Эдуард Лимонов - Балканский Андрей

Разорвав упаковку, я стал с наслаждением нюхать пахнущие типографской краской страницы. Новорожденный младенец и только что вышедшая книга — что в мире может пахнуть лучше?

Глава седьмая

«ЗА ТАКОЕ НАДО РАССТРЕЛИВАТЬ»

Первоначально мы с Натахен думали назвать дочку Революцией. «По крайней мере, можно будет сказать, что хотя бы одну революцию сделали», — шутили мы. Однако в итоге победило косное окружение в лице родственников и друзей, отговоривших нас от такого жеста.

Новорожденная Таисия посапывала в манежике, а в телевизоре по каналу «Дождь» транслировали митинг на проспекте Сахарова.

Показывали музыкального критика Артемия Троицкого в костюме презерватива (ответ на реплику Путина, сравнившего протестующих с контрацептивами). Дальше — больше. В толпе митингующих журналисты интервьюировали олигарха Михаила Прохорова, а со сцены выступил недавний путинский министр финансов, либерал Алексей Кудрин.

«Вы ждете, что я позову вас на Кремль? Мы пойдем на Кремль, но не сейчас», — выкрикивал в микрофон долгожданный Алексей Навальный, и многотысячная толпа отвечала ему восторженным гулом.

«Если уж позвал, надо идти, Алексей. А то другого раза не будет», — посоветовал ему через экран я.

«Сегодня умер Ким Чен Ир, я считаю, это отличная новость», — тем временем комментировал ведущий трансляцию Павел Лобков.

«Да лучше б ты сам сдох, придурок», — ответил ему я и выключил телек.

Все это вызывало противоречивые чувства. Много, очень много народу выходило на оппозиционные митинги, где скандировали при этом наши лозунги. Ведь «Россия без Путина» и «Путин, уйди сам!» мы кричали с самого начала, с 2000 года. С середины нулевых прибавился и лозунг «Россия будет свободной». А сколько лет мы раскачивали лодку, выходя на марши несогласных и «Стратегию-31», получая дубинками по голове, а также уголовные и административные дела? А сколько времени пытались слепить общую коалицию против Кремля? И вот всё произошло, массы проснулись и вышли, но не было над ними наших флагов, не взывали к народу со сцены Лимонов с Прилепиным и не выходила из берегов, оттесняя ОМОН и выплескиваясь на центральные проспекты, как было на Невском в 2007 году, огромная людская река. И революции не случилось.

Лимонов называет именно 10 декабря 2011 года самым трагичным днем в своей жизни. Не день, когда ушла от него в Нью-Йорке любимая Елена, заставив жестоко страдать, а потом написать свои лучшие книги. Не 3 октября 1993-го, когда он лежал под пулями ельцинского спецназа у «Останкино», где корчилось в судорогах народное восстание. Не 5 апреля 2001-го, когда уже путинские фээсбэшники ставили его в снег на колени возле затерянной в алтайских горах пасеки, а впереди маячила тюрьма. Именно Болотную.

Декабрь 2011 года ознаменовался тем, что на улицу вышел Народ. Впервые за 20 лет, после массовых манифестаций начала 1990-х. Эти события стали неожиданностью для всех — для власти, для оппозиции с ее лидерами и для нас в том числе. Мало ли было нечестных выборов, после которых кучка людей выходила на протест, задерживалась полицией и всё? В этот раз все было иначе.

«Другая Россия» начала протесты первой — еще вечером в день выборов прошли акции в Москве и Петербурге. Они были малочисленными, поскольку многие оппозиционные активисты были наблюдателями на выборах.

4 декабря вечером на Триумфальной были задержаны Лимонов и еще 120 человек. Всё шло по привычному графику. Но уже в понедельник ситуация поменялась. В Москве прошел массовый митинг на Чистых прудах, участники которого затем устроили несанкционированное шествие к Центризбиркому. В результате его лидеры Алексей Навальный и Илья Яшин оказались в спецприемнике, получив по 15 суток ареста. В Питере народ начал стихийно выходить к Гостиному Двору. Мы «намолили» это место «Стратегиями», и теперь именно там была подхвачена протестная эстафета.

А 6 и 7 декабря люди собирались на Триумфальной, там снова задержали Лимонова. Вдохновленный количеством пришедших, он писал в блоге: «То, чего мы все ожидали и на что надеялись, происходит. Именно о тысячах негодующих молодых граждан я мечтал 31 января 2009 года, когда впервые вышел на Триумфальную площадь с немногими соратниками. Сегодня я увидел свою мечту (dream, как говорил Мартин Лютер Кинг) воочию. В России гремят первые раскаты революционного грома. Поможем грозе свершиться. Поможем революции свободы произойти».

Но главным событием обещал стать согласованный Сергеем Удальцовым еще до выборов митинг на площади Революции. В соцсетях для участия в нем записались 17 тысяч человек. Однако заявители по настоянию мэрии Москвы согласились с его переносом с площади Революции на Болотную площадь. Произошло это, как позднее выяснилось, в ходе долгих переговоров в здании московской мэрии, где присутствовали в том числе замглавы Администрации президента Алексей Громов и главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов; он принес с собой бутылку виски, которую после достижения договоренности и распили на радостях. В итоге супругу Удальцова Анастасию и вторую заявительницу — Надежду Митюшкину от движения «Солидарность» — уломали согласиться на перенос митинга на Болотную.

«Происходит предательство», — констатирует Лимонов. Власть, по его словам, должна поставить Немцову памятник за то, что он спасет ее в этот день. И действительно, как стало известно из выложенной позднее в сеть распечатки телефонных переговоров Немцова, тот говорил, что «ФСБ мне должна на Лубянке памятник поставить вместо Дзержинского».

Итак, 10 декабря. Теплый, ветреный, грязно-слякотно-снежный московский декабрь. Пробки, толпы в метро и выход на авансцену «рассерженных горожан». Вот как описывал его Лимонов в своем блоге:

«Если бы не буржуазные вожди, уведшие десятки тысяч негодующих граждан из центра города, граждане негодовали бы сейчас в здании Государственной Думы или ЦИКа. Власть сама открыла бы им двери, кто же откажется открыть двери десяткам тысяч граждан.

Сегодня была допущена трагическая ошибка, а вероятнее всего — преступление.

Вожди буржуазных партий обманом сманили тысячи возмущенных граждан, намеревавшихся по своей собственной воле (а не по призыву каких-либо партий) прийти протестовать против грязных выборов в Госдуму в самое сердце Москвы — на площадь Революции. Сманили их прочь из центра города, где лишь сотни метров отделяли бы протестующих от жизненно важных центров государства, и от здания Государственной Думы, и от здания Центральной избирательной комиссии, и от Кремля. Сманили на изолированную рекой площадку на Болотной площади. Неискушенные в политике люди ушли за крысоловами.

Я пришел на площадь Революции как простой, протестующий против грязных выборов гражданин, но, не обнаружив там заявителей митинга, я взял мегафон и провел заявленный не мною митинг. Я отстоял честь оппозиции как мог. В первый раз за три, что ли, года полиция не вмешивалась.

Крысоловы провели свой. У них была по сговору с властью шикарная сцена, а мегафон, который мне протянули, сел после непрерывного труда через полтора часа. Они заявили свои требования у себя на Болотной, мы озвучили свои требования в хрипящий мегафон у себя на площади Революции. Эти требования схожи, и мы и они потребовали отмены результатов прошедших выборов и назначения свободных выборов, они требуют отставки Чурова, для нас же Чуров — пешка, мы требуем недопущения до выборов Владимира Путина на том основании, что он уже был президентом два раза, а о третьем в Конституции не сказано. Он прет на выборы, коварно мошенничая. У нас на площади Революции никакой резолюции не было. У них — была резолюция. Прочли по бумажке.

Если бы не буржуазные вожди, уведшие десятки тысяч негодующих граждан из центра города, граждане в этот вечер негодовали бы в здании Думы или ЦИКа. Но крысоловы увели граждан. Пропущена историческая возможность. Это трагический результат сегодняшнего дня. И то, что мы не победили сегодня, — вина буржуазных вождей, ребят-крысоловов.