"О, так ли воздают за страсть к любимым,
Таков ли нрав газелей чернооких?
Пчелиный мед меж уст ее найдешь ты
Иль лавочку, где вина продаются?
Расскажите мне вы историю тех, кто в любви убит,
Печального утешит подражанье.
И главы своей не клони, стыдясь, пред упреком ты,
Не первый ты средь умных очарован".
И Хасан все время плакал таким образом до утра, а потом его глаза заснули, и он увидел свою жену, печальную и плачущую. И он поднялся от сна, с криком, и произнес такие два стиха:
"Твой призрак передо мной, на миг не уходит он,
И в сердце ему назначил лучшее место я,
Когда бы не надежда встречи, часа б не прожил я,
Когда б не видение во сне, не заснул бы я".
А когда наступило утро, его рыдания и плач усилились, и он все время был с плачущим оком и печальным сердцем, и не спал ночей и мало ел. И он провел таким образом целый месяц. И когда этот месяц миновал, ему пришло на ум поехать к своим сестрам, чтобы они помогли ему в его намерении разыскать жену, и он призвал верблюдов и нагрузил пятьдесят верблюдиц иракскими редкостями, и сел на одного из них, поручив своей матери заботиться о доме, и все свои вещи он отдал на хранение, кроме немногих, которые он оставил в доме.
И затем он поехал и направился к своим сестрам, надеясь, что, может быть, найдет у них помощь, чтобы соединиться со своей женой, и ехал до тех пор, пока не достиг дворца девушек на Горе Облаков. И он вошел к ним и предложил им подарки, и девушки обрадовались им и поздравили Хасана с благополучием и спросили его: "О браг наш, почему ты поспешил приехать? Ведь ты отсутствовал не больше двух месяцев". И Хасан заплакав и произнес такие стихи:
"Я вижу, душа скорбит, утратив любимого,
И жизнь с ее благами ей больше не радостна.
Недуги мои - болезнь, лекарства которой нет.
А может ли исцелить больного не врач его
О сладость, отнявшая дремоту, оставив нас,
Расспрашивал ветер я о вас, когда веял он.
Недавно ведь с милою он был, а краса ее
Так дивна, что из очей не слезы бегут, а кровь.
О путник, в земле ее на время прервавший путь
Быть может, нам оживит сердца ветерок ее".
А окончив свои стихи, он вскрикнул великим криком и упал без памяти, и девушки сидели вокруг него, плача, пока он не очнулся от обморока, а очнувшись, он произнес такие два стиха:
"Надеюсь, что, может быть, судьба повернется
И милого приведет, - изменчиво время.
Примет мне на помощь рок, желанья свершит мои,
И после минувших дел случатся другие".
А окончив свои стихи, он так заплакал, что его покрыло беспамятство, а очнувшись, он произнес такие два стиха:
"Аллахом клянусь, предел недугов и горестей,
Довольна ли ты? В любви, клянусь, я доволен!
Покинешь ли без вины меня и проступка ты?
Приди же и пожалей былой ты разлуки".
А окончив свои стихи, он так заплакал, что его покрыло беспамятство, а очнувшись, он произнес такие стихи:
"Покинул нас сон, и сблизилось с нами бденье,
И щедро глаз хранимые льет слезы.
И от страсти плачет слезами, точно кораллы, он,
Чем дальше, тем все больше и обильней.
Привела тоска, о влюбленные, огонь ко мне:
Меж ребрами моими он пылает.
Как тебя я вспомню, так с каждою слезинкою
Из глаз струятся молнии и громы".
А окончив свои стихи, он так заплакал, что его покрыло беспамятство, а очнувшись от обморока, произнес такие стихи:
"В любви и страданиях вы верны, как верны мы?
И разве так любите вы нас, как мы любим вас?
О, если б убил Аллах любовь - как горька она!
Узнать бы мне, что любовь желает от нас теперь.
Прекрасный ваш лик, хоть вы далеко от нас теперь,
Стоит перед взорами, где б ни были вы, всегда,
Душа моя занята лишь мыслью о страсти к вам,
И радует голубя нас крик, когда стонет он.
О голубь, что милую все время к себе зовет,
Тоски ты прибавил мне и вместе со мной грустишь.
Заставил глаза мои ты плакать без устали
О тех, кто ушел от нас, кого уже не видим мы.
Влечет меня всякий миг и час к удалившимся.
А ночью тоскую и по ним, как придет она".
И когда сестра Хасана услышала его слова, она вышла к нему и увидела, что он лежит, покрытый беспамятством, и стала кричать и бить себя по лицу, и услышали это ее сестры и вышли и увидели, что Хасан лежит покрытый беспамятством, и окружили его и заплакали о нем. И не скрылось от них, когда они его увидели, какая его охватила любовь, влюбленность, тоска и страсть. И они спросили Хасана, что с ним. И Хасан заплакал и рассказал им, что случилось в его отсутствие, когда его жена улетела и взяла с собой своих детей. И девушки опечалились и спросили, что она говорила, улетая, и Хасан ответил: "О сестрицы, она сказала моей матушке: "Скажи твоему сыну, когда он придет и покажутся ему долгими ночи разлуки, и захочет он близости со мной и встречи, и закачают его ветры любви и томления, пусть придет ко мне на острова Вак".
И, услышав слова Хасана, девушки стали перемигиваться и задумались, и каждая из них взглядывала на своих сестер, а Хасан глядел на них, затем они склонили на некоторое время головы к земле и, подняв их, воскликнули: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! - и сказали Хасану: - Протяни руку к небу: если достанешь до неба, то достанешь свою жену..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот девяносто девятая ночь
Когда же настала семьсот девяносто девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда девушки сказали Хасану: "Протяни руку к небу: если достанешь до него, то достанешь и свою жену и детей", слезы потекли по его щекам, как дождь, так что замочили ему одежду, а он произнес такие стихи:
"Волнуют меня ланиты алые и глаза,
И стойкость уходит, как приходит бессонница.
О нежные, белые! Суровостью губите
Вы тело, и духа в нем уж больше не увидать.
Газелям подобные по гибкости, гурии,
Красу их коль видели б святые - влюбились бы,
Гуляют, как ветерок, они в саду утренний,
В любви к ним я поражен тревогой и горестью.
С одной из красавиц тех мечты я свои связал,
