Она заметно ослабла, и это внушало опасения. Что заклятие делает с ними? – Кажется, в наших рядах появился даровитый пироман.

Илси, с подбитым глазом, но непобеждённая, носилась по коридорам первого этажа, держа в каждой руке по банке, из которых лилось масло. Блестящий след тянулся за ней по полу, по коврам, по паркету. Одна искра – и всё полыхнёт.

Если чары не справятся с огнём на этот раз, дому точно конец. Но если Альманах разрушит заклятие, то магия уж точно не остановит пожар. И сами они тоже не справятся.

– Постой… как там дела у Альманаха? – спросила Этта, пасуя перед этой новой проблемой.

– Хорошо, – ответила Олив. – Сейчас ему заклятие не мешает.

– Значит, наверное, у Хаккета что-то получилось. Доктор Митили, скажите Илси, пусть пока подождёт. Если весь дом загорится, кто знает, сумеет ли Альманах выбраться из подвала… вдруг на него потолок обвалится!

– Я не могу ничего сказать Илси. Она не повесила трубку на место.

– А может кто-нибудь привлечь её внимание?

Уго попытался окликнуть Илси. И мадам Ирис тоже. Но девочка увлечённо носилась по дому и не слышала тихие голоса за журчанием льющегося масла. Выскочив в вестибюль, она отшвырнула пустые банки и потянулась за спичками. Огонь занялся с первой же искры. Взрывом Илси выбросило в открытую дверь. По коридору вглубь дома зазмеились струи синего пламени.

Глава 38

Альманах прекратил рыть.

– Дымом пахнет. Олив, что там происходит?

«Всё по плану, – простучала она. – Ты копай давай».

Он продолжил копать, преодолевая накатывающие время от времени приступы дурноты. Заклятие явно было занято где-то в другом месте, но и за Альманахом вполглаза присматривало. В его приливах и отливах мальчик ощущал нерешительность и знал: план работает.

Заклятие вело сражения сразу на многих фронтах. И от него, Альманаха, требовалось всего-то-навсего выиграть войну.

Лопата стукнула обо что-то твёрдое. Упав на колени в вырытой яме, Альманах принялся руками счищать землю с препятствия. И сперва испытал разочарование. Находка оказалась всего-навсего древесным корнем – вероятно, от одного из многочисленных грецких орехов, что росли вокруг дома. Ничего особенного.

Однако потянув за корень, он заметил, что вокруг него что-то обёрнуто. Что-то белое. И с воротником. И вроде бы полотняное. Мужская рубашка – некогда элегантная, но сейчас вся грязная и рваная.

Снова подхватив лопату, Альманах кое-как прорубился через корень с рубашкой. И тут же наткнулся на следующий – обмотанный чёрным платьем. Продолжая орудовать стальным лезвием, мальчик упорно пробивался через корни и одежду, которую отбрасывал на груду мусора… пока очередная находка не заставила его резко остановиться.

Узел серой ткани, латаной-перелатаной бесчисленное количество раз. Петельки для ремня почти истёрлись от продетой в них тонкой бечёвки. Отвороты штанин так истрёпаны, что, считай, и вовсе сошли на нет.

Альманах вытянул свёрток из земли и встряхнул, чтобы разглядеть целиком. Это были штаны, подходящие для некрупного отрока честолюбивого возраста, но не располагающего особыми средствами. Его штаны! Те самые, что пропали в день его приезда.

Вихрем развернувшись, Альманах принялся перебирать остальную выкопанную одежду, пока не выудил испачканное в земле зелёное платье. Неужели то самое, в котором пришла сюда Этта? Но как они сюда попали? Наверняка посредством магии. Приносящей хаос в упорядоченный мир.

Бросив одежду и понимая, что он уже очень близок к цели, Альманах рыл чуть ли не с яростью. Чары поймали его в западню, ограбили, лишили не только возможности зажить нормальной жизнью вне приютских стен, но даже и упорядоченной жизни в приюте. Вместо приличной работы – смятение. Вместо уверенности – неопределённость. Если сейчас он потерпит неудачу, то будет томиться в заточении до смертного часа. Нет, он никак не может потерпеть поражения! И он копал и рубил, рубил и копал, пока наконец лезвие лопаты не ударилось о металл.

Хватая ртом воздух, Альманах отшвырнул лопату. В подвале скопилось уже столько дыма, что он три раза чихнул до того, как сумел вытащить то, в чём, как он надеялся, крылся источник заклятия.

Прямоугольная жестяная коробка примерно в две ладони шириной, с выцветшим и неразборчивым рисунком. Когда мальчик встряхнул её, внутри что-то задребезжало – как будто там лежали карандаши, стеклянные шарики или ещё что-то мелкое и рассыпчатое. Сбоку находилась защёлка.

Трясущимися руками Альманах открыл защёлку и приподнял крышку. Внутри оказалась разномастная коллекция всякой всячины – маленькая лупа, зажим для галстука, миниатюра с портретом молодой женщины, несколько колец, серебряная подвеска с инициалами «ПС», жестяной значок, драгоценная шпилька для волос… и каменная подвеска с выцарапанным на ней именем «Альманах». И вместе со всем этим перевязанный ленточкой свиток потемневшей от времени бумаги. Альманах дрожащими пальцами сунул шпильку и подвеску в карман и потянулся за свитком.

Головокружение накатило на него гораздо сильнее, чем прежде, швырнуло на дно ямы. Жестянка с лязгом упала рядом. Возвращение магии сопровождалось оглушительным треском, словно весь дом рушился над головой Альманаха. Из последних сил преодолевая дурноту, мальчик открыл глаза и уставился в потолок (по крайней мере, он надеялся, что это потолок), почти всерьёз ожидая, что тот сейчас обрушится на него. Однако перед глазами кружились каменные и кирпичные своды.

«Берегись», – простучала Олив.

Альманах крепко зажмурился и снова открыл глаза. Стены и своды вокруг вращаться не перестали, но он вдруг понял, что причина тому не головокружение. Стены и правда вращались, расступались, образуя длинный туннель, ведущий вверх, в клубящуюся мглу небес. Это было что-то новенькое. И пугающее. Никто не предупреждал Альманаха, что магия способна ещё и на такое.

Вспомнив про свиток, он потянулся за ним, но не сразу нашёл под жестянкой среди рассыпавшихся безделушек. Если прочесть заклинание вовремя, может, это всё прекратится.

Что-то с грохотом приземлилось на груде мусора у него за спиной. Альманах не стал даже оборачиваться и смотреть, что там такое, пока не нашёл свиток, а даже и тогда не был уверен, хочется ли ему это видеть. Пальцы его коснулись бумаги, и он вцепился в свиток, прижал его одной рукой к груди, а второй сорвал ленту.

И даже когда с двух сторон от него с чуть меньшим шумом приземлились Илси и Хаккет, он лишь быстро скосил на них глаза вправо и влево. Девочка вся была перемазана сажей и кашляла, а мальчик, разинув рот, смотрел на что-то, нависавшее над ними, и взволнованно бормотал что-то. Альманах не поднял глаз. Нельзя, никак нельзя проиграть – теперь!

Свиток развернулся. Альманах обвёл взглядом начертанные внутри слова, чувствуя в каждой чёрточке, в каждой фразе биение силы. И по мере того как он читал, заклятие вокруг мерцало и дробилось, а головокружение проходило. Но сам он хмурился, не понимая, как вот это может быть заклинанием. Должно быть, именно потому чары не до конца утратили силу даже и после того, как он дочитал.

А не успел он прочесть свиток второй раз, для верности, как что-то ухватило его за шкирку и потащило вверх из ямы, точно котёнка. Беспомощно повиснув, он почувствовал, как его переворачивают, – и оказался лицом к лицу с воплощением колдовской силы.

Великан – добрых десяти футов роста – в доспехах, сплошь покрытых выгравированными письменами, разобрать которые Альманах не сумел. Вокруг развевался алый плащ с капюшоном. Но самое поразительное – головы у огромной фигуры не было. На широких плечах сидел исполинский чёрный ворон, глядя на Альманаха до жути умными чёрными глазками.