И потом старуха поставила Хасану седалище и посадила его. И когда девушки кончили мыться, они вышли из реки, обнаженные и подобные месяцу в ночь полнолуния. И все войско собралось перед Хасаном, как старуха велела. Может быть, жена Хасана окажется среди них и он ее узнает.
И старуха стала спрашивать его о девушках, проходивших отряд за отрядом, а Хасан говорил: "Нет ее среди этих, о госпожа моя..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот седьмая ночь
Когда те настала восемьсот седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха спрашивала Хасана о девушках, проходивших отряд за отрядом - может быть, он узнает среди них свою жену, - но, всякий раз как она спрашивала его о какомнибудь отряде, Хасан говорил: "Ее нет среди этих, о госпожа моя!"
И потом, после этого, подошла к ним женщина в конце людей, которой прислуживали десять невольниц и тридцать служанок - все высокогрудые девы. И они сняли с себя одежды и вошли с их госпожой в реку, и та стала их дразнить и бросать и погружать в реку и играла с ними таким образом некоторое время, а затем они вышли из реки и сели. И их госпоже подали шелковые полотенца, вышитые золотом, и она взяла их и вытерлась. И затем ей принесли одежды, платья и украшения, сделанные джиннами, и она взяла их и надела и гордо прошла среди воительниц со своими служанками.
И когда Хасан увидел ее, его сердце взлетело, и он воскликнул: "Вот женщина, самая похожая на птицу, которую я видел во дворце моих сестер девушек, и она так же поддразнивала своих приближенных, как эта!" - "О Хасан, это ли твоя жена?" - спросила старуха. И Хасан воскликнул: "Нет, клянусь твоей жизнью, о госпожа, это не моя жена, и я в жизни не видал ее. И среди всех девушек, которых я видел на этих островах, нет подобной моей жене и нет ей равной по стройности, соразмерности, красоте и прелести". - "Опиши мне ее и скажи мне все ее признаки, чтобы они были у меня в уме, - молвила тогда старуха. - Я знаю всякую девушку на островах Вак, так как я надсмотрщица женского войска и управляю им. И если ты мне ее опишешь, я узнаю ее и придумаю тебе хитрость, чтобы ее захватить".
И тогда Хасан сказал старухе: "У моей жены прекрасное лицо и стройный стан, ее щеки овальны и грудь высока; глаза у нее черные и большие, ноги - плотные, зубы белые; язык ее сладостен, и она прекрасна чертами и подобна гибкой ветви. Ее качества - невиданы, и уста румяны, у нее насурмленные глаза и нежные губы, и на правой щеке у нее родинка, и на животе под пупком - метка. Ее лицо светит, как округленная луна, ее стан тонок, а бедра - тяжелы, и слюна ее исцеляет больного, как будто она Каусар или Сельсебиль". - "Прибавь, описывая ее, пояснения, да прибавит тебе Аллах увлечения", - сказала старуха. И Хасан молвил: "У моей Жены лицо прекрасное и щеки овальные и длинная шея; у нее насурмленные глаза, и щеки, как коралл, и рот, точно сердоликов печать, и уста, ярко-сверкающие, при которых не нужно ни чаши, ни кувшина. Она сложена в форме нежности, и меж бедер ее престол халифата, и нет подобной святыни в священных местах, как сказал об этом поэт:
Название, нас смутившее,
Из букв известных состоит:
Четыре ты на пять умножь,
И шесть умножь на десять ты".
И потом Хасан заплакал и пропел такую песенку:
"О сердце, когда тебя любимый оставит,
Уйти и сказать, что ты забыло, не вздумай!
Терпенье употреби - врагов похоронишь,
Клянусь, не обманется вовек терпеливый!"
И еще:
"Коль хочешь спастись, - весь век не двигайся с места,
Тоски и отчаянья не знай и гордыни.
Терпи и не радуйся совсем, не печалься,
А если отчаешься, прочти: не разверзли ль".
И старуха склонила на некоторое время голову к земле, а потом она подняла голову к Хасану и воскликнула: "Хвала Аллаху, великому саном! Поистине, я испытана тобою, о Хасан! О, если бы я тебя не знала! Ведь женщина, которую ты описал, - это именно твоя жена, и я узнала ее по приметам. Она старшая дочь царя величайшего, которая правит над всеми островами Вак. Открой же глаза и обдумай свое дело, и если ты спишь, проснись! Тебе никогда нельзя будет ее достигнуть, а если ты ее достигнешь, ты не сможешь получить ее, так как между нею и тобой то же, что между небом и землей. Возвращайся же, дитя мое, поскорее и не обрекай себя на погибель: ты обречешь меня вместе с тобой. Я думаю, что нет для тебя в ней доли. Возвращайся же туда, откуда пришел, чтобы не пропали наши души".
И старуха испугалась за себя и за Хасана, и, услышав слова старухи, он так сильно заплакал, что его покрыло беспамятство. И старуха до тех пор брызгала ему в лицо водой, пока он не очнулся от обморока. И он заплакал и залил слезами свою одежду, от великой тоски и огорчения из-за слов старухи, и отчаялся в жизни и сказал старухе: "О госпожа моя, а как я вернусь, когда я дошел досюда, и не думал я в душе, что ты не в силах помочь достигнуть мне цели, особенно раз ты надсмотрщица войска женщин и управляешь ими". - "Заклинаю тебя Аллахом, о дитя мое, - сказала старуха, - выбери себе девушку из этих девушек, и я дам ее тебе вместо твоей жены, чтобы ты не попал в руки царям. Тогда у меня не останется хитрости, чтобы тебя выручить. Заклинаю тебя Аллахом, послушайся меня и выбери себе одну из этих девушек, но не ту, и возвращайся поскорее невредимым и не заставляй меня глотать твою горесть. Клянусь Аллахом, ты бросил себя в великое бедствие и большую опасность, из которой никто не может тебя выручить!"
И Хасан опустил голову и горько заплакал и произнес такие стихи:
"Хулителям сказал я: "не хулите!"
Ведь лишь для слез глаза мои существуют.
Их слезы переполнили и льются
Вдоль щек моих, а милая сурова.
Оставьте! От любви худеет тело,
Ведь я в любви люблю мое безумье.
Любимые! Все больше к вам стремленье,
Так почему меня не пожалеть вам?
Суровы вы, хоть клятвы и обеты
Я дал, и, дружбу обманув, ушли вы.
В день расставанья, как вы удалились,
Я выпил чашу низости в разлуке.
О сердце, ты в тоске по ним расплавься,
