Через тайниковые контейнеры агентура получала крупные и не очень денежные средства, шифровальные блокноты, инструкции по организации конспиративной связи, средства тайнописи, заготовленные за границей письма для последующего направления их с невидимыми текстами за границу, драгоценности, элементы спецтехники, задания по сбору интересующей ЦРУ информации, письма с оценкой проделанной работы, чистые кассеты для фототехники и другие элементы шпионского оборудования.
Сигнальные операции ЦРУ неотделимы от тайниковых операций и личных встреч, но они могут носить и самостоятельный характер. Например, в нашей практике графические сигналы иной раз обозначали, что агент год назад успешно возвратился после длительной загранкомандировки, не находится под контролем КГБ и готов приступить к работе в Москве.
Очень интересен материал, посвященный почтовому каналу. ЦРУ приложило немало усилий по выяснению для себя особенностей почтовых отправлений и условий прохождения почты в Советском Союзе. Американцы организовали серьезные исследования, практически задействовав для этого значительные силы и средства. Они, как на карусели, перемещались туда и обратно, чередовали почтовые отправления из СССР за рубеж, преимущественно в США, с бросками корреспонденции из-за границы в нашу страну, меняли адреса и внешний вид корреспонденции и почерк исполнителей, а затем все подвергали тщательному анализу.
И действительно, после анализа полученных в результате многолетних исследований данных техническими специалистами ЦРУ были даны конкретные рекомендации оперативным подразделениям, каким образом использовать почтовый канал в СССР. В итоге всем завербованным ЦРУ агентам, в каком бы регионе нашей страны они ни проживали, рекомендовалось приезжать в Москву и направлять шпионскую корреспонденцию в виде писем-прикрытий, содержащих тайнопись, в США или другие страны дальнего зарубежья только из центральной части города, то есть оттуда, где обычно бывает много иностранцев.
Передававшиеся через тайники все письма-прикрытия, предназначенные для отправления агентами из СССР за границу, изготавливались в ЦРУ на английском языке и имитировали переписку иностранных туристов, путешествовавших по СССР.
Письма из ЦРУ на домашние адреса агентов в СССР, содержащие тайнопись, изготавливались в ЦРУ на русском языке и с соблюдение мер предосторожности опускались разведчиками посольской резидентуры в московские почтовые ящики.
Если говорить о средствах защиты безличной связи, здесь, прежде всего, речь следует вести о запрете для агентов передавать в разведцентр по почтовому каналу или через тайники информацию в незашифрованном виде, которая должна была быть нанесена на бумажный носитель обязательно с применением средств тайнописи. Многолистные одноразовые шифро-блокноты для каждого агента всегда были сугубо индивидуальными и состояли из столбцов пятизначных, случайным образом скомпонованных групп. Странички шифроблокнотов были исполнены из быстрорастворимой в воде бумаги, что обеспечивало эффективность их уничтожения.
В лабораториях ЦРУ многие годы экспериментировали с различными видами тайнописи, основными критериями для которых являлись ее стойкость и удобство для агента ее и проявления, и нанесения. Чаще всего в качестве средств тайнописи агентам передавались таблетки для ее проявления/нанесения и тайнописная копирка для подготовки сообщений. Одно время направлявшиеся в адрес агента по почте тайнописные сообщения ЦРУ для их проявления следовало подвергнуть тепловому воздействию, но затем стали применяться «водные процедуры» — агентам предписывалось опустить письмо на короткое время в воду.
Ближняя радиосвязь — наименее уязвимое средство коммуникаций между разведчиком и агентом. Наличие всего лишь двух экземпляров аппаратуры для обмена информацией и незначительные расстояния между приемником и передатчиком делают использование ближней радиосвязи идеальным средством шпионажа.
Мы были осведомлены в том, что ЦРУ проводит такие операции в Москве, в частности осуществляются радиовыстрелы на здание посольства США из проезжающих автомашин или троллейбусов, на жилые дома, где проживали исключительно иностранцы, на стоящие без пассажиров автомашины с дипломатическими номерами, принадлежащие посольству США, в которых находились дамские сумочки или рюкзаки. Фиксировались аналогичные операции с одного берега водоема на другой или внутри закрытых помещений ангарного типа. Нами проводились мероприятия по изучению условий прохождения в городе таких сигналов и выявлению конкретных мест, удобных и пригодных для ближней радиосвязи, но перехватить в то время, в 80-е годы прошлого столетия, такие боевые операции ЦРУ и идентифицировать источники радиоизлучений не представлялось возможным.
Посольская резидентура ЦРУ активно изучала в «полевых условиях» использование спутниковой радиосвязи между агентом и разведцентром для дальнейшего применения в Москве. Но пробные сеансы связи из парковых зон Москвы с помощью радиопередатчика, изготовленного по технологии BIRDBOOK, на «висевшие» на геостационарных орбитах ИСЗ «Морисат» были своевременно зафиксированы и идентифицированы радиоконтрразведкой КГБ.
После серьезной подготовительной работы в 1983 году контрразведка осуществила операцию по захвату с поличным заместителя резидента ЦРУ в Москве Ричарда Осборна и его жены в Филевском парке Москвы, где разведчики в очередной раз совершали пробные сеансы связи. Аппаратура была изъята, а сам разведчик объявлен персоной нон грата. Таким образом КГБ удалось скомпрометировать саму идею использования ЦРУ в шпионских целях спутниковой связи в условиях Москвы.
Глава четвертая
Театр одного актера
ЦРУ о контроле наружного наблюдения КГБ
КГБ, как показали события, не был в курсе всех технических возможностей американцев по перехвату и контролю радиопередач службы наружного наблюдения во время ареста Марты Петерсон (1977 год). Разработка обнаруженного КГБ у Марты Петерсон радиоприемника с кодовым названием SRR-100 началась в ЦРУ в первой половине 1970-х годов, после того как офицер-техник ЦРУ в Москве перехватил радиопереговоры КГБ на ранее выявленных частотах и сопоставил переговоры с перемещением американского персонала. После этого резидентура ЦРУ в Москве организовала серию выездов своих оперативников по заранее запланированным маршрутам, чтобы расшифровать радиопереговоры наружного наблюдения КГБ. Настраивая свои радиоприемники, сотрудникам ЦРУ удалось идентифицировать сигналы и сделать записи радиопередач, а затем отпечатать на принтере картину размещения частот КГБ.
Упаковки с радиоприемниками SRR-100 были достаточно маленькими, чтобы можно было спрятать их под верхней одеждой. Офицер мог фиксировать время в случае необходимости, нажимая особую кнопку, когда он выходил на улицу, затем пять минут спустя и когда поворачивал за угол. Анализ расположений офицеров в городе был сопоставлен с радиопереговорами наружного наблюдения, чтобы определить, когда и за кем была слежка и какая частота при этом использовалась.
Через некоторое время была составлена картина интенсивности и типа слежки, с которой сталкивались американцы, а также представление о том, как КГБ координировал свои усилия. Так появилась модель определения стандартной процедуры КГБ и был проведен детальный анализ типов поведения американцев, которые привлекают к себе внимание КГБ. Перехват показал, что в радиопереговорах КГБ было совсем не много комбинаций терминов и чисел. Например, произносимое в эфир число «двадцать один» означало, что «объект в моем поле зрения», в то время как другие кодовые выражения обозначали определенных людей или их действия. Короткие радиопереговоры и даже отдельные слова могли указывать на слежку, в то время как продолжительная тишина в эфире являлась надежным признаком ее отсутствия.
ЦРУ обнаружило, что служба наружного наблюдения может следовать за объектом, разбившись на несколько бригад. Одна бригада вела наблюдение открыто и даже демонстративно, в то время как вторая бригада действовала противоположным образом. Иногда сотрудники службы наружного наблюдения использовали переодевание, чтобы избежать расшифровки, иногда меняли цвет и модели автомобилей.
