Восемьсот девятая ночь
Когда же настала восемьсот девятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха рассказала царевне Нураль-Худа историю Хасана и сказала ей: "Я не видела человека крепче его сердцем, но только любовь овладела им до крайней степени". И, услышав ее слова и поняв историю Хасана, царица разгневалась сильным гневом и склонила на некоторое время голову к земле, а потом она подняла голову и посмотрела на старуху и сказала ей: "О злосчастная старуха, разве дошла твоя мерзость до того, что ты приводишь мужчин и приходишь с ними на острова Вак и вводишь их ко мне, не боясь моей ярости? Клянусь головой царя, если бы не воспитание и уважение, которым я тебе обязана, я бы убила тебя с ним сейчас же самым скверным убиением, чтобы путешествующие поучались на тебе, о проклятая, и никто бы не делал того ужасного дела, которое сделала ты и на которое никто не властен. Но ступай приведи его сейчас же ко мне, чтобы я на него посмотрела".
И старуха вышла от царевны ошеломленная, не зная, куда идти, и говорила: "Все это несчастье пригнал ко мне Аллах через руки Хасана!" И она шла, пока не вошла к Хасану, и сказала ему: "Вставай, поговори с царицей, о тот, конец чьей жизни приблизился!" И Хасан вышел с нею, и язык его неослабно поминал великого Аллаха и говорил: "О боже, будь ко мне милостив в твоем приговоре и освободи меня от беды!" И старуха шла с ним, пока не поставила его перед царицей Нураль-Худа (а старуха учила Хасана по дороге, как он должен с ней говорить). И, представ перед Нур-аль-Худа, Хасан увидел, что она закрыла лицо покрывалом. И он поцеловал землю меж ее руками и пожелал ей мира и произнес такие два стиха:
"Продли Аллах величье твое и радость,
И одари господь тебя дарами!
Умножь Аллах величье твое и славу
И укрепи тебя в борьбе с врагами!"
А когда он окончил свои стихи, царица сделала старухе знак поговорить с ним перед нею, чтобы она послушала его ответы. И старуха сказала Хасану: "Царица возвращает тебе приветствие и спрашивает тебя: как твое имя, из какой ты страны, как зовут твою жену и детей, из-за которых ты пришел, и как называется твоя страна?" И Хасан ответил (а он укрепил свою душу, и судьбы помогли ему): "О царица годов и времен, единственная в века и столетия! Что до меня, то мое имя - Хасанмногопечальный, и город мой - Басра, а жена моя - имени ей я не знаю; что же до моих детей, то одного зовут Насир, а другого - Мансур". И, услышав слова Хасана, царица сказала ему: "Откуда она увезла своих детей?" И Хасан ответил: "О царица! Из города Багдада, из дворца халифа". - "А говорила она вам что-нибудь, когда улетала?" - спросила царица. И Хасан ответил: "Она сказала моей матушке: "Когда твой сын придет и продлятся над ним дни разлуки, и захочет он близости и встречи, и потрясут его ветры томления, пусть приходит ко мне на острова Вак".
И тогда царица Нур-аль-Худа покачала головой и сказала: "Не желай она тебя, она не сказала бы твоей матери этих слов, и если бы она тебя не хотела и не желала бы близости с тобой, она бы не осведомила тебя, где ее место и не позвала бы тебя в свою страну". - "О госпожа царей и правительница над всеми царями и нищими, - ответил Хасан, - о том, что случилось, я тебе рассказал, ничего от тебя не скрывая. Я прошу защиты у Аллаха и у тебя, чтобы ты меня не обижала. Пожалей же меня и воспользуйся наградой за меня и воздаянием. Помоги мне встретиться с женой и детьми, серии мне предмет моих желаний и прохлади глаза мои встречей с детьми и помоги мне их увидеть".
И он начал плакать, стонать и жаловаться и произнес такие два стиха:
"Тебя буду славить я, пока голубок кричит,
Усиленно, хоть бы не исполнил я должного.
Всегда ведь, когда я жил в былом благоденствии,
Я видел в тебе его причины и корни все".
И царица Нур-аль-Худа склонила голову к земле на долгое время, а потом она подняла голову и сказала Хасану: "Я пожалела тебя и сжалилась над тобой и намерена показать тебе всех девушек в этом городе и в землях моего острова. Если ты узнаешь твою жену, я отдам ее тебе, а если ты ее не узнаешь, я тебя убью и распну на дверях дома старухи". И Хасан молвил: "Я принимаю это от тебя, о царица времени". И он произнес такие стихи:
"Вы подняли страсть во мне, а сами сидите вы,
Вы отняли сон у всех горящих, и спите вы,
Вы мне обещали, что не будете вы тянуть,
Но, повод мой захватив, меня обманули вы.
Любил вас ребенком я, не зная еще любви.
"Не надо же убивать меня?", - я вам жалуюсь.
Ужель, не боясь Аллаха, можете вы убить
Влюбленного, что пасет звезду, когда люди спят?
О родичи, если я умру, напишите вы
На камнях моей могилы: "Это влюбленный был".
И, может быть, юноша, что страстью, как я, сражен,
Увидя мою могилу, скажет мне: "Мир тебе!"
А окончив свои стихи, Хасан сказал: "Я согласен на условие, которое ты мне поставила, и нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!"
И тогда царица Нур-аль-Худа приказала, чтобы не осталось в городе девушки, которая не поднялась бы во дворец и не прошла бы перед Хасаном, и царица велела старухе Шавахи самой спуститься в город и привести всех бывших в городе девушек к царице во дворец. И царица принялась вводить к Хасану девушек сотню за сотней, так что в городе не осталось девушки, которую она бы не показала Хасану, но Хасан не увидел среди них своей жены. И царица спросила его: "Видел ли ты свою жену среди этих?" И Хасан отвечал: "Клянусь Аллахом, о царица, ее среди них нет". И тогда царицу охватил сильный гнев, и она сказала старухе: "Пойди и выведи всех, кто есть во дворце, и покажи их ему".
И когда Хасану показали всех, кто был во дворце, он не увидел среди них своей жены и сказал царице: "Клянусь жизнью твоей головы, о царица, ее среди них нет". И царица рассердилась и закричала на тех, кто был вокруг нее, и сказала: "Возьмите его и утащите по земле лицом вниз и отрубите ему голову, чтобы никто после него не подвергал себя опасности, не узнал о нашем положении, не прошел по нашей стране и не вступал на нашу землю и наши острова!" И Хасана вытащили лицом вниз и накинули на него подол его платья и закрыли ему глаза и остановились подле него с мечами, ожидая разрешения.
