Фальшивка - Василькова Ева

– Вот и правильно. Звони, если что, ладно?

– Ага.

Я сбрасываю вызов, и тут же мне приходят два почти одинаковых селфи. На одном Морозов улыбается и показывает фак, а на втором – сердечко из пальцев. «Придурок», – усмехаюсь я про себя.

Сразу начинаю собирать свои немногочисленные пожитки: зубная щётка, зарядка для телефона, наушники, кое-какая одежда. Вскоре возвращается Лёха. Она выглядит уставшей, но довольной.

– Ну как в универе? – спрашиваю я.

– Хорошо, – говорит она, но замолкает, когда замечает мой готовый к переезду рюкзак. – Куда ты собрался?

– Я нашёл временное место, куда съехать, – сообщаю я радостную новость.

– Надеюсь, это не картонка под мостом? – подруга закидывает сумку на тумбочку, а сама садится на кровать.

– Нет, это раскладушка в квартире, куда можно заходить через дверь, а не через окно, как сейчас.

– С кем ты договорился? – спрашивает Лёха с подозрением.

– Помнишь Семёна Григорьева из пятнадцатой школы?

– Нет.

– Рыжий такой, друг Морозова, уехал из Арха в начале лета, чтобы в фаер-шоу выступать, – напоминаю я.

– Кирилл, ты сейчас шутишь? Этот рыжий?

– Ну да. А что?

– Господи, да он же отбитый на всю голову, – закатывает глаза подруга.

– Откуда ты знаешь? Ты его видела всего пару раз.

– И этого мне хватило.

– Зато он сразу согласился пустить меня, – заявляю я. – У тебя есть предложения получше?

– Нет, – сразу сникает Лёха. – Просто будь осторожен с ним, ладно?

– Расскажи про универ, – прошу я.

Мы вместе идём на кухню готовить обед, и Лёха начинает рассказ сдержанно, а потом распаляется и трещит без умолку. Я так рад за неё, что мне кажется, что и у меня тоже всё обязательно будет хорошо.

Глава 14

Я выхожу из метро и осматриваюсь вокруг, но Семёна не вижу. Наверное, он ещё не пришёл. Решаю отойти с прохода и подождать в стороне, но не успеваю я сделать и нескольких шагов, кто-то хватает меня за рукав.

– Привет.

Оборачиваюсь и непроизвольно фыркаю. Я привык видеть Семёна с ярко-рыжей, торчащей во все стороны шевелюрой, но теперь его череп покрывает едва заметный ёжик.

– Привет. Я тебя не узнал. Что с твоими?.. – я замолкаю, вдруг поняв, что вопрос может прозвучать неуместно.

– Это? – Семён проводит рукой по коротко-стриженной голове. – Случайно на работе поджёг.

– Блин, – пытаюсь я посочувствовать, но улыбку подавить не удаётся.

– Да ничего, вырастут, – отмахивается он. – У тебя только это? – он указывает на рюкзак.

– Да, – киваю я.

– Ну тогда погнали.

Мой новоприобретённый сосед ведёт меня за собой. Мы петляем дворами, то пробираясь между заборами школ, то ныряя в неизвестно откуда взявшиеся арки. Я быстро теряю ориентацию и сразу начинаю скучать по тому, как Лёха ходит с навигатором по прямой.

Вокруг обычные кирпичные дома и панельки. Если бы меня привезли сюда с закрытыми глазами, а потом попросили предположить, где я, я ни за что не догадался бы, что это Питер.

– Ты точно знаешь, куда идти? – на всякий случай спрашиваю я.

– А то! – оскорблённо заявляет Семён, хотя мне кажется, что мы уже дважды проходим одно и то же место.

Но в итоге нам всё же удаётся раздобыть раскладушку. Она оказывается даже лучше, чем я себе представлял – это не просто каркас с натянутой тканью, на ней есть ещё и небольшой матрас. От Семёна не укрывается моя радость, но он её никак не комментирует. И это подталкивает меня задать вопрос:

– Почему ты так быстро согласился мне помочь?

Он смотрит на меня нахмурившись.

– Ты это серьёзно? А что я должен был делать? Сказать Морозову: «Пусть твой друг ночует на улице»?

Я киваю в ответ. До самого дома мы тащим раскладушку молча. Хорошо, что живёт Семён совсем рядом. В квартире он первым делом отводит меня в свою комнату, чтобы положить вещи.

Она меньше размером, чем та, в которой мы жили с Лёхой, зато больше похожа на дом, чем на общагу: вместо протёртого линолеума ламинат, обои на стенах, коврик и мебель поприличнее.

– У тебя тут даже цветок есть, – удивляюсь я, замечая горшок с пышной зеленью на окне.

– Да, – кивает Семён. – Это хозяева оставили. Никто не хотел за ним ухаживать, вот я и забрал себе. Жалко только, что поливать некому, когда я уезжаю. Но в этот раз ты за него отвечаешь.

– Ладно, – соглашаюсь я.

– Пойдём, покажу тебе тут всё.

Я морально готовлюсь знакомиться с другими соседями и отвечать на любопытные вопросы, но, когда мы оказываемся на кухне, Семён бросает: «Это Кирилл, поживёт пока у меня». Трое парней окидывают меня безразличным взглядом. Семён перечисляет их по именам, а потом добавляет: «Ну ты всё равно не запомнишь. Спрашивай, если что».

Это кажется мне немного странным, но позже я начинаю понимать: кроме жильцов, в квартиру постоянно приходят какие-то гости, и, видимо, все давно привыкли к незнакомцам. Наверное, окажись я здесь неделю назад, был бы в шоке, но после общаги с общим душем, туалетом и кухней меня так просто не напугать. Но представить, что кто-то живёт так постоянно, мне всё равно сложно.

– Ты не устаёшь от такого количества людей? – спрашиваю я Семёна, когда мы снова оказываемся в его комнате.

– Меня это не особо напрягает, я люблю движуху, – признаётся тот. – К тому же, у меня есть своё место, – он обводит пальцем вокруг. – Сюда никто не заходит. Так что я могу остаться один, как только захочу.

И в этот момент я понимаю, что он пожертвовал такой возможностью, чтобы пустить меня.

– Спасибо ещё раз, – мямлю я.

– Да прекращай уже.

– А ты не скучаешь по дому? – меняю я тему. – Не пожалел, что уехал?

– Скучаю, конечно, – подтверждает Семён. – Но менять бы ничего не стал, снова принял бы то же самое решение.

Я киваю, это немного обнадёживает.

– Только иногда думаю: «Вот сейчас бы с Морозовым пошли мяч покидать» или ещё что-нибудь. Прикинь, у нас тут ни один человек в баскетбол не играет.

– Я играю, – напоминаю я.

– А ведь точно, – у Семёна загораются глаза. Он достаёт телефон и что-то быстро набирает. – И я знаю, где мы купим мяч.

Сначала я думаю, что Семён шутит, не сорвётся же он прямо сейчас играть. Но понимаю, что ошибся, когда из дверного проёма раздаётся: «Ты идёшь?» Мы отправляемся в магазин таким же странным маршрутом, словно у Семёна непереносимость простых путей, а потом с новеньким мячом под мышкой устраиваемся на первой попавшейся уличной спортивной площадке.

Она совсем маленькая, с одним кольцом, зато явно новая. На щите висят обрывки пакета, как будто его только распаковали, а мягкое покрытие пола яркое, с кислотными оранжевыми и зелёными полосками, и пахнет резиной. Командами здесь не сыграешь, просто не хватит места, но вдвоём нам как раз подойдёт.

Когда я отворачиваюсь, мне в голову прилетает мяч.

– Эй, – возмущаюсь я, – что за прикол?

– Ой, извини, – ржёт Семён, – это я по привычке. Мы с Морозовым вечно так делали.

– Ну конечно, – ворчу я.

– Да ладно, я же с отскока. Ну, не тормози.

Он хватает мяч, обходит меня за секунду, по пути пихнув плечом, и забивает. Пока я хлопаю глазами, он делает подбор и забивает снова. Я знал, что Семён хорошо играет, но на площадке мы с ним почти не пересекались, потому что оба были нападающими, в основном дело с ним имел Толстый. И сейчас я немного в шоке от такого напора.

Вот только уступать я не собираюсь. Выхватываю у него мяч, оттесняю корпусом и делаю бросок точно в корзину.

– Ну вот, другое дело, – улыбка Семёна выглядит немного пугающей.

С каждой минутой наше противостояние становится всё жёстче, в какой-то момент я даже забываю, что мы никакие не враги, а просто вышли покидать мяч во дворе. Трижды мы оба падаем на землю, столкнувшись. Если бы не мягкая резина, из которой сделано покрытие площадки, без ободранных коленок и локтей точно не обошлось бы.

Чувствую, как ноет плечо после очередного удара, но останавливаться не хочу. За такую агрессивную игру нас бы уже давно удалили с площадки, но сейчас сделать этого некому. Лёгкие горят огнём, когда Семён показывает скрещенные руки и говорит: «Всё».