Стремлюсь к вам, где б ни были, и к вам направляюсь лишь.
И взоры обращены мои к вашей родине,
И сердце мое скорбит о с вами прошедших днях.
Как много мы провели ночей без сомнения,
Влюбленные, радуясь и ласке и верности!"
И когда царевна увидела, что ее сестра обняла своих детей и сказала: "Я сама сделала это с собою и с детьми к разрушила мой дом", Нур-аль-Худа не пожелала ей мира, но сказала ей: "О распутница, откуда у тебя эти дети? Разве ты вышла замуж без ведома твоего отца или совершила блуд? Если ты совершила блуд, тебя следует наказать, а если ты вышла замуж без нашего ведома, то почему ты покинула твоего мужа и взяла твоих детей и разлучила их с их отцом и пришла в паши страны?.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот девятнадцатая ночь
Когда же настала восемьсот девятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что царица Нур-аль-Худа сказала своей сестре Манар-ас-Сана: "А если ты вышла замуж без нашего ведома, то почему ты покинула твоего мужа и взяла твоих детей и разлучила их с их отцом и пришла в наши страны и спрятала от нас твоих детей? Разве ты думаешь, что мы этого не знаем? Великий Аллах, знающий сокровенное, обнаружил нам твое дело, открыл твое состояние и показал твои слабые места!"
И потом, после этого, она велела своим приближенным взять Манар-ас-Сана, и ее схватили, и Нур-аль-Худа связала ей руки и заковала ее в железные цепи и побила ее болезненным боем, так что растерзала ей тело, и привязала ее за волосы к крестовине и посадила ее в тюрьму.
И она написала письмо своему отцу, царю величайшему, чтобы осведомить его об этом деле, и писала ему: "В нашей стране появился мужчина из людей, и моя сестра Манар-ас-Сана утверждает, что она вышла за него Замуж по закону и принесла от него двух детей, но скрыла их от нас и от тебя и не объявляла о себе ничего, пока не пришел к нам этот мужчина, который из людей, а зовут его Хасан. И он рассказал нам, что женился на ней и что она прожила с ним долгий срок времени, а потом взяла своих детей и ушла без его ведома. И она осведомила, уходя, его мать и сказала ей: "Скажи твоему сыну, если охватит его тоска, пусть приходит ко мне на острова Вак". И мы задержали этого человека у нас, и я послала к ней старуху Шавахи, чтобы она привела ее к нам, вместе с ее детьми, и она собралась и приехала. А я приказала старухе Шавахи принести мне ее детей раньше и прийти ко мне с ними, прежде чем она явится, и старуха принесла детей раньше, чем пришла их мать. И я послала за человеком, который утверждал, что она его жена, и, войдя ко мне и увидев детей, он узнал их, и они его узнали, и я удостоверилась, что эти дети - его дети, и что она - его жена, и узнала, что слова этого человека правильны и что на нем нет позора и дурного, и увидела, что мерзость и позор - на моей сестре. И я испугалась, что наша честь будет посрамлена перед жителями наших островов, и когда эта распутная обманщица вошла ко мне, я на нее разгневалась и побила ее болезненным боем и привязала ее к кресту за волосы. Вот я осведомила тебя об ее истории и приказ - твой приказ - что ты нам прикажешь, мы сделаем. Ты знаешь, что в этом деле для нас срам, и позор нам и тебе, и, может быть, услышат об этом жители островов, и станем мы между ними притчей, и надлежит тебе дать нам быстрый ответ".
И потом она отдала письмо посланцу, и тот пошел с ним к царю. И когда царь величайший прочитал его, он разгневался великим гневом на свою дочь Манар-ас-Сана и написал своей дочери Нур-аль-Худа письмо, в котором говорил: "Я вручаю ее дело тебе и назначаю тебя судьей над ее кровью. Если дело таково, как ты говоришь, убей ее и не советуйся о ней со мною".
И когда письмо ее отца дошло до царицы, она прочитала его и послала за Манар-ас-Сана и призвала ее к себе, а Манар-ас-Сана утопала в крови, была связана своими волосами и закована в тяжелые железные цепи, и была на ней волосяная одежда. И ее поставили перед царицей, и она стояла, униженная и презренная, и, увидев себя в столь большом позоре и великом унижении, она вспомнила о своем бывшем величии и заплакала сильным плачем и произнесла такие два стиха:
"Владыка, мои враги хотят погубить меня,
Они говорят, что мне не будет спасенья
Надеюсь, что все дела врагов уничтожишь ты,
Господь мой, защита тех, кто просит в испуге".
И затем она заплакала сильным плачем и упала, покрытая беспамятством, а очнувшись, она произнесла такие два стиха:
"Подружились беды с душой моей; с ними дружен я,
Хоть был врагом их; щедрый - друг для многих,
Единым не был род забот в душе моей,
И их, хвала Аллаху, много тысяч".
И еще произнесла такие два стиха:
"Как много бед нелегкими покажутся
Для юноши - спасенье у Аллаха!
Тяжелы они, но порой охватят кольца их
И раскроются, а не думал я, что раскроются..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до восьмисот двадцати
Когда же настала ночь, дополняющая до восьмисот двадцати, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда царица Нур-аль-Худа велела привести свою сестру, царевну Манар-ас-Сана, се поставили перед нею, связанную, и она произнесла предыдущие стихи. И ее сестра принесла деревянную лестницу и положила на нее Манар-ас-Сана и велела слугам привязать ее спиной к лестнице и вытянула ей руки и привязала их веревками, а затем она обнажила ей голову и обвила ее волосы вокруг деревянной лестницы, и жалость к сестре исчезла из ее сердца.
И когда Манар-ас-Сана увидела себя в таком позорном и унизительном положении, она начала кричать и плакать, но никто не пришел ей на помощь. И она сказала: "О сестрица, как ожесточилось ко мне твое сердце и ты не жалеешь меня и не жалеешь этих маленьких детей?" И, услышав эти слова, Нур-аль-Худа стала еще более жестокой и начала ее ругать и воскликнула: "О любовница, о распутница, пусть не помилует Аллах того, кто тебя помилует! Как я тебя пожалею, о обманщица?" И Манар-ас-Сана сказала ей (а она лежала вытянутая)" "Я ищу от тебя защиты у господа неба в том, за что ты меня ругаешь, и в чем я невиновна! Клянусь Аллахом, я не совершала блуда, а вышла за него замуж по закону, и мой господь знает, правда мои слова или нет. Мое сердце разгневалось на тебя из за жестокости твоего сердца ко мне - как ты упрекаешь меня в блуде, ничего не зная! Но мой господь освободит меня от тебя, и если твои упреки за блуд правильны, Аллах накажет меня за это".
