Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
И не успел Авка оглянуться, как оказался снаружи дома, на аллее среди густых лип.
— Счастливого пути, друг мой. Возможно, еще увидимся
— Но, ваша высокоученость! Там, с привратником, остался Лучик! То есть Лучезар Окрыленный! Мой друг! Он не знает…
— Не волнуйся, он тебя скоро догонит! На то и «окрыленный». Шагай!
Авка зашагал. Оглядывался: «Догонит ли?»
Зря он тревожился. Очень скоро из-за цветущей между липами желтой акации выбрался встрепанный Лучик.
— Авка! Хорошо, что ты здесь! Бежим, пока не догнал!
— Кто?
— Ну, этот тип! Привратник! Я от него еле ушел! Он хотел оторвать и намагнитить мне уши!
— За что?!
— За стихи…
Конечно, этот разговор был уже на бегу. Но бежать в тесных башмаках было больно, и Авка скоро захромал.
— Подожди… Наверно, уже не догонит. А догонит — мы ему каблуками по носу! На… — Он скинул туфли и одну дал Лучику, а вторую сжал, как оружие. Дальше двинулись шагом.
— Ну, как там с китами-то? — часто дыша, спросил Лучик.
— Нормально. Уже поехали…
— Не может быть!
— Правда поехали. Ты, что ли, не заметил, как толкнулась земля?
— До того ли мне было? Еле спасся от этого придурка!
— А что за стихи-то?
— Он пристал: сочини да сочини!. У меня лопнуло терпение! Я ему и прочитал:
Мы знаем, что Двуполовинусу Уко
Подвластна любая на свете наука.
Но все ж один раз изготовил он брак:
Привратник его получился дурак!
Он ка-ак завопит, как заскрежещет! Хвать меня за шиворот, за подол! Чуть медаль не оторвал… Я бежать! Он за мной! У меня две ноги, а у него… Хорошо, что рядом кусты, он застрял…
— Теперь уж не догонит, — опять успокоил Авка. Но все же оглянулся.
Они дошли до конца аллеи. Вывеска на розовом столбе указывала, что именно здесь улица Всеобщего Восхищения. Улица была красивая, с розовыми, узорчатыми, как пряники, домами, но никакого восхищения вокруг не наблюдалось. Видимо, население Глубинной столицы устало ликовать и разошлось по домам. Только пушистое солнышко по-прежнему сияло в зените. Оно освещало на тротуарах сломанные вертушки, лопнувшие шарики, обертки от конфет и прочий праздничный мусор.
— Да, повеселились, — высказался Лучик. Почему-то без удовольствия.
— А где остановка-то? — забеспокоился Авка.
— По-моему, вон там…
У края мостовой виднелась площадка под черепичной крышей. Подошли. К витому столбику навеса была приколочена доска с неаккуратной надписью:
ОСТ. ТР.
А пониже непонятное добавление:
(хи-хи!)
— Странное дело, — озабоченно сказал Лучик.
— А чего странного?
— Не знаю… Ладно, подождем. Может, появится извозчик?
— Разве на извозчике можно уехать в Верхний мир?
— Смотря на каком…
И Авке представилась железная колесница со множеством фонарей, запряженная механическими существами вроде привратника Пустобрехуса.
Но ничего похожего не появлялось. Ничего и никого. «Не нравится мне это», — подумалось Авке. Ему очень хотелось домой. Даже сильнее, чем к Звенке.
Наконец к площадке подковыляло странное создание (Авка уже ничему не удивлялся). Это был черный кожаный мешок ростом с мальчишек, с большими коровьими глазами в верхней части и с короткими отростками — видимо, руки-ноги, только без пальцев. А еще у мешка был короткий хобот с воронкой. Воронка со свистом и хлюпаньем втягивала мусор.
Лучик смотрел на незнакомца с опаской, Авка же… ему почудилось в черном мешке что-то знакомое.
Мешок ласково помахал длинными ресницами.
— Здравствуйте, — сипло донеслось из воронки. — Август, вы меня не узнаете?
— М-м… — уклончиво сказал Авка.
— Я бывшая БЧП! Которая вас чуть-чуть не растворила… Теперь я понимаю, что была не права. Надеюсь, вы не очень обижены на меня?
— Н-нет. Но, по-моему, вы сильно изменились…
— Конечно! И внешне, и внутренне! Многократно уменьшилась в объеме, свалилась сюда и не знала, чем заниматься дальше! Спасибо господину Квадратусу! Он выяснил, что я могу теперь всасывать и растворять лишь всякие мелочи, разную ненужную чепуху, и назначил меня уборщицей мусора. Самая подходящая для меня должность! Всегда хватает работы, а сегодня — особенно! Всего хорошего… Ох, сколько сора! До чего неаккуратные граждане… — И бывшая БЧП, сопя и булькая, заковыляла дальше.
— Ну вот, теперь от нее только польза, — с удовольствием сказал Авка. — А то хотела царить во всем мире.
— Царить она не будет, — сумрачно сказал Лучик. — Но и наверх тебя не отвезет… Кстати, а зачем тебе туда? Здесь ты прославленный герой и… А-а-а!
Авка подпрыгнул и оглянулся. К ним, как воздушный шар, тихо подплывал двухсаженный шароглот. Он аппетитно облизывал толстые губы.
— Иди отсюда! — заорал Лучик.
— Убирайся! Пошел вон! — завопил Авка.
Оба замахали башмаками, которые все еще держали в руках (у каждого по одному).
— Махай — не махай, а песенка твоя спета, Лучезар Окрыленный, — густым довольным голосом заявил шароглот.
— Почему?! Чего я плохого сделал-то?! — взвыл несчастный стихотворец.
— А чего хорошего? Надо к переэкзаменовке готовиться, математику учить, а ты болтаешься неизвестно где! Мать с отцом себе места не находят… Ну-ка…
— А-а! Не надо!..
Но было поздно. Пузырчатый язык шароглота сделался узким и длинным. Дотянулся, опоясал бедного Лучика поперек живота и рывком унес в распахнувшуюся пасть. Хлоп! — красные губы сомкнулись. Шар сделал глотательное движение. Улыбнулся и поплыл прочь.
Да что же это! Будто и не было на свете Лучезара Окрыленного! Авка окаменел.
— Эй! Пора, — басовито сказали у него за спиной. Авка деревянно обернулся.
Другой шароглот колыхался в двух шагах.
— Ну-ка… — Он деловито вытянул язык.
— Я… не…
Но упругая сила сняла Авку с тротуара и унесла… куда унесла? Он не понял. В какой-то пахнущий зубным порошком сумрак. Показалось Авке, что его скрутили в длинный жгут, завязали множеством узлов и швырнули вверх. Он летел, летел и… шлепнулся.
Посидел, раскинув ноги, открыл глаза. И увидел, что он — под сухим осокорем. На Щетинистом острове.
САМЫЙ НАДЕЖНЫЙ ДРУГ
Первая мысль была о Лучике. Радостная. «Если жив я, значит, и он — тоже!»
Вторая мысль: «Ох, а башмак-то у меня!» Потому что Авка все еще сжимал в руке белую атласную туфлю. Небось влетит Лучезару, когда явится домой изжеванный да еще наполовину разутый. Родители не поглядят, что Окрыленный…
«Да ведь и мне влетит! Мои-то башмаки тоже тю-тю…»
Однако сам страдай, а друга спасай. Авка, постанывая от ушибов, добрался по осокорю до дупла. Оттуда по-прежнему пахло гнилым деревом и грибами. Авка опустил в темноту руку с башмаком и разжал пальцы. Может быть, по хитрым путям Глубинного мира башмак доберется как-нибудь до хозяина…
Потом Авка сел в развилке. Тыквогонская столица синела за болотом — башни, крыши, купола. Шпили императорского дворца. Солнце было желтым, предвечерним. «Сколько же времени-то прошло?»
Надо было возвращаться. Авка посмотрел вниз.
Внизу, у могучего подножия ствола, спал в колючей траве Гуська.
Он спал, устроив из необъятных белых брюк постель — одну штанину подстелил под себя, другой накрылся. Съежился, как буква Z. Мелко двигал ногами в розовых бугорках от укусов пауков-мохнаток.
«Значит, все же не пошел один через болото! Ну, я тебя…»
Авка скатился вниз. Не очень-то ласково шевельнул хлястика ногой. Честно говоря, дал пинка.
— Хорошо устроился! Как на маминой кровати!
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
