Поскольку кладбище находилось под защитой святого Андрея, грешники устраивали шабаш за его оградой. В испытании Ланселота у Гибельной часовни, расположенной в глубокой долине в центре леса, монастырь окружает старое, огороженное стеной кладбище. С другой стороны, когда Перлесваус завоевывает некий замок, мы узнаём, что у того три названия: Эдем, Замок радости и Замок душ. Замком душ его называют, «потому что там никогда не умирал человек, чья душа не отправилась бы на небеса» (разд. X).
В прозаическом романе «Персефорест», переписанном в XV веке [199], рассказывается о том, как дух привел Пасселиона к вратам ада по приказу лютена [200] (luiton) Зефира — падшего ангела, посланного на землю, чтобы испытывать и искушать людей [201]. Вход в ад находится в горах, далеко от долин. Приблизившись к нему, рыцарь услышал громкий шум и спросил о нем духа.
Дух ответил: «Это потому, что, когда душа покидает бренное тело, ее приносят сюда и бросают в ту дыру, откуда поднимается дым, который ты видишь. Затем душа погружается все глубже в зависимости от своих грехов; и чем тяжелее они, тем глубже она проваливается и тем сильнее ее мучения» [202].
Дух взмыл в воздух вместе с Пасселионом и принес его туда, где было невыносимо дымно из-за новых душ, которых только что доставили демоны. Когда дым рассеялся, Пасселион увидел чудовищную бездну (une abysme tres espoantable) и Люцифера. В этой сцене безошибочно угадывается влияние средневековых христианских видений, оригинальность же романа «Персефорест» заключается в том, что он знакомит нас с островом злых духов, гористым и мрачным, и островом жизни, и оба эти острова находятся на озере в Ирландии. Первый остров избрал местом своего чистилища святой Патрик, а второй принадлежит Королеве фей, и ему присущи черты кельтского языческого рая: четыре стихии находятся там в гармонии и не вступают в борьбу друг с другом (XLVIII, 816–818), у смерти нет доступа на этот остров, тлен не имеет над ним власти, а вода и плоды обладают целебными и восстанавливающими свойствами.
Святой Патрик отправляется в чистилище. Иллюстрация из рукописи на французском языке. Национальная библиотека Франции, XIV в.
Bibliothèque nationale de France (BnF)
Инфернальные рыцари
Иногда дьявол предстает в облике рыцаря, с которым до этого заключил договор. Жербер де Монтрейль (XIII в.) знакомит нас с Рыцарем Дракона, названным так потому, что на его гербе изображена голова дракона, изрыгающего огонь, — одна из многочисленных форм, принимаемых дьяволом. В авантюре «Холм Монтеклер» (Pui de Montesclaire) Персеваль отправляется сразиться с этим рыцарем и сталкивается с громом, молнией и ливнем — знаками, предвещающими встречу с дьявольскими силами. Он укрывается за своим щитом с изображением креста и тем пугает дьявола, который «ревет и кричит, как бык» (brait et crie comme un tors; стр. 9564). Пламя сжигает копье рыцаря, но он наносит удар дьяволу своим гербовым щитом, и демон сбегает «в обличье черного ворона» (corbel tout noir) [203].
В романе Вирнта фон Графенберга «Вигалуа», написанном в середине XIII века [204], герой узнаёт, что неподалеку находится пылающий замок, в котором регулярно появляется коронованный зверь. Не желая впоследствии сожалеть об упущенной возможности, он идет за ним. По дороге он видит турнир:
Поскольку слышны были лишь крики боли и страха, Вигалуа решил, что это не настоящие рыцари. Увидев же гербы их, он подумал, что и подвиги их были фальшивыми, поскольку все гербы эти были одного цвета, черные как уголь, а их эмблемы изображали языки пламени цвета киновари.
Рыцарский поединок. Иллюстрация из книги «Вигалуа» В. фон Графенберга, XIV в.
Leiden University Libraries
Он бросается в поединок, но копье его, едва коснувшись рыцарей, вспыхивает и сгорает. Он покидает это место и догоняет зверя, за которым шел. Когда они заходят в чащу леса, зверь превращается в человека. Он сообщает, что он король Лар, бывший правитель Корнтина, и объясняет увиденное героем:
Еще я хочу рассказать тебе о сборище рыцарей, которых ты видел недавно на дороге: их покаяние бесконечно тяжело и так мучительно, что страдания их не знают себе равных. Истина в том, что даже в радости конного поединка они вечно, без передышки, пребывают в адском пламени.
Стало быть, эти рыцари — грешники из ада, оказавшиеся в нашем мире, что довольно часто встречается в рыцарских романах Средневековья. В романе «Прекрасный незнакомец» Рено де Боже (XII в.) герой сталкивается с большим и крепким (grans et corsus) рыцарем верхом на боевом коне, глаза которого сияют, как кристаллы (si oil luissoient cum cristals), посреди лба у которого рог, а из ноздрей вырывается пламя. Когда Гинглен поражает его мечом, «из уст его валит ужасный дым».
Чтобы узнать, жив ли он,
[рыцарь] коснулся его груди —
и тот обратился грудой
отвратительной гниющей плоти.
Por savoir s’ il ert encore vis,
Sa main il met deseur ke pis;
Tos fu devanus Claire pure,
Qui molt estoit et laide et sure (стр. 3065–3068).
Все эти встречи с демонами и дьявольскими рыцарями в романах Средневековья не были новшеством. Как показывает артурианский цикл, авторы, несомненно, вдохновлялись произведениями жанра exempla, хорошо им знакомыми в рамках религиозной литературы. При этом в «примерах» использовались понятия, не вписывавшиеся в строгие рамки христианской космологии, в результате чего в них могли появляться элементы, относившиеся к пространству «между мирами», что впоследствии нашло отражение и в рыцарских романах.
Отлох Санкт-Эммерамский рассказывает о приключении менестреля по имени Волларк. Путешествуя в компании спутников, тот встречает доброго малого по имени Нитхард, который предлагает им ночлег. Они проходят через долину и темный лес и добираются до жилища, где им нельзя ни с кем разговаривать. Постепенно Волларк понимает, что попал в дом дьявола, и просит разрешения уйти. Хозяин осыпает гостей подарками и дает им провожатых, которые выводят их обратно к тому месту, где они встретили Нитхарда, а затем исчезают. Волларк и его спутники оказываются в лесу одни, мучимые голодом, а подарки, которыми их одарили, оборачиваются паутиной [205].
Подобный сюжет можно найти и в сочинении августинского каноника Жака де Витри:
Однажды ночью аббат и несколько монахов-цистерцианцев заблудились, и бесы, принявшие облик монахов, предложили им приют в своем аббатстве посреди леса. Цистерцианцы согласились, но, встревоженные поведением своих лошадей, ели только ту пищу, которую принесли с собой. На следующий день они провели мессу и увидели, что часовня постепенно пустеет. Когда они спросили об этом аббата, тот сказал: «Мы — ангелы, падшие вместе с Люцифером». Монастырь и монахи исчезли, а цистерцианцы оказались посреди болота [206] (Et statim tota illa abbacia evanuit. Et illi invenerunt se devia et paludes).
