Феррари. В погоне за мечтой. Старт - Брицци Энрико

Время текло без всякой пощады, и год за годом бесшабашным гулякам приходилось расставаться с иллюзиями молодости. Теперь надо было позаботиться о карьере, а молодежь компрометировала себя помолвками, нарушая основы морали всякими выдумками, и умудрялась улизнуть со свадьбы, оставив после себя многочисленное потомство.

И Фредо в конце концов тоже влип. В ту фатальную весну 1865 года нелегкая занесла его на знаменитый бал, организованный на площади Марано, и там он, как груша с ветки, упал к ногам синьорины Адальджизы Бисбини, для близких Джизы.

Он долго ухаживал за ней, посылал ей душераздирающие письма, исполнял под ее окнами серенады с виолончелью и едва успел убедить ее порвать с предрассудками, которые подстерегают на пути по тонкому льду, как, во избежание беды, ему пришлось жениться.

Один Леонид вел свою привычную жизнь. Он так и не закончил учебу и не получил диплома, однако, не без помощи своих банкетных связей, вращался в респектабельных кругах, а в политике становился консерватором. Будучи секретарем националистического кружка «Звезда Италии», он держал страстные речи о необходимости немедленно отыграться за проигранную шахматную партию в Адуе. Выходные он проводил на маскарадах, где ему нравилось появляться в костюме Нерона, и на собраниях интеллектуалов, посвященных фигуре Супермена, но в основном зависел от щедрот графа-отца.

Тем временем техника развивалась семимильными шагами: дорогостоящий ладан заменили на более дешевые пары керосина, который можно было найти в любой прилично оснащенной аптеке. Иностранные фирмы одну за другой производили новые модели автомобилей, да и в самой Италии робко начали выпускать первую собственную продукцию.

Когда же королевский дом заказал себе пару автомобилей с роскошными корпусами, знать и финансовые магнаты поспешили сделать то же самое. Короче, между Миланом и Турином начали циркулировать десятки автомобилей.

Фредо и Леонид повзрослели. Один, уже отец семейства, с солидной бородой и начинающейся лысиной, другой, закоренелый холостяк, великолепно сложенный, с усами а-ля император, ощутили на себе тень подходящего сорокалетия. Им пока так и не удалось осуществить свою мечту, и они терзались мыслью, что кто-то опередит их и первым проедет на автомобиле по улицам Модены.

А потом произошло событие, которое молчаливая и мудрая природа словно задумала заранее, чтобы поддержать их: осенью 1898 года, когда Энцо еще был восьмимесячным карапузом, старый граф Эрколе Мария ди Рипафратта скончался от апоплексического удара по дороге на перепелиную охоту. Леонид унаследовал сразу и титул, и геральдический герб, и все состояние семьи.

Теперь, когда он стал законным владельцем белого дворца с колоннами на проспекте Каналькьяро, сельскохозяйственных угодий и лугов в Кастельнуово, где паслись стада рыжих коров, Леонид поспешил удовлетворить желание, которое жгло его изнутри, как никакое другое.

В тот же день, когда останки родителя упокоились в семейном склепе, новый граф Рипафратта отправил сверхсрочную телеграмму месье Де Диону, владельцу автомобильного завода в окрестностях Парижа.

На этот раз он не ограничился простой информацией, а заказал фабриканту без промедлений изготовить маленький изящный автомобиль с расположенным сзади моноцилиндровым двигателем мощностью в две лошадиные силы.

В период времени между производством и всяческими интригами на таможне автомобиль прошел много недель ходовых испытаний в условиях города. Наконец, накануне последнего праздника покровителя города в девятнадцатом веке, он, во всем своем великолепии, выполз из чрева багажного вагона.

Пробная поездка по ночному городу ясно показала, что искусство вождения автомобиля – не для Леонида. А вот его друг, напротив, справлялся с ним настолько легко и естественно, что граф предложил ему водительское место. Так лучший друг стал его постоянным компаньоном во всех путешествиях.

Вот почему на другой день, когда они ехали по городу со скоростью семь километров в час, оставляя за собой изумленных горожан с разинутыми ртами, за рулем сидел Фредо Феррари.

Как только Джиза пришла в себя от удивления, увидев Фредо, гордого, как возница мифической колесницы солнца, за рулем «Де Диона», ей в голову пришла мысль, от которой она похолодела: ведь эта маленькая машинка с бирюзовым кузовом, наверное, стоила целое состояние!

И ею вдруг овладело ужасное подозрение: муж утаивал от нее половину зарплаты и понаделал долгов. А поскольку в Эмилии семейными деньгами управляют женщины, кровь бросилась ей в голову.

– Стой, Фредо, подожди! – крикнула она, прежде чем посланцы прогресса проехали сквозь толпу. – Куда это ты так торопишься?

Водитель не обратил на нее внимания. И тогда Джиза, держа за руку старшего сына и прижимая к груди маленького Энцо, выскочила на дорогу. Растолкав без всяких церемоний отряд ночной стражи, она расчистила себе дорогу среди мальчишек и четвероногих любопытных и, поравнявшись с автомобилем, прорычала в лицо мужу:

– Ты что, не был на работе?

– Сокровище мое! – вскрикнул он, удивленный ее появлением, снизил скорость и блаженно улыбнулся: – Ты видела? Мы все-таки это сделали!

– Я думала, ты на фабрике, – проворчала она, идя рядом с автомобилем.

– Мы хотели сделать сюрприз, – пробормотал муж, а Леонид тем временем громко расхваливал достоинства автомобилей, этих сверкающих раскаленным пламенем драконов, которые быстро завоевывают улицы Европы.

– Да уж, карнавал удался! – заметила она, махнув головой в сторону толпы, осаждавшей диковинку, и вдруг смущенно прибавила: – К тому же этот драндулет жутко воняет!

Фредо пожал плечами.

– Ну, дымит немножко, – согласился он, сняв с руля правую руку и приветствуя сограждан. – Но разве это не чудо?

– Ой, ой, а заважничал-то! – раздраженно фыркнула Джиза и напрямую перешла к главному: – Поклянись, что не наделал долгов, пакостник!

– Давай поговорим об этом дома, – умоляюще прошептал он, и было непонятно, это предложение или просьба.

Тогда она протянула сверток, из которого виднелась мордашка Энцо, прямо к самому лицу водителя и со злостью проворчала:

– На тебе ответственность, Фредо! Я чуть не отправилась на тот свет, рожая наших детей, и ты обязан подумать об их будущем!

Фредо медленно качнул головой, опустив под очками глаза. Старший родился с серьезными осложнениями, а младший просто драматически. Прошло два дня, прежде чем роженицу и ребенка объявили вне опасности, и только тогда Фредо помчался в офис учета населения, чтобы заявить о рождении Энцо.

Он вздрогнул при воспоминании о тех моментах, которые отпечатались в памяти длинной, тоскливой и тревожной складкой, и вдруг почувствовал острое желание увидеть детей. Дино трусил рядом с автомобилем, умоляя посадить его в кабину. Фредо улыбнулся ему и полным нежности взглядом посмотрел на малыша. Разбуженный шумом, тот комментировал ссору родителей на своем детском языке.

– Если ты вырвал кусок хлеба у детей ради своих капризов, клянусь, я выцарапаю тебе глаза, – снова принялась за свое Джиза.

Фредо очень захотелось нажать на газ, но он высунулся в окошко и тихо сказал:

– Все траты взял на себя Леонид. Клянусь, мое сокровище.

– Надеюсь, что это не вранье, – угрожающе произнесла она и прибавила уже на октаву ниже: – Я поверю тебе, только когда увижу счета в банке.

– И подари мне, пожалуйста, улыбку, красавица! – привел ее в замешательство Фредо. – Твой муж – первый автомобилист в нашем городе! Ты не думаешь, что когда-нибудь наши дети будут этим гордиться?

Джиза посмотрела на людей, аплодировавших, стоя под навесом, и вдруг почувствовала, как давит на нее груз объяснений, которые в ближайшем будущем придется найти.

– Об этом будут говорить месяцами, – выдохнула она. – Об этом узнают даже в Марано.

– О господи! – вдруг крикнул Леонид, схватив друга за плечо. – Эта бестия взбесилась!

Водитель увидел, что справа, шагах в двадцати от автомобиля, какой-то деревенский парень в плаще с капюшоном и кожаных гамашах пытается удержать в узде вороного коня.