И невольница пошла, и вернулась, и сказала: "Она говорит: "Да позволит Аллах насладиться твоей долгой жизнью и да сделает меня твоим выкупом! Клянусь Аллахом, если бы ты позвала меня не для этого, я бы не задержалась, но у халифа головная боль и это меня удерживает, - а ты ведь знаешь, каково мое место у него". И девушка сказала невольнице: "Возвращайся к ней и скажи: "Ты обязательно должна прийти к ней сегодня из-за тайны, которая есть между вами". И невольница пошла и через некоторое время пришла с девушкой, лицо которой сияло как луна. И ее сестра встретила ее, и обняла, и сказала: "О Абу-ль-Хасан, выходи к ней и поцелуй ей руки!" А я был в чуланчике, внутри комнаты, и вышел к ней, о повелитель правоверных, и, увидев меня, она бросилась ко мне, и прижала меня к груди, и сказала: "Как ты оказался в одежде халифа с его украшениями и благовониями?"
И затем она молвила: "Расскажи мне, что с тобой случилось". И я рассказал ей, что со мной случилось и что мне пришлось вынести, - и страх, и другое, и девушка молвила: "Тяжело для меня то, что ты из-за меня перенес, и хвала Аллаху, который сделал исходом всего этого благополучие, и в завершение благополучия ты вошел в мое жилище и в жилище моей сестры". И потом она увела меня в свою комнату и сказала сестре: "Я обещала ему, что не буду с ним сближаться запретно, и так же, как он подверг свою душу опасности и прошел через все эти ужасы, я буду ему землею, чтобы он попирал меня ногами, и прахом для его сандалий..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот шестьдесят третья ночь
Когда же настала девятьсот шестьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что девушка сказала своей сестре: "Я обещала ему, что не буду сближаться с ним запретно, и так же, как он подверг свою душу опасности и прошел через все эти ужасы, я буду ему землею, чтобы он попирал меня ногами, и прахом для его сандалий". И ее сестра сказала ей: "Ради этого намерения да спасет его великий Аллах". И Шеджерет-ад-Дурр молвила: "Ты увидишь, что я сделаю, чтобы соединиться с ним законно. Я обязательно пожертвую своей душой, чтобы ухитриться для этого".
И когда мы разговаривали, вдруг раздался великий шум, и мы обернулись и увидели, что пришел халиф и направляется к ее комнате, - так сильно он ее любил. И девушка взяла меня, о повелитель правоверных, и посадила в погреб, и закрыла его надо мной, а потом она вышла навстречу халифу и встретила его. И когда халиф сед, она встала перед ним и начала ему прислуживать и велела принести вино. А халиф любил невольницу по имени Банджа (а это мать аль-Мутазза биллаха) [665], и эта невольница порвала с ним, и он порвал с ней, и она гордая своей прелестью и красотой, не мирилась с ним, а аль-Мутаваккиль, гордый властью халифа и царя, не мирился с нею и не сломил себя перед нею, хотя в его сердце горело из-за нее огненное пламя, и старался отвлечься от нее подобными ей из невольниц, и заходил в их комнаты. А он любил пение Шеджерет-адДурр и велел ей петь, и девушка взяла лютню и, натянув струны, пропала такие стихи:
"Дивлюсь, как старался рок нас прежде поссорить с ней,
Когда же все кончилось меж нами, - спокоен рок,
Я бросил тебя - сказали: "Страсти не знает ое!"
Тебя посетил - сказали: "Нету в нем стойкости!"
Любовь к ней, усиль же с каждой ночью ты страсть мою.
Забвение дня - с тобою встречусь в день сбора я.
Ведь кожа ее - как шелк, а речи из уст ее
Так мягки - не вздор они и не назидание,
И очи ее - сказал Аллах: "Пусть будут!" И созданы
Они, и с сердцами то, что вина, творят они".
И, услышав ее, халиф пришел в великий восторг, и я тоже возликовал в погребе, о повелитель правоверных, и если бы не милость Аллаха великого, я бы вскрикнул, и мы бы опозорились.
И затем девушка произнесла еще такие стихи:
"Его обнимаю я, и все же душа по нем
Тоскует, а есть ли что, что ближе объятий?
Целую его уста я, чтобы прошел мой жар,
Но только сильнее от любви я страдаю.
И, кажется, сердца боль тогда исцелится лишь,
Когда ты увидишь, что слились наши души".
И халиф пришел в восторг и воскликнул: "Пожелай от меня, о Шеджерет-ад-Дурр". И девушка сказала: "Я желаю от тебя освобождения, о повелитель правоверных, так как за него будет небесная награда". - "Ты свободна, ради великого Аллаха", - сказал халиф. И девушка поцеловала землю меж его рук, и халиф молвил: "Возьми лютню и скажи нам что-нибудь о моей невольнице, любовь к которой привязалась ко мне. Все люди ищут моей милости, а я ищу ее милости".
И девушка взяла лютню и произнесла такие два стиха:
"Владычица красоты, что всю мою набожность
Взяла, - как бы ни было, я должен владеть тобой.
Возьму ли покорностью тебя - это путь любви!
Иль, может, величием моим - это власти путь!"
И халиф пришел в восторг и сказал: "Возьми лютню и спой стихи, в которых будет рассказ о моем деле с тремя невольницами, которые овладели моей уздой и лишили меня сна, - это ты, и та невольница, что со мной рассталась, и другая - ее не назову, - которой нет подобной".
И девушка взяла лютню и, начав петь, произнесла такие стихи:
"Три красавицы овладели ныне уздой моей
И в душе моей место лучшее захватили.
Хоть послушен я никому не буду во всей земле,
Их я слушаюсь, а они всегда непокорны.
И значит это только то, что власть любви
(А в ней их сила) - моей превыше власти".
И халиф до крайности удивился соответствию этих стихов с его обстоятельствами, и восторг склонил его к примирению с невольницей, порвавшей с ним. И он вышел и направился к ее комнате, и одна из невольниц опередила его и осведомила ту девушку о приходе халифа, и она вышла к нему навстречу и поцеловала землю меж его рук, а затем поцеловала его ноги, и халиф помирился с ней, и она помирилась с ним, и вот каково было их дело.
Что же касается Шеджерет-ад-Дурр, то она пришла ко мне, радостная, и сказала: "Я стала свободной из-за твоего благословенного прихода, и, может быть, Аллах мне поможет, и я что-нибудь придумаю, чтобы соединиться с тобой законно". И я воскликнул: "Хвала Аллаху!" И когда мы разговаривали, вдруг вошел к нам ее евнух, и мы рассказали ему, что с нами случилось, и он воскликнул: "Хвала Аллаху, который сделал исход этого благим! Просим Аллаха, чтобы он завершил это дело твоим благополучным выходом!"
