Этот текст примечателен тем, что описывает диссоциативное состояние, билокацию, и при этом в нем пытаются скрыть все неудобные для рассказчика моменты, присущие этому явлению. При анализе фактов выясняется, что существовал только один Курма. Позже папа Григорий I Великий (ок. 540–604) позаимствовал историю о Курме, имя которого он изменил на Стефана. Этот человек был введен в ад, откуда судия отправил его обратно, поскольку это был не тот Стефан. Григорий опустил ту часть, где упоминается второй Курма («Диалоги», кн. IV, гл. 37, 5–6).
Этот сюжет об ожившем мертвеце, напоминающий шаманские путешествия, появляется и в «Чудесах первомученика Стефана» (V в.), где говорится о человеке по имени Датив:
Полураздавленный при обрушении собственного дома, он был сочтен мертвым, но жена его умолила Стефана, и тот воскресил Датива. Придя в сознание, он рассказал о том, что видел в загробном мире. Его окружила толпа мертвецов, одних он знал, других — нет, а после приблизился юноша в белых одеждах, велел им отступить, и они тут же исчезли (statim illas mortuorum turbas non comparuisse). Затем этот юноша вернул его к жизни [115].
В «Видении Сальвия» (святого Сальвия Альбийского, ум. 584), о котором рассказал в VI веке Григорий Турский, разница между сном и смертью почти не заметна. Однажды, охваченный сильной лихорадкой, он лежал задыхаясь в своей постели, как вдруг его келья начала сотрясаться и озарилась великим светом. Воздев руки к небесам, он возблагодарил их и испустил дух. Уже шли приготовления к его погребению, как вдруг «он пошевелился, словно пробудившись от глубокого сна, открыл глаза, поднял руки и заговорил»; он сожалел, что принужден был вернуться в этот мир, и поведал о своем видении всем присутствующим [116].
Около 656 года анонимный автор написал «Житие святого Фурсы» (Vita Sancti Fursei) [117], ирландского монаха и основателя монастыря Кнобхересбург в Восточной Англии, а затем монастыря в Ланьи под Парижем, где ему явлено было видение. Заболев и погрузившись во тьму, он испустил последний вздох и увидел, как его подхватили два ангела, впереди которых двигался третий, вооруженный щитом и мечом, чтобы защищать провидца от демонов. Затем дух его воссоединился с телом, ибо не могли они забрать его с собой, пока не выполнит он дела. Фурса причастился, а на следующий день стопы его вновь похолодели, и на своем ложе (in lectum quasi somno gravatus obdormivit) погрузился он в глубокий сон. Очевидно, ангелы ожидали его причастия. В ходе своего путешествия по загробному миру он встретил двух епископов, которые дали ему наставления и советы. Во время возвращения на землю демоны обожгли Фурсе щеку и плечо. Когда душа его вернулась в тело, он увидел, что грудь его открыта (vidit pectore illius corpus aperiri). Эта деталь не упоминается в рассказе о Фурсе, изложенном в «Золотой легенде» (гл. 140). Но там говорится: «Дьявол поразил Фурсу так сильно, что после его возвращения к жизни следы от этих ударов остались навсегда» (tunc dyabolus tam graviter eum percussit, ut postmodum vitae restitutus semper percussionis vestigium retineret). И автор отмечает: «Удивительным образом то, что претерпела душа, проявилось и на плоти».
Хейто (ум. 836), епископ Базеля, а после аббат монастыря Райхенау, рассказал о видении, которое пережил монах Веттин во время болезни. Он спал «будучи столь же усталым душой, сколь и телом» (post tantam lassitudinem tam animae quam corporis in somno resoluto) и видел злых духов, несших орудия пыток, а затем ангела. Пробудившись, он рассказал о том, что видел, и вскоре умер [118]. В 824 году каролингский поэт Валафрид Страбон (808/809–849) переложил это видение в стихотворную форму. Фольквин Лоббский (ум. 990) [119], настоятель Лоббского аббатства в графстве Хайнаут в Валлонии, а затем монах-бенедиктинец Арнольд из монастыря Святого Эммерама [120] способствовали еще большему распространению описания этого видения.
В рукописи XI века, хранящейся в Национальной библиотеке Рима [121], записана история под названием «Видение монаха, который впал в транс и стал свидетелем смерти грешника и праведника». Вот рассказ о двух его видениях:
«…когда наступил час его смерти, то душа его не решалась выйти из тела: такой страх на нее напал. Видит она грозных демонов, которые держат перед ней какой-то шар (globum) и угрожают ей, говоря: “Что мы медлим схватить эту душу? Еще, пожалуй, придет архангел Михаил с ангелами и станут они оспаривать ее у нас, и отнимут у нас ту, которая столько лет была связана нашими оковами?” Но один из демонов успокоил их опасения, говоря, что он в точности знает все дела покойного, так как денно и нощно пребывал с ним. Тогда душа стала горько стонать: “Горе мне, горе, что я приобщилась этому темному и сквернейшему телу!” В дальнейшей речи замечается смешение: то автор обращается к душе, упрекая ее в пристрастии к деньгам и присвоении чужой собственности, то сама душа упрекает тело в жадности, страсти к нарядам и противополагает телесные удовольствия духовным страданиям. “Ныне же, — так заканчивает душа свою речь, — ты стало пищею червей и гнилью праха и так пробудешь некоторое время, меня же ты обрекло в преисподнюю”. И вот тело начинает постепенно видоизменяться; молвили те, что были на страже у усопшего: “Проткните ему глаза за то, что они с жадностью и вожделением смотрели на все; отрежьте ему уши, проткните сердце, не знавшее ни милосердия, ни любви, оторвите руки и ноги, столь поспешные на все худое!” Исполнив это, демоны вырвали душу из тела с великой болью и понесли ее на своих мрачных крыльях.
По пути душа видит яркий свет и осведомляется, откуда он. Демоны отвечают ей: “Разве ты уже не узнаёшь более своей родины, откуда ты вышла в свои страдания?” <…> Но вот ее приволокли в преисподнюю, где демон, имеющий вид дракона, схватив душу своею пастью, изрыгнул в жарчайший огонь, где она должна пребывать до наступления Суда.
Монах очнулся после этого страшного видения, но вскоре затем опять впал в забытье и увидел себя на этот раз в каком-то монастыре, где застал бедного отшельника на ложе смерти. Он был покрыт грубыми рубищами, и никого не было при его кончине; но монах слышит голоса ангелов, слетевших с неба, чтобы принять душу. Последняя вылетает из уст умирающего и, обращаясь к телу, говорит ему, что ныне наступил час их разлуки, так как Господь призвал ее к себе обратно. “Ты терпеливо дожидалось этого часа, терпело голод и жажду, выносило холод, но в то время, как ты страдало, я была в утехе и теперь благодарю за это…” <…> …но спустился с неба архангел Михаил, взял душу усопшего и вознес на крыльях своих, услаждая ее пением» [122].
Святой Михаил и дьявол борются за душу мужчины. Иллюстрация неизв. худ., XV в.
The Walters Art Museum
Однажды в 1196 году Туркилль, крестьянин из округа Стистед Лондонской епархии, погрузился в глубокий сон. Его разбудил (a sompno excitavit) святой Юлиан и позвал следовать за ним. Туркилль хотел одеться, но гость сказал, что в этом нет необходимости, поскольку тело его останется в постели и лишь душа будет его сопровождать (sola enim anima tua mecum abibit). Далее Юлиан сказал: «Чтобы никто не подумал, что ты умер, я оставлю в тебе дыхание жизни» (vitalem in te flatum dimittam). Удивленная тем, что муж ее спит дольше обычного, жена Туркилля стала трясти его голову, руки и ноги, но все было тщетно. Она сообщила об этом местным жителям и приходскому священнику, и тот велел открыть Туркиллю рот. Клином раздвинули ему челюсти и влили туда святую воду. Туркилль вскочил, выпрыгнул голым из постели и подбежал к окну, чтобы открыть его. Увидев собравшихся в его спальне людей, он вернулся в постель, прикрыл свою наготу и посетовал на то, что его разбудили, ибо он должен был получить подтверждение своего видения (testimonium visionis sue). И наконец, рассказал он о том, что видел, закончив тем, что «был возвращен в свое тело, сам не ведая как» (ad corpus proprium nesciens quo ordinis reductus) [123].
