Того, чего любящий желает, не хочет".
И с тех пор как он ушел, отвернувшись от меня, и до сего времени к нам не пришло от него ни письма, ни ответа, о ибн Мансур". - "Чего же ты хочешь?" - спросил я ее. И она сказала: "Я хочу послать ему с тобой письмо, и если ты принесешь мне ответ, у меня будет для тебя пятьсот динаров, а если ты не принесешь мне ответа, тебе будет за то, что ты сходил, сто динаров". - "Делай что хочешь", - молвил я. И девушка сказала: "Слушаю и повинуюсь!" А потом она кликнула одну из своих невольниц и оказала: "Принеси мне чернильницу и бумагу". И невольница принесла ей чернильницу и бумагу, и девушка написала такие стихи:
"Любимый, что значит удаленье и ненависть,
И где снисходительность и мягкость взаимная?
Зачем отвернулся ты, покинул меня теперь?
Лицо твое уж не то, которое знала я.
Да, сплетники донесли про нас тебе ложное,
Ты внял их речам, они безмерно прибавили.
И если поверил ты речам их, то будь далек,
Любимый, от этого - ты знаешь ведь лучше их.
Молю твоей жизнью я, - скажи мне, что слышал ты,
Ты знаешь, что говорят, и будешь ты справедлив.
И если действительно слова я сказала те,
Словам объяснение есть, и разно значенье слов.
Допустим, что слово то Аллахом ниспослано
И Тора [362] изменена людьми и испорчена.
Поддельного прежде нас немало уж сказано,
Ведь вот перед Яковом порочили Юсуфа.
И нам, и тебе, и мне, и также доносчику
Готовится грозный день, когда мы предстанем все".
Потом она запечатала письмо и подала его мне, и я взял его и пошел к дому Джубейра ибн Умейра ашШейбани. И оказалось, что Джубейр на охоте, и я сел подождать его, и пока я сидел, вдруг он приехал с охоты, и когда я увидел его верхом, о повелитель правоверных, мой разум смутился от его красоты и прелести. И Джубейр обернулся и увидел, что я сижу у ворот его дома, и, увидев меня, сошел с коня, и, подойдя ко мне, обнял меня и приветствовал, и представилось мне, что я обнял весь мир со всем, что в нем есть. Потом он вошел со мной в дом и посадил меня на свою постель и велел подать столик. И подали столик из хорасанского клеша с золотыми ножками, и были на нем всякие кушанья и всевозможное мясо, пожаренное на сковородке или на вертеле, и подобное этому. И, усевшись за столик, я стал внимательно его разглядывать и увидел, что на нем написаны такие стихи..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста тридцатая ночь
Когда же настала ночь, дополняющая до трехсот тридцати, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Али ибн Мансур говорил: "И, усевшись за столик Джубейра ибн Умейра аш-Шейбани, я стал внимательно его разглядывать и увидел, что на нем написаны такие стихи:
Постой с журавлями ты у табора мисок [363],
И в стане расположись жаркого и дичи.
Поплачь о птенцах ката, - о них вечно плачу я,
О жареных курочках с цыплятами вместе.
О горесть души моей о двух рыбных кушаньях
На свежей лепешечке из плотного теста!
Аллаха достоин ужин тот! Как прекрасен он,
Коль зелень макаю я в разбавленный уксус,
И рис в молоке овец, куда погружаются
Все руки до самого предела браслетов.
Терпенье, душа! Аллах, поистине, милостив.
И если бессилен ты, он даст тебе помощь,
Потом Джубейр ибн Умейр сказал: "Протяни руку к нашему кушанью и залечи нам сердце, поев нашей пищи". - "Клянусь Аллахом, - ответил я ему, - я не съем ни одного кусочка твоего кушанья, пока ты не исполнишь моей нужды!" - "Что у тебя за нужда?"спросил он. И я вынул письмо, и, когда Джубейр прочитал его и понял, что в нем было, он разорвал его и кинул на землю и сказал мне: "О ибн Мансур, каковы бы ни были твои нужды, мы их исполним, кроме этой, которая относится к написавшей это письмо, - на ее письмо нет у меня ответа".
И я поднялся сердитый, а он уцепился за мой подол и сказал мне: "О ибн Мансур, я расскажу тебе о том, что она тебе сказала, хотя меня и не было с вами". - "Что же она мне сказала?" - спросил я, и Джубейр ответил: "Разве не сказала тебе написавшая это письмо" "Если ты мне принесешь от него ответ, у меня будет для тебя пятьсот динаров, а если не принесешь мне от него ответ, у меня будет для тебя, за то, что ты сходил, сто динаров?" - "Да", - ответил я. И юноша сказал" "Сиди сегодня у меня - ешь, пей, наслаждайся и веселись и возьми себе пятьсот динаров". И я сидел у него и ел, и пил, и наслаждался, и веселился, и развлекал его рассказами, а потом я сказал: "О господин, нет в твоем доме музыки?" - "Мы уже долгое время пьем без музыки", - ответил он мне. А потом позвал кого-то из своих невольниц и крикнул: "О Шеджерет-ад-Дурр!" И невольница ответила ему из своей комнаты, а у нее была лютня - изделие индусов - завернутая в зеленый шелковый чехол. И невольница пришла и села и, положив лютню на колени, прошлась по ней на двадцать одни лад, а затем она вернулась к первому ладу и, заведя напев, произнесла такие стихи:
"Кто не вкусил любви услады и горечи,
Отличить не может сближения от разлуки тот,
Точно так же тот, кто отклонится от путей любви,
Отличить не может пути крутого от ровного,
Неизменно я возражал влюбленным, покуда сам
Ее горечи и услад ее не изведал я,
Я не выпил чаши насильно я ее горечи,
Не унизился перед рабам ее и владыкой я.
Как часто ночь любимый проводил со мной,
И сосал я сладость слюны его из уст его.
Сколь краткой жизнь ночей любви для пас была.
С зарею вместе вечер наступал ее.
Дал обет злой рок, что заставит он разлучиться нас,
И теперь исполнил обет, им данный, суровый рок.
Так судило время, и нет отмены суду его.
Кто препятствовать господину станет в делах его?"
И когда невольница окончила свое стихотворение, ее господин закричал великим криком и упал без памяти, а невольница сказала: "Да не взыщет с тебя Аллах, о старец! Мы долгое время пьем без музыки, боясь для нашего господина припадка, подобного этому. Но ступай в ту комнату и спи там".
И я отправился в комнату, которую она мне указала, и проспал там до утра, и вдруг пришел ко мне слуга, у которого был мешок с пятью сотнями динаров и сказал мне: "Вот то, что обещал тебе мой господин, но только не возвращайся к девушке, которая послала тебя, и пусть будет, как будто ни ты не слышал об этой истории, ни мы не слышали". - "Слушаю и повинуюсь!"отвечал я и взял мешок и отправился своей дорогой, говоря про себя: "Девушка ждет меня со вчерашнего дня. Клянусь Аллахом, я не премину вернуться к ней и расскажу ей, что произошло между мною и юношей, так как, если я не вернусь к ней, она, может быть, станет меня бранить и бранить всякого, кто пришел из моей страны".
