Великая. История Екатерины II - Ключевский Василий Осипович

И чем выше стояли начала, провозглашенные Екатериной, тем труднее было осуществить их на деле и тем строже современники отнеслись к государыне, которая начала свое царствование обещанием сделать народ свой «столь счастливым и довольным, сколь человеческое счастье и довольствие простираться может на сей земле» и, разумеется, не сдержала своего обещания. Выдающиеся представители позднейших поколений, может быть, успевшие забыть это обещание, все же иногда слишком резко судили о царствовании Екатерины: его недостатки представлялись им более конкретными, чем его достоинства; поэтому описанное время легче было подвергать односторонней критике, чем всесторонней оценке. Нередко, наконец, личные свойства Екатерины без достаточных предосторожностей переносили на ее политику или, наоборот, делали эту последнюю ответственной за такие темные явления русской жизни, которые вытекали из общих условий развития и слишком мало поддавались какому бы то ни было правительственному воздействию.

В настоящее время спокойному наблюдателю нельзя не признать, однако, что государственная деятельность Екатерины оставила глубокий и во многих отношениях плодотворный след в русской жизни.

Принципы экономической и просветительной политики Екатерины, например, не утратили своего значения и до сих пор. Наказ ее несомненно повлиял на литературу и законодательство начала XIX в., а вместе с ним перешел отчасти и в современное право. Далее, бумаги комиссии о составлении проекта нового уложения, созванной императрицей, пригодились для кодификационных работ, предпринятых в царствование императора Николая I.

Основные начала сословной политики Екатерины, правда, уступили место новым взглядам. Процесс этот происходил, однако, очень медленно: лишь сто лет спустя по вступлении ее на престол окончательно водворились новые общественные отношения. При этом организация свободных классов русского общества, данная им Екатериной, надолго пережила ее царствование: городовое положение 1785 г., например, применялось всюду до 1846 г., когда городские учреждения получили менее сословный характер, а в большинстве русских городов и до 1870 г.; жалованная грамота дворянству, хотя и подвергалась частным переделкам (например, в 1831 г.), однако до сих пор еще не утратила своей силы, так же, как и важнейшие мероприятия императрицы касательно духовенства.

Еще в большей мере это можно сказать о началах, высказанных в учреждении о губерниях; несмотря на то, что состав губернских установлений, набиравшийся из местных элементов, и самостоятельная независимая от центра система их потерпели с основанием министерств существенные перемены, тем не менее эти начала в известной степени сохранили свое значение до последнего времени.

Наконец, проекты Екатерины об учреждении центральных установлений с характером министерств и Государственного Совета, как известно, получили свое осуществление при Александре I (в кабинете которого, между прочим, найден был проект Н. Панина о совете), а манифест о престолонаследии в существенных чертах уже повторен в «духовном завещании» цесаревича Павла (1788 г.) и вслед за тем с дополнениями последующих государей перешел в ныне действующее право.

Все эти факты показывают, что большинство реформ Екатерины не пропало даром для русской жизни и надолго успело вкорениться в нее. Не только по отдельным отраслям законодательства, но и по общему характеру своего царствования деятельность Екатерины получила важное значение в нашей истории.

Екатерина, сама служившая «общему благу», в лице своих подданных видела «не рабов, а людей, повинующихся законам». Из этого принципа вытекали и другие не менее важные; таковы, с одной стороны, признание личности гражданина государственною властью, с другой – начало закономерного повиновения, впрочем, уже хорошо известное предшествующему законодательству (Петра Великого). В силу того же взгляда императрица желала основать отношения власти к населению на взаимном доверии; для этого она прислушивалась к «голосам» депутатов, принимавших участие в комиссии 1767–1774 гг., временно содействовала развитию общественного мнения в печати, предоставила право представления местным обществам и установлениям и готова была признать полезные результаты, какие должны были сказаться в ее законодательстве благодаря такому общению между правительством и обществом, зависевшему, конечно, от усмотрения верховной власти.

В заключение следует заметить, что устойчивость означенного порядка вещей была, по крайней мере отчасти, гарантирована некоторыми из важнейших установлений, учрежденных императрицей Екатериной II.

Царствование, отличавшееся такими особенностями, несмотря на все его темные стороны, должно было занять выдающееся место в прогрессивном ходе нашей отечественной истории: и действительно, в нем нельзя не видеть зачатки будущего развития русского общества и дальнейшего преуспевания начала законности в русском государственном порядке.

1898 г.

П.Н. Петров

Екатерина II – законодательница

Художник Д.Г. Левицкий

Личность императрицы Екатерины II так многообразна, что для самого поверхностного знакомства с нею требуется не один обзор ее жизни, более или менее полный и основательный, а отдельное изучение ее, – как руководительницы судьбами империи в делах внешней политики, блюстительницы спокойствия и благоденствия внутреннего, поощрительницы всякого полезного начала и наконец образовательницы общества, если не целого, то живой части его – среднего круга. Права ее на один из главных титулов монархини. Екатерина II – законодательница, мы проследим теперь.

<…> Ее царствование, продолжительность которого – 34 года, – дало возможность монархине создать, так сказать, и вызвать к деятельности средний класс народа. Тогда начиналась благодетельная реакция в пользу прогресса, уже не воображаемого, существующего не на бумаге только, а на самом деле и оставляющего в результате благосостояние страны, даже при более неблагоприятных обстоятельствах, чем наше отечество находилось в эпоху вступления на престол супруги Петра III.

Расскажем, словами самой Екатерины, положение государства за первые пять лет всюду проникавшего, как и при Петре I, ее управления. Первое, что нашла она, это – запутанность финансов; армия, действовавшая в Пруссии, не получала жалованья за ²/₃ года; на 17 млн руб. состояло по статс-конторе не выданных по указам денег; векселя почти не обращались; торговля находилась в монополии нескольких капиталистов; денег во внутреннем обращении было 60 млн руб., двенадцати разных весов (серебро от 82–63 пробы, медь 40–32 руб. в пуде). Не существовало заграничного кредита, внутри между тем являлось иногда непослушание власти со стороны крестьян монастырских и заводских, к которым стали было присоединяться и помещичьи.

Прибавим к этому, что сенатские указы исполнялись до того слабо, что посылка третьего указа вошла даже в пословицу. Воеводам и канцеляриям при них не производилось жалованья, а оттого уничтожить взятки, о чем неоднократно посылались строгие указы, было делом неисполнимым на практике, так как приказным разрешено было кормиться от дел. Еще любопытный факт, в существовании которого могли бы мы усомниться, если бы не передавала его сама Екатерина II. Когда потребовала она в Сенате реестр городов, ей принуждены были признаться, что таких реестров не существовало, и, делая распоряжения свои, Сенат не руководствовался даже картою России, за неимением ее. «Я, – говорит по этому случаю императрица, – быв в Сенате, послала пять рублей в Академию наук, и купленный там Кирилловский печатный атлас в тот же час подарила правительствующему Сенату». В другой раз, по возвращении с коронации присутствуя в Сенате и слыша, что для проведения ревизии полагали ассигновать до 800 тыс. руб. потому только, что так всегда делалось, Екатерина II предложила, в виде своего мнения, чтобы публиковано было о высылке из каждого селения в воеводскую канцелярию сведений о числе душ и чтобы воеводские канцелярии пересылали их от себя в губернии, а оттуда доставлялись сказки в Сенат – так что прежняя посылка войск, возникновение следственных дел, побегов в Польшу и все, что влек за собою старинный порядок ревизии, – совершенно устранилось. Генерал-прокурор Глебов все, что предложено было императрицею, облек в законную форму; с тех пор «и до днесь ревизии так делаются в каждом уезде без наряда и убытка», – заключает монархиня. Этот случай как нельзя более доказывает светлый взгляд Екатерины II и быстроту ее соображения, для которого не предстояло непобедимых трудностей; такова оказалась она и во всем, на что приходилось ей обращать внимание свое по ходу событий. Беспокойства, например, в монастырских имениях заставили учредить коллегию экономии для управления церковными имениями (указ 12 мая 1763 г.), и мы знаем, что в результате оказалось уничтожение монастырских крестьян – мера передовая; при других обстоятельствах могло последовать веком раньше и полное уничтожение крепостного права.