«Вообще был неуравновешен и вспыльчив… В письмах много восклицательных знаков. Не довольствуясь одним восклицательным знаком, он ставил их по три, по четыре подряд… Приступы безумного гнева, которые сохранились до старости… Аккуратен был во всем до педантизма. Если брал у вас взаймы, скажем, восемь копеек, шагал потом по лужам три версты, чтобы отдать этот долг». (Чуковский, 1963, с. 555, 557–558, 573.)
«Семейная жизнь Репина не сложилась. Он был трудным в общежитии человеком, потому что никогда нельзя было знать заранее его настроение». (Кириллина, 1977, с. 14.)
«“Оригинальность” Репина или его чудачества исходили из какой-то его внутренней сущности, из склада его психики. И только характером этой психики можно объяснить, что наряду с величайшими произведениями у него попадаются картины-анекдоты, обескураживающей примитивности и недалекости… Не надо забывать, что сын И.Е. Репина был ведь совершеннейший Василий Блаженный эпохи московского средневековья. Ходил то в каких-то опорках, то совсем босой — это в импе-раторском-то Петербурге! “Психическая” нарушенность бродила в крови и отца и сына». (Милашевский, 1989, с. 28–29.)
«Когда-то Репин написал портрет своего сына — Юрия. (С чубом). Пришел к Репину акад. Тарханов и говорит: великолепный портрет! Я как физиолог скажу Вам, что вы представили здесь клинически-верный тип дегенерата… Ручаюсь Вам, что и его родители тоже были дегенераты. Кто этот молодой человек? — Это мои сын! — сказал Репин!» (Чуковский. 1991. с. 346.)
«Юрий Ильич, несмотря на свои 28 лет, был похож скорее на юношу, чем на взрослого мужчину. Перенеся в детстве какую-то тяжелую болезнь, он остался несколько инфантильным. Когда Репин увидел, как трудно даются Юрию науки, то забрал его из школы, чтобы заниматься с ним дома… В “Пенатах” жила и вторая дочь художника Наталья Ильинична. Она была неизлечимо больна. С и ей у Репина тоже было немало хлопот <…> в юности у нее появились признаки душевной болезни, приведшие к тихому помешательству». (Кириллина, 1977, с. 73, 150.)
«Посетившие старого художника в начале 1925 года Чуковский, а потом И.Я. Гинцбург были поражены происшедшими в Репине переменами. Он стал подозрителен и даже милого своего Элиаса (Гинцбурга), которого знал с детства, заставил первым попробовать шоколадн ые конфеты, которые тот привез ему в подарок». (Там же, с. 193.)
Особенности творчества
«И при гениальном таланте только великие труженики могут достичь в искусстве абсолютного совершенства.
Эта скромная способность к. труду составляет базу всякого гения».
И.Е. Рении
«Даже у великих художников эстетическое любопытство нередко заглушает депрессивные эмоции. Яркую иллюстрацию эстетической доминанты в психике художника дает дочь И.Е. Репина — Вера Ильинична Репина в своих воспоминаниях об отце: “ Помню, что раз во время гимнастики у меня закружилась голова, я упала с трапеции и разбила себе нос. Мама кинулась с водой и полотенцем. “ 11одождите, не трогайте, не трогайте, — сказал папа. Я остановилась и так стояла некоторое время. — Пу, теперь довольно, вытирайте!” Папа хотел запомнить цвет крови для Иоанна Грозного». (Грузенберг, 1924, с. 139–140.)
«…Он замучивал себя работой до обморока… Во время создания той или иной композиции на него нередко нападало такое отчаяние, такое горькое неверие в свои силы, что on в один день уничтожал всю картину, создававшуюся в течение нескольких лет… И когда к старости у него стала сохнуть правая рука и он не мог держать ею кисть, он сейчас же стал учиться писать левой, чтобы ни на минуту нс оторваться от живописи». (Чуковский, 1963. с. 585, 587.)
Страдал на протяжении большей части жизни эмоционально-неустойчивым расстройством личности. Импульсивный подтип этого вида психопатии проявляется отчетливой тенденцией к конфликтам и неожиданным поступкам, вспышкам гнева, непредсказуемым настроениям. К концу жизни стала формироваться параноидная симптоматика, видимо, органической (инволюционной?) этиологии. В патопсихологическом аспекте Репина можно отнести к личности, акцентуированной по педантически-гипер-тимному типу.
РЕСКИН (Раскин) (Ruskin) ДЖОН (1819–1900), английский писатель, теоретик искусства, художественный критик, историк, публицист. Идеолог прерафаэлитов.
«Все лучшее в человеке может проявиться только вместе со значительными недостатками».
Джон Рескин
Наследственность
[Дед по линии отца] «…из-за непомерной щедрости и нерасчетливости дед растратил все состояние. Разорившись, он сошел с ума и покончил с собой <…> Нам представляется, что шотландский купец может растранжирить свое состояние, только не будучи в здравом уме». (Эфроимсон, 1998. с. 155.)
[Мать] «…была особа психопатического характера. Была очень жестокого, деспотического, сурового нрава. Ее воспитательные приемы отличались крайней жестокостью и суровостью». (Сегалин, 1925а, с. 34.)
Общая характеристика личности
«Происходил из отягощенной семьи. Социально неустроенный и недостаточно приспособленный. Большей частью депрессивный, в конце жизни страдал психическими нарушениями». (Nelson, 1928. с. 682.)
«Родители Джона Рескина, заметив в своем ребенке опасное преждевременное развитие и неустойчивый гений, постарались отгородить его от контактов с окружающим миром». (CD Епс. Britannica 97.)
«Частые депрессивные фазы с навязчивыми состояниями. Из-за неразрешенного Эдипова комплекса и привязанности к матери в течение всей жизни импотент. Он любил инфантильных женщин и даже одну девятилетнюю девочку. Ухудшения его состояния наступали после того, как любимые им женщины созревали и становились взрослыми. Его собственный брак вскоре был объявлен недействительным из-за его мужской несостоятельности. Мастурбация в значительной степени отягощала его совесть. В поздние годы наступили болезненные фазы, которые по своей клинической картине граничили с манией». (Allen, 1950, с. 7—14.)
«Джон Рескин периодически переходил от состояний возбуждения и подъема к состоянию меланхолии и бездеятельности, оставаясь в рамках условной нормы. Окружающие на протяжении всей его жизни боялись за его рассудок, однако настоящий приступ мании поразил его лишь в начале 1878 г., и острая фаза длилась около полутора месяцев. Затем последовала фаза депрессии, продолжавшаяся около полугода. Писать он стал только в сентябре, но, по-видимому, депрессия продолжалась и в марте 1879 г… Когда… у него был приступ депрессии, он стал беспокойным, раздражительным, подозрительным, и у него неконтролируемо менялись настроения и планы. Часто по ночам Рескина мучили кошмары, переходившие в галлюцинации. Но по прошествии приступа к нему снова возвращался здравый смысл и работоспособность». (Эфроимсон, 1998, с. 156.)
«Состояние его здоровья улучшилось в 1880—81 гг., и он даже возобновил работу в Оксфорде, но последующие годы были омрачены приступами мании. Это были, однако, как раз те самые годы, когда она написал наиболее прелестные из своих произведений, автобиографические заметки “Прошлое” (1885—89)… Он их так и не окончил, а после шестого приступа сумасшествия летом 1889 г. он был уже неспособен вообще что-либо написать кроме своей подписи… Рескин жил одинокой и трудной жизнью, часто перенося приступы сумасшествия… Кроме того, Рескин был человеком истинно оригинальным. Он был абсолютно честным и до курьезного наивным человеком!… Его оригинальность и его интеллектуальное потворство своим слабостям оказались неразрывно связанными с его психологической ущербностью. Но несмотря на эти расстройства (а иногда и благодаря им), он оказался способен самым прекрасным образом выразить свои ощущения в мемуарной прозе». (CD Епс. Britannica 97.)
«Рескин — один из самых туманных и ложных умов нынешнего столетия, но он замечательный стилист. Писания его — дикий бред, но бред фанатика, чувствующего очень глубоко. Его настроение напоминает настроение испанских инквизиторов; он — настоящий Торквемада в эстетике». (Нордау, 1995, с. 68.)
