Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9А - Федотов Лев Федорович
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Я молча стоял у двери, не зная, что делать, так как моя сестра шумно и весело здоровалась с хозяевами.
– Ну, Лева! Раздевайся! Живо снимай с себя свою хламиду! – сказала она мне. Не успел я придти в себя, как она меня уже представила домочадцам. Уже с первого взгляда на семью Струве я увидел, что Рая была права, предупреждая меня в том, что люди эти достойны похвалы.
– Вот вам наша ладья! – сказала Рая, имея в виду корзину. – Можете ею распоряжаться.
– Откровенно говоря, ведь мы у вас в гостях, а не вы у нас – не забывайте! – сказала хитро Вероника. Тут я увидел на вешалке плакатик, на котором виднелся адрес моих ленинградцев: «Мойка, 95».
– Я даже забыла тебе сказать, – обратилась ко мне моя сестра. – Дело в том, что Новый год мы думали встречать у нас, так что всю провизию почти заготовили мы с Моней; но потом нам пришлось перенести место встречи сюда, но наша провизия и мы как хозяева остаемся в силе. Понятно? Поэтому мы, можно сказать, сегодня полные хозяева этой квартиры. Именно поэтому и адрес наш перелетел сюда.
– Совершенно верно! – смеясь, подтвердил Борис Александрович.
Пройдя по коридору, мы очутились в столовой, освещенной лампой с мощным абажуром. У небольшого обеденного стола стояло множество стульев, у стены находился широкий диван с ярким покрывалом; перед ним висел на стене обширный ковер; дальняя часть комнаты, с занавешенным шторами окном была отделена небольшим шкафом и другой мебелью. За этой так называемой ширмой стоял туалетный стол с зеркалом и небольшой диван.
Владельцы квартиры предложили нам расположиться на широком диване у стола.
Борис Александрович просто и по-дружески разговорился со мною. Отвечая ему, я рассказал, что приехал лишь сегодня днем, что Ленинград мне уже несколько знаком, так как я в нем уже третий раз… Он в свою очередь пояснил мне, что сами они из Италии, музыканты, что он скрипач и виолончелист, и говорил со мною, как близкий друг, и я сразу же почувствовал к ним всем симпатию за их простоту, веселость и радушие. Рае я и раньше еще верил, а теперь и сам твердо удостоверился в достоинствах этих людей.
– А где же твой дорогой Эммануил? – спросила хозяйка у Раи.
– Он скоро освободится и придет! Ну, он вообще точный, как не знаю кто! Он не опоздает, я ручаюсь!
– А наследница ваша сейчас неужели спит? – спросил Борис Александрович.
– Что вы?! – ужаснулась Рая. – Она сейчас у соседей встречает Новый год! Пирует с ними!
– Ага! Следовательно, тоже не отстает от жизни! Это самое главное!
По полу, между тем, отчаянно прыгали знакомые уже мне четвероногие обитатели квартиры, наполняя воздух лаем, мяуканьем и гамом. Было видно, что оба животных находились в крепкой дружественной спайке.
Встреча Нового года совпала, оказывается, у Бориса Александровича с новыми достижениями в искусстве, и по настоятельному и энергичному требованию Раи хозяева дали ей пачку телеграмм с новогодними поздравлениями в достигнутых успехах. Во всех них фигурировал сам Струве.
Время шло, был уже двенадцатый час. Мы все теперь ждали двоих – Моню и Нового года. Первый вскоре явился – он был тут встречен, как закадычный друг; между тем, как для встречи второго усиленно накрывался обеденный стол. Радио было включено, и мы, слушая Москву, не могли прозевать незаметный приход следующей астрономической единицы…
В маленькие бокалы было налито красного цвета вино. И все взяли по одному. По радио уже слышался шум и гудки машин на Красной площади…
– Лева! А ты?! – удивилась Рая, видя, что я и не думаю брать предназначенный для меня сосуд.
– Я не буду, – ответил я, чувствуя себя не слишком бодро.
– Вот так-так! – проговорила хозяйка. – Почему же?
– А я еще ни разу не пил никогда.
– Ну, один раз в жизни подобный грех прощается, – сказал Борис Александрович.
– Для кого-нибудь другого – может быть, но я вообще непьющий, – возразил я.
– Вот орел, а?! – восхищенно сказал Моня.
– Нет, нет! Ради Нового года! – настаивала Рая. – Скорее бери, а то сейчас часы бить начнут!
Я чувствовал себя не в своей тарелке от того, что меня упрашивали (я терпеть этого не могу), и для очистки совести взял злосчастный стаканчик.
– Обязательно нужно! За компанию! – подбадривал меня Борис Александрович. – Ради нас! Ради нас хотя бы!!!
Грянул бой Спасских часов, и мне пришлось волей-неволей… прозвенеть своим сосудом, сталкивая его с сосудами окружавших.
Все осушили свои бокалы на радость своих потомков и за собственное счастье.
Моня, задорно улыбаясь, смотрел на меня.
– Ну! – сказала Рая. – Давай!
– Ну, что же, – сказал я. – Моя миссия на этом оканчивается, это ее предел. – И я поставил непотревоженный бокал на стол.
– Чокнуться – это мало! Нужно было еще и осушить! – смеясь, говорила Вероника.
– Не пей, не пей! – подзадоривал меня Эммануил. – Правильно! Ты их не слушай!
Под звуки Интернационала [70] мы сели за стол, чтобы приступить к трапезе.
– Честное слово! Хорошо, что мы так собрались! – сказала Рая.
– Вот именно! – подтвердила хозяйка. – А то мне уже надоели эти шумные новогодние балы! Крик, гам – и больше ничего! А тут у нас крепкая маленькая компания! Это истинная новогодняя встреча.
Вероника действительно была права.
– Лева так лукаво смотрит на меня, – хитро посмотрев в мою сторону, проговорила она. – Разве я не права?
– Напротив, – ответил я, – все это правильно.
Время было веселое! Весельчак Моня умело поддерживал у нас оптимистическое настроение.
Хитро моргнув мне глазом, он рассказал о моем оперном занятии в дороге. Это доставило всем, видимо, удовлетворение, так как компания вся была очень хорошо знакома с «Аидой».
После чая Рая сказала мне о существовании статьи о музыке Бориса Александровича, и по ее просьбе последний дал мне небольшую, но солидную книгу, где было немало высказываний о Верди и где была напечатана его статья.
В связи с этим Борис Александрович напомнил мне мои письма, где я писал Рае об «Аиде» и которые Рая читала ему; он сказал свое мнение о моих строках, сказав, что в них он чувствовал мое понимание и любовь к этой опере и оперной литературе.
Время было уже позднее – начало второго ночи, и я, устав от дороги, чувствовал себя утомленным и пристрастным ко сну.
Рая заметила это. Все ее поддержали, и мне предложили улечься спать. Я ответил, что еще немножко почитаю.
В это время все расположились у освободившегося от посуды стола и решили убить время за картами. Меня тоже имели в виду.
– Нет, я не играю! – ответил я.
– Вот это я понимаю! – сказала Вероника. – Человек не пьет, в карты не играет! Прямо идеал! Истинный идеал! Честное слово!
Мне не хотелось отрывать играющих от игры, и поэтому, захлопнув книгу, я переключил свое затуманенное сознание на возившихся на полу четвероногих друзей.
– Лева! Это правильно, что ты идеал? Как ты думаешь? – спросила меня Рая.
– Да я сейчас вообще ничего не соображаю! У меня все крyгом идет! – ответил я, побудив веселый смех своими словами. Однако чуткие люди сразу поняли меня.
– Да дайте же, товарищи, человеку возможность заснуть, – обидчивым тоном сказал Борис Александрович. – Нельзя же так! Человек две ночи не спал! Что это такое?!
– Мы сейчас тебя уложим, – успокоила меня моя сестра.
Мне предложили занять диван за загородкой у окна – я, конечно, дал согласие. Мне дали покрывало, так как я категорически отказался от одеяла и простыни, и пожелали спокойной ночи. Сняв башмаки, я улегся.
Я был в тени, и поэтому мне было легко уснуть. В моей отяжелевшей голове промелькнула мысль о том, что именно сейчас Женька уже мчится в поезде сюда, в Ленинград, затем мы с ним встретимся… я до такой степени был утомлен, что через минуту уже крепко спал, несмотря на непривычное новое ночное ложе, свет в комнате и говор играющих… Моя первая ленинградская ночь вступила в свои права…
70
До 1944 г. Интернационал являлся государственным гимном РСФСР и СССР.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Похожие книги на "Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9А", Федотов Лев Федорович
Федотов Лев Федорович читать все книги автора по порядку
Федотов Лев Федорович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.