Схожий вариант этой истории можно найти и в сочинении доминиканского инквизитора Стефана Бурбонского «Монастырь демонов» [207], включенного Ф. К. Тубахом в «Указатель примеров» под номером 1655. Лишенный духовного сана монах заблудился в лесу и пришел в странный монастырь, где живет всего один монах. Он видит, как черти мучат мертвых монахов, и, когда черти в ужасе исчезают под землей, он ищет спасения в собственном монастыре. Этот сюжет мы находим также в «Небесной лестнице» (Scala coeli) Жана Гоби — младшего [208].
Благодаря тому что Иоганн Якоб Музеус в 1830–1840-х годах записал легенду [209], а Людвиг Бехштейн ее пересказал [210], мы можем видеть, что Отлох, Жак де Витри и другие вдохновлялись одной и той же устной традицией. Молодой рыцарь и его оруженосец путешествуют через лес, в котором обитает призрак с выразительным именем граф Шварценберг (граф Черной горы). Оруженосец вдруг восклицает:
«Милорд, кто-то скачет за нами. Копыта лошади гулко стучат, и смотрите — огненная пена капает с удил!»
Граф приглашает их следовать за ним к его замку. Они входят.
Рыцарь стал смело спускаться за провожатым по винтовой лестнице. Из стен тут и там торчали когтистые лапы грифонов с зажженными свечами — черными и белыми. Стены были черны как уголь, как и старомодные доспехи графа. На нем была кольчуга, полностью его скрывавшая, и шлем странной формы. Гребень на шлеме не был ни литым, ни кованым. Он был живым и имел очертания небольшого, похожего на саламандру дракона, чьи когти крепко впивались в шлем. Временами он поворачивал голову, и его сверкающие черные глаза вспыхивали, как бриллианты. Длинный хвост дракона спускался со шлема на шею графу и раскачивался из стороны в сторону. У подножия лестницы граф остановился и повернулся к гостю. Лицо его было худым, бледным и истощенным, а глубоко запавшие глаза выдавали в нем убийцу. У него не было ни бровей, ни ресниц. Он громко пыхтел, и дыхание его было горячим, как иссушающий ветер африканской пустыни.
Как мы увидим далее, он искупал страшный грех.
«Иди за мной и посмотри, что я сделал и как сильно страдаю! — сказал он рыцарю. — Я обязан показывать всем, кого встречу в полночь, свое позорное преступление. Не нужно молиться за меня, это не поможет! Я не смогу искупить свою вину ни покаянием, ни заупокойными молитвами».
И он указал на гроб, в котором лежала маленькая старушка с кинжалом в груди.
«Это моя мать! — воскликнул граф. — А пред тобой стоит ее убийца».
За этим последовала фантастическая сцена, где труп восстал и вырос до гигантских размеров, рыцарь же воззвал к Иисусу. По замку прокатился ужасный крик, от которого остов здания дал трещину, замок зашатался, а гроб, стены и граф с графиней исчезли. Рыцарь же погрузился в непроглядную тьму.
То есть Черный граф — это проклятая душа, которая расплачивается за свои земные грехи, а его замок — разновидность ада. Детали текста не оставляют в этом сомнений: повсюду черный цвет, дракон же на шлеме символизирует дьявола. Горячее дыхание графа — знак того, что он сгорает изнутри. Грешник прямо говорит о том, что ему нет искупления. Кроме того, из комнаты, где лежит труп его матери, исходит «дыхание такое холодное, будто от ледника».
Волшебный мир
Другой мир, населенный народом фей, чаще всего встречается в произведениях жанра ле [211] (фр. lai) XII–XIII веков. Среди произведений великой Марии Французской, первой французской писательницы, есть два ле, связанных с этой темой. В одном из них, ле о Гигемаре (Гижмаре), сообщается следующее:
Однажды во время охоты Гигемар пускает стрелу в белую лань, но стрела отскакивает и ранит его самого. Лань печально говорит ему, что никто не может исцелить его рану, кроме дамы, которая будет готова страдать ради него. Рыцарь продолжает свой путь, пересекает лес, пустошь и равнину, проходит мимо горы, с которой течет река, и достигает гавани, где стоит великолепный и совершенно пустой корабль (ni aveit nul, ne nul, ne nul ne vit; стр. 46). Он засыпает, и корабль уносит его во дворец дамы, которую заточил там ее ревнивый муж. Она поселяет Гигемара у себя и заботится о нем. Они влюбляются друг в друга, но об этой любви узнают, и рыцарь вынужден уехать. Перед расставанием дама завязывает узел на его рубашке, который не сможет развязать никто, кроме нее самой. Гигемар возвращается на корабль, чтобы попасть в свою страну. В конце концов дама сбегает, садится на тот же корабль, отплывает и добирается до дома Гигемара, где и развязывает узел…
Нигде не уточняется, что эта дама — фея. Однако некоторые признаки указывают на ее сверхъестественную сущность, например способность предсказывать будущее или связь с волшебным кораблем. Кроме того, необычные детали маршрута привлекают внимание слушателей и дают понять, что встреча героя весьма необычна. В этом ле собрано множество мотивов, связанных с путешествиями в потусторонний мир — от описания пути героя и его встречи с ланью до плавания на чудесном корабле без рулевого. Филипп Вальтер был прав, замечая, что страна этой дамы «полностью соответствует местоположению в ином мире: находится за морем и недоступна для людей» [212].
Мульдумарек, герой еще одного ле Марии Французской, «Йонек» [213], очевидно, является королем потустороннего мира. Обернувшись птицей [214], он прилетает к своей избраннице. Муж заточил ее в башне и приставил старуху присматривать за ней. Оказавшись перед возлюбленной, он вновь принимает облик прекрасного благородного рыцаря. Он говорит ей, что давно любит ее, и продолжает: «Но я не смог бы ни прийти к тебе, ни покинуть свою страну, если бы ты не позвала меня» (стр. 131–133). Оказалось, эта дама всего лишь жаловалась на то, что прошли времена, когда женщины могли найти себе галантных и обходительных возлюбленных (стр. 95–98). Значит ли это, что он мог читать ее мысли? Любовников застигают врасплох, и раненый рыцарь вынужден скрыться. Женщина чудом выбирается из своей тюрьмы, идет по кровавому следу, оставленному Мульдумареком, входит в курган, пробирается сквозь тьму и оказывается на прекрасном лугу, пересекает покинутый жителями город и попадает во дворец, где видит своего избранника. Он дарит меч для ее сына и волшебное кольцо, которое она должна надеть на палец мужа, чтобы тот забыл о произошедшем. Путь, который преодолевает эта дама, — наглядный пример путешествия из одного мира в другой, и не случайно вход в него расположен в могильном холме или кургане: это очень распространенный мотив в кельтской литературе, изобилующей волшебными холмами, или холмами фей (sidh).
Народные традиции таят немало сюрпризов. Записанная Александром Афанасьевым народная сказка «Перышко Финиста — Ясна сокола» — это практически русская версия бретонского ле. Посудите сами.
Героиня просит у своего отца перышко Финиста — Ясна сокола, и тот соглашается купить его ей в подарок. Когда она открывает коробочку, перо вылетает, ударяется об пол и оборачивается прекрасным царевичем. Ее сестры, подслушав их разговор, вынуждают царевича улететь, вновь обратившись соколом. Затем все повторяется, и, чтобы положить этому конец, сестры берут острые ножи и иглы и втыкают их в окно. Финист ранится о них и возвращается в свой мир «…за тридевять земель в тридесятом царстве. Прежде три пары башмаков железных истопчешь, три посоха чугунных изломаешь, три просвиры каменных изгложешь, чем найдешь меня, добра молодца!». В конце очень долгого пути девушка вновь находит своего царевича [215].
