Сказки Эро Салмелайнена - Салмелайнен Эро

Размышляя таким образом, дошел Водяной до места и оставил ларец во дворе перед крылечком, а сам обратно домой направился. Дома видит он, что жена все еще на крыше сидит, и кричит ей Водяной, заходя во двор:

— Сварила ли ты рыбу к обеду?

Та ничего ему не отвечает, да и то — что может ступа сказать! Что ж, заходит Водяной в избу и видит, что не готова пища. Снова он на улицу вышел и стал жену ругать:

— Почему же ты обед не сварила? Я каждый день рыбу в дом ношу, а ты ее в амбаре гноишь, даже уху свежую мне не приготовишь, а я по твоим делам должен таскаться, так что спину ломит!

В ответ опять ничего не слышно — стоит себе ступа на крыше, как и стояла. Разозлило это Водяного, и, ничего другого не придумав, залез он на крышу, ударил поддельную жену за то, что та ему отвечать не хочет. Покатилась ступа с крыши, и Водяной, поскользнувшись, за ней полетел, упал на землю и головой сильно ударился. Оправившись, кое-как переведя дух, пошел он в крайний амбар живой воды попить, чтобы поправиться. Нашел на старом месте сулейку, в которой снадобье целебное было, выпил его добрый глоток, но так как младшая сестра в сулейку мертвой воды налила, то лишился Водяной чувств и умер.

А сестры с тех пор жили в родительском доме, как и прежде, в счастии и покое.

Вот и вся сказка.

СВОДНЫЕ СЕСТРЫ

Жил в одной избушке старик, и была у него одна-единственная дочка, а неподалеку была другая избушка, в ней жила старуха, и у нее тоже была дочка. Но старикова дочка была красавица, а старухина — дурнушка и грубиянка.

Сосватал старик старуху-соседку, перебралась та с дочкой в его избу, и стали они вместе жить. Когда старуха стала первый раз в доме старика хлеб печь, своей дочери сделала она ржаной каравай, а стариковой заболони в муку намешала и посадила хлебы в печь. Печка была жарко натоплена, и стал в ней заболоневый хлеб гореть. Увидела это дочка старика и побежала к мачехе, жалуется:

— Матушка, хлебец мой горит!

Мачеха выхватила из печи хлеб и швырнула сердито девушке, крикнув:

— Вот твоя доля, такая-сякая, иди с нею хоть к Хийси!

Девушка ослушаться не посмела, взяла с собой хлеб и отправилась искать жилище Хийси. Вышла она за изгородь, а тут коврига из подола на землю выпала и покатилась вперед, указывая девушке дорогу. Так и пошли дальше — впереди коврижка, а следом девушка. Встретился ей старик на дороге и говорит:

— Добрая девушка, поищи немного у меня в голове.

— Некогда мне, дедушка, — отвечает старикова дочь, — хлебец мой вперед катится, оставит меня.

— О том не беспокойся, — сказал дед, садясь на придорожный камень, — никуда твой каравай не денется, если ты сама остановишься.

Девушка, поверив словам старика, остановилась и села с ним рядом на камень. Едва она с дороги свернула, остановилась и коврига, а когда девушка, поискав у старого в голове, поднялась с камня, хлебец дальше покатился.

Снова зашагала девушка за хлебом, шла, шла, и встретился ей на дороге сноп соломы. Заговорил он с ней и просит:

— Завяжи меня, девушка, потуже.

— Некогда мне, — сказала она, — потеряется мой хлебец, вон уже как далеко укатился.

— Не бойся, не укатится твоя коврижка, если ты остановишься, — ответил сноп.

Девушка подошла к снопу, перевязала заново, затянула его как следует, как тот и просил, а потом дальше отправилась. Прошла путница вслед за коврижкой еще сколько-то, видит — родничок у дороги, а вокруг родника маленьких птичек стайка. Стали птички девушке чирикать, говорят ей:

— Девушка милая, напои нас водичкой!

— Не могу я, хлебец от меня укатится, — ответила девушка, как и прежде, но птички знали, что посоветовать, и сказали:

— Не бойся, красавица, не убежит от тебя хлеб, если ты остановишься.

Девушка присела у родника, приласкала птичек и стала поить их из своей ладони. Только когда всех до единой напоила, пошла девушка дальше, и снова хлебец вперед покатился. Так следовала девушка за своей ковригой, покуда не пришла к дому самого Хийси.

Видит девушка усадьбу богатую за изгородью, а во дворе — болыпой-пребольшой дуб, ветви которого во все стороны до самой изгороди достают.

Зашла девушка во двор, а Хийси стоит на крылечке и говорит своему дубу:

— Дуб, побей-ка гостью ветками, потрепли красавицу за косы!

Но когда дуб стал хлестать девушку ветвями, появился откуда-то тот сноп соломы, который она на дороге перевязала, и защитил от волшебного дуба ее красивые волосы. Зайдя в дом, поздоровалась девушка с хозяином и спросила, нет ли для нее работы.

— А спрядешь ли за ночь полпуда шерсти? — спрашивает у нее жена Хийси. — Если справишься, получишь завтра хорошую награду.

— Что ж, попробую, — отвечает девушка, — дайте мне шерсти и самопрялку.

Принесли ей шерсти полпуда и велели к утру всю перепрясть, но дали ей негодную прялку — не вертится колесо, не спорится работа. Уже полночи прошло, а работа только начата, опечалилась бедная девушка и заплакала. Пока она плакала, в избу кто-то вошел, и, когда девушка разглядела вошедшего, оказалось, что это тот самый старичок, которому она по дороге в голове искала. У старика была под мышкой новенькая красивая самопрялка, протягивает он ее девушке и говорит:

— Никуда твоя прялка не годится, красавица, на-ка попробуй вот этой попрясть.

Обрадовалась девушка подарку, собралась старика поблагодарить, но того уже и след простыл — как сквозь землю провалился. Ну что тут делать, поставила девушка новую самопрялку перед собой и давай скорее прясть. А прялка оказалась не простою. Девушка один только раз колесо тронула, и больше оно не останавливалось — знай только пряжу щепотью покручивай. Так за одну ночь спряла девушка всю шерсть, и утром было у нее полпуда пряжи.

Проснувшись, увидела хозяйка, что у работницы вся работа сделана, и стала девушку хвалить за старание:

— Ловка ты, девка, прясть. Получай теперь награду!

Повела хозяйка девушку во двор, вынесла из амбара много разных сундуков и сказала:

— Выбирай, какой больше нравится.

Стала девушка сундуки рассматривать, награду себе выбирать, да все хороши были, и не стала она гадать, а протянула руку к крайнему ларцу. Не успела она его коснуться, как залетела на двор птичья стая и опустилась на другой сундук. Услышала девушка птичье чириканье:

— Не бери, милая, того сундука, бери этот!

Послушалась девушка птичек и выбрала тот сундук, что они ей указывали. Забрала она с собой заработанную награду и вернулась с ларцом домой.

Дома попросила она у мачехи ключ от чердака, чтобы сундук свой туда спрятать, да не дала злая старуха ключа, велела в свинарник ей свое богатство нести. Отнесла старикова дочь сундук к свиньям, а когда крышку открыла, увидела, что ларец полон золота, да такого яркого и чистого, что лучше и не бывает. Что ж, разложила она свои сокровища в свинарнике и позвала домашних на золото поглядеть.

А старуха как увидала эдакое богатство, решила и для своей дочери золота добыть во что бы то ни стало. Затеяла она снова хлебы печь — приемной дочери ржаной каравай печет, а своей дочке — с заболонью. Вскоре прибежала та к матери и говорит:

— Матушка! Хлебец мой горит!

— Ах, горит! — ответила мать, выхватила хлеб из печи и швырнула дочери со словами: — Забирай свою коврижку и неси ее хоть к самому Хийси!

Собралась дочка в дорогу, чтобы пойти, куда мать велела, но не покатился перед ней хлеб, пришлось его в руках нести. Прошла она сколько-то со своей ковригой, и повстречался ей на дороге старик. Говорит он девушке:

— Доченька, поищи у меня в голове.

— Некогда мне, — ответила девица, — дорога у меня впереди долгая, — и с теми словами прошла старухина дочка мимо дедушки и дальше отправилась.

Не успела она далеко уйти, как встретился ей на пути сноп соломы и говорит:

— Перевяжи меня, девушка, потуже, не то рассыплюсь я тут на дороге.