Жизнь в белых перчатках - Махер Керри

Она засмеялась:

— Могу вообразить, как герцогини со всех сторон наседают на него со своими аристократическими дочками!

Пол хохотнул:

— Вот именно. Ну и наша французская читающая публика очень им увлечена, а мы ищем способы сильнее заинтересовать эту самую публику фестивалем. И я подумал, что может послужить такой цели лучше, чем встреча царственной особы Голливуда с нашей местной царственной персоной?

Такая лесть показалась Грейс настолько уморительной, что она чуть не выплюнула кусок стейка, который жевала в это время. Восстановив самообладание, она проговорила:

— Вы, должно быть, шутите. Голливудская царственная особа, как вы изволили выразиться, происходит из многодетной семьи бывших каменщиков и цирковых артистов. Чем я могу заинтересовать настоящего князя? Более того, если вы хотите устроить ему встречу с гранд-дамой Голливуда, вам лучше попросить свою супругу переговорить со своей коллегой по фильму «Унесенные ветром». Вивьен получила «Оскара» три года назад.

Явно позабавленный, но ничуть не обескураженный Пол решительно заявил:

— Мисс Ли прекрасна, это правда, но она была бы ожидаемым выбором. Сегодня ваш звездный час, вы — нынешняя обладательница статуэтки, и — уж простите, что я так бестактно на это указываю, — именно вас чаще всего называют принцессой.

— Вы хотите сказать, ледяной принцессой, — нахмурилась Грейс.

— Нет. — Пол был тверд. — Так было до «Деревенской девушки». Теперь люди видят вас иначе.

Грейс не сомневалась, что он нарочно льстит, чтобы добиться своего, и в данный момент не была уверена, есть ли ей до этого дело. К тому же Пол, похоже, хорошо понимал, какой ей хочется предстать перед публикой, и это было замечательно, раз уж он редактор большого влиятельного журнала. Да и идея избежать обычных увеселительных мероприятий тоже ее прельщала.

— Я пока не даю своего согласия, — предупредила Грейс, — но расскажите поподробнее, что вы задумали.

Глава 22

Князь Ренье опоздал почти на час. Грейс надела платье из цветастой тафты, которое никому не нравилось. По словам пташки Джуди, она напоминала в нем грушу. Красивый розовый костюм, предназначенный для этой встречи, оказался мятым, а погладить его не представлялось возможным: все горничные Франции до последней в этот день бастовали. Лично делая Грейс прическу (потому что многие парикмахеры бастовали тоже), Глэдис велела ей не беспокоиться.

— Это просто статья в журнале со сплетнями, который не читает никто за пределами Франции, — пояснила она. — К июлю он исчезнет из продажи, и все забудется.

Но сейчас, осматривая с князем Ренье его сады в окружении своры фотографов, Грейс беспокоилась, потому что все, похоже, шло наперекосяк. На крутых поворотах по дороге во дворец она чуть не распрощалась со своим завтраком. Это было так ужасно, что у нее не было сил наслаждаться ошеломляющими красотами этой маленькой страны… «Excusez-moi, principaute!» [25] Поначалу Грейс даже была довольна тем, что князь задерживается, ведь это давало ей возможность прийти в себя.

Но время шло, и лишь один человек извинился перед ней за непростительное опоздание князя. Грейс не могла понять, почему его обед в Кап-Ферра нельзя было рассчитать с той же тщательностью, с которой она составила свой собственный очень плотный график. Она-то не опоздала! Что ж, ей предстоит еще успеть на ужин, и она успеет, даже если придется покинуть Монако до возвращения князя. «И вообще, — раздраженно думала Грейс, — дворец тут так себе, по сравнению с Букингемским или Версалем так и просто коттедж какой-то». Лучше всего в нем было его расположение — каменная крепость на вершине отвесной скалы, выступающей прямо из Средиземного моря, достаточно внушительная, чтобы заставить пиратов восемнадцатого века хорошенько призадуматься. Но его внутренние помещения были унылыми и маленькими. Темноватый тронный зал, где она сейчас сидела, едва ли заслуживал такое громкое название.

Как раз в тот момент, когда она в который раз посмотрела на часы, собираясь сказать, что с нее довольно, вошел князь Ренье. Протягивая руку, он устремился к ней с искренним смущением и раскаянием на лице и заговорил еще во время рукопожатия:

— Я прошу прощения, мисс Келли, мне страшно неловко. Я целый час пытался вырваться, но… — Он покачал головой. — Не буду утомлять вас деталями, тем более что у вас осталось так мало времени до отъезда. Пожалуйста, примите мои глубочайшие извинения и позвольте вас сопровождать.

Его искреннее сожаление было таким неожиданным, что застало Грейс врасплох. А голос у князя оказался музыкальным, многоуровневым, как хорошо настроенная виолончель, да еще и с британским прононсом — чего она тоже не ожидала, предполагая, что у Ренье французское произношение. Обезоруженная и слегка растерянная, она ответила:

— Спасибо, ваше высочество. — Ее проинструктировали, что к князю нужно обращаться именно так. Одновременно она склонила голову и присела в книксене, который наверняка одобрили бы монахини ее детства, и услышала, как вокруг защелкали фотоаппараты. — Буду очень рада.

— Какое облегчение! Очень вам благодарен, мисс Келли. И пожалуйста, зовите меня Ренье.

— Пожалуйста, зовите меня Грейс, — проговорила она в ответ и подумала: «Как странно звать князя по имени».

Он с улыбкой кивнул, предлагая взять его под руку. Грейс продела ладонь ему под локоть и поняла, что в своих туфлях на каблуках чуть выше его — или, может быть, в лучшем случае такого же роста. Кто-нибудь должен был предупредить, чтобы она надела обувь на плоской подошве! Не день, а сплошное бедствие, если говорить о внешнем виде. Впрочем, князя это не касалось — в своем темном костюме с пастельным галстуком и в солнечных очках он выглядел свежим и бодрым. В Монако определенно никто не бастовал! Грейс только хотелось бы, чтобы у него не было этих тонких усиков, слишком уж напоминавших ей об Олеге.

— У вас просто чудесный сад, — похвалила она, надеясь, что этот комплимент убедит князя в отсутствии обиде ее стороны.

— Рад, что он вам понравился, — ответил Ренье.

Грейс уловила в его голосе нервозный пыл. — Вы были на стене? Там тоже растут прелестные цветы.

Грейс покачала головой, и князь немедленно повел ее из мрачного тронного зала в украшенную разноцветными фресками галерею Геракла, которая сейчас, на второй взгляд, показалась ей довольно симпатичной. Они спустились по роскошной подковообразной лестнице и оказались во внутреннем дворе.

— Должен признаться, — сказал князь на ухо Грейс, — я не люблю сам дворец как таковой. Он слишком темный, и у меня с ним связаны не лучшие воспоминания. А вот его земли я люблю. Солнце — самое главное достояние Монако, и я стараюсь наслаждаться им при каждом удобном случае.

Грейс согласилась, однако ее поразило, с какой готовностью он критикует собственный дворец и говорит о неприятных воспоминаниях — ведь это очень личная тема.

— Совершенно согласна насчет вашего солнца, — ответила она. — Впервые я радовалась ему в прошлом году, когда неподалеку отсюда снималась в фильме…

— «Поймать вора», — подхватил Ренье. — Я его видел. На вас там приятно посмотреть, если мне будет позволено так выразиться. Знаете, ведь сцена, где вы с Кэри Грантом на пикнике, снята совсем неподалеку, туда меньше чем полчаса езды на машине.

— Неужели?! — Грейс приятно было это узнать.

Она моментально почувствовала себя более непринужденно, даже как-то по-домашнему, в этом странном каменном замке.

— И я живу на вилле, очень похожей на ту, где жил Джон Роби, — сказал князь. — Я предпочел бы принять вас там. Но журналисты хотели, чтобы наша встреча состоялась здесь, хотя, мне кажется, на вилле можно было бы сделать гораздо больше хороших снимков.

— Так вы здесь не живете? — удивленно спросила Грейс.

— Нет-нет, — ответил он. — Это мой офис.

— Ничего себе офис! — Грейс демонстративно обвела рукой все вокруг.