И она в тот же час и минуту распахнула крылья и полетела со своими детьми и оказалась под куполом дворца и встала на крышу комнаты. И присутствующие смотрели на нее во все глаза и говорили: "Клянемся Аллахом, поистине это искусство дивное и прекрасное, которого мы никогда не видели!" А женщина, когда ей захотелось улететь в свою страну, вспомнила Хасана и сказала: "Слушайте, о господа мои, - и произнесла такие стихи:
О, кто оставил край наш и уехал
К любимым, и спешил он, убегая!
Ужель ты думал, что с вами мне прекрасно
И жизнь у вас от горестей свободна?
Как попала в плен и запуталась я в сетях любви,
Мне любовь тюрьма, и место мое - далеко,
Как одежду спрятал, уверился и подумал он,
Что не кляну его перед единым.
И беречь ее он наказывал своей матери
В кладовой своей, и жесток он был и злобен.
И услышала разговор я их и запомнила,
И ждала я благ и великих и обильных,
И пошла я в баню, и было это способом,
И все умы красой моей смутились.
И жена Рашида дивилась тоже красе моей,
И справа осмотрев меня и слева.
Я крикнула: "Жена халифа, у меня
Одежда есть роскошная из перьев.
Будь на мне она, ты увидела бы диковины,
Что стирают горе и гонят прочь печали".
И жена халифа меня спросила: "Где она?"
И ответила я: "В доме моем прежнем".
И Масрур пошел и принес одежду пернатую,
И вдруг она сиянья все затмила.
И взяла ее я из рук его и увидела,
Что и пуговки и сама она в порядке.
И закуталась я в одежду, взяв сыновей с собой,
Развернула крылья и быстро полетела.
О мужа мать, когда придет, скажи ему
"Если пас он любит, расстанется пусть с домом".
А когда она окончила свои стихи, Ситт-Зубейда сказала ей: "Не опустишься ли ты к нам, чтобы мы насладились твоей красотой, о владычица красавиц. Хвала тому, кто дал тебе красоту и красноречие". Но жена Хасана воскликнула: "Не бывать тому, чтобы вернулось минувшее, - и потом сказала матери Хасана, бедного и печального: - Клянусь Аллахом, о госпожа, о Умм-Хасан, ты заставишь меня тосковать. Когда придет Хасан и продлятся над ним дни разлуки и захочет он близости и встречи и потрясут его ветры любви и томления, пусть он придет ко мне на острова Вак!"
И потом она улетела со своими детьми и направилась в свою страну. И когда мать Хасана увидела это, она заплакала и стала бить себя по лицу и так рыдала, что упала без памяти. А когда она очнулась, Ситт-Зубейда сказала ей: "О госпожа моя паломница, я не знала, что это случится, и если бы ты мне о ней рассказала, я бы тебе не противилась. Я узнала, что она из летающих джиннов только сейчас, и знай я, что она такого рода, я бы не дала ей надеть одежду и не позволила бы ей взять детей. Но освободи меня от ответственности, о госпожа!" И старуха сказала (а она не нашла в руках хитрости): "Ты не ответственна!" - и вышла из халифского дворца и шла до тех пор, пока не вошла в свой дом.
И она стала так бить себя по лицу, что ее покрыло беспамятство, а очнувшись от забытья, она начала тосковать по женщине и ее детям, и ей захотелось увидеть своего сына, и она произнесла такие стихи:
"В разлуки день уход ваш вызвал слезы
От горя, что из мест родных ушли вы.
И крикнула от мук любви я с горестью
(А слезы плача разъели мне ланиты):
"Вот расстались мы, но будет ли возвращение?"
Разлука уничтожила всю скрытность!
О, если бы вернулись они к верности!
Коль они вернутся, вернется время счастья".
И потом она поднялась и вырыла в доме три могилы и сидела над ними, плача, в часы ночи и части дня, а когда продлилось отсутствие ее сына и увеличилась ее тревога, тоска и печаль, она произнесла такие стихи:
"Твой призрак меж закрытых век я вижу,
В движенье и в покое тебя помню.
Любовь к тебе в костях моих так льется,
Как льется сок в плодах и гибких ветках.
В тот день, как нет тебя, мне грудь сжимает,
И скорбь мою прощает мне хулитель.
О ты, любовь к кому владеет мною
И от любви сильней мое безумье,
Побойся милостивого, будь кроток
В любви к тебе погибель я вкусила..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот девяносто седьмая ночь
Когда же настала семьсот девяносто седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что мать Хасана стала плакать в часы ночи и части дня из-за разлуки со своим сыном и его женой и детьми, и пот то, что было с нею.
Что же касается до ее сына Хасана, то когда он приехал к девушкам, те стали его заклинать, чтобы он провел у них три месяца, а после этого они собрали для него денег и приготовили ему десять тюков - пять с золотом и пять с серебром, - и приготовили один тюк припасов и отправили его и выехали с ним. И Хасан стал заклинать их воротиться, и они начали обниматься на прощанье, и младшая девушка подошла к Хасану и обняла его и плакала, пока ее не покрыло беспамятство, а потом она произнесла такие два стиха:
"Угаснет когда огонь разлуки вблизи от вас,
И страсть успокою я, и будем мы вместе вновь?
Страшит меня день разлуки с вами я мучает,
Прощанье же лишь сильней, владыки, ослабило".
И подошла к нему вторая девушка и обняла его и сказала такие два стиха:
"Прощаться с тобою, - как с жизнью прощаться,
Тебя потерять-потерять всех друзей!
Отъезд твой мне душу огнем прожигает,
А близость твоя - в ней скрывается рай!"
И подошла к нему третья девушка и обняла его и произнесла такие два стиха:
"Мы прощанье оставили в день разлуки
Не по лени, и нет дурной здесь причины,
Ты - мой дух ведь, поистине, несомненно,
Как мне с духом хотеть моим распрощаться?"
И подошла четвертая девушка и обняла его и произнесла такие два стиха:
"Заставляет плакать рассказ меня о разлуке с ним,
Рассказал его потихоньку мне при прощанье он,
Он - жемчуг тот, что доверила я ушам моим,
И я выпила в виде слез его из очей моих".
И потом подошла пятая девушка и обняла Хасана и произнесла такие два стиха:
"Не трогайся, - ведь без вас не будет мне стойкости,
Проститься чтоб я могла теперь с отъезжающим,
