В последующем разговоре этот уродливый персонаж демонстрирует свою власть над животными. В обоих текстах используется известный мотив народных сказок: сверхъестественное существо, которое обитает в лесах и пасет диких зверей [224]. Калогренан / Кинон достигает границы потустороннего мира, и этот пастух — привратник. Он указывает рыцарю путь, по которому нужно отправиться, чтобы пройти свое испытание:
Когда ты человек неробкий,
Езжай по этой самой тропке.
Поскачешь напрямик, вперед,
Куда тропа тебя ведет.
У нас в лесу тропинок много.
Лишь напрямик — твоя дорога.
Увидишь ты родник тогда.
Бурлит вода, кипит вода,
Однако можешь убедиться:
Как мрамор, холодна водица.
Большое дерево растет
И зеленеет круглый год
Над заповедной этой чашей.
Деревьев не бывает краше,
Видна цепочка меж ветвей,
Поблескивает ковш на ней.
Увидишь камень самоцветный,
Для проезжающих приметный
(Не знаю, как его назвать).
Там, право, стоит побывать.
Вблизи часовенка на диво.
Она мала, зато красива.
Возьми ты ковш в тени ветвей,
Водою камень тот облей,
И сразу дерево качнется.
Такая буря вмиг начнется,
Как будто бы обречены
Олени, лани, кабаны [225].
Сверкать начнет, греметь и литься.
Столетним деревам валиться,
Зверью несчастному страдать,
И человеку пропадать.
Когда вернешься невредимым,
Считай себя непобедимым [226].
Следуй по тропе на вершину холма. Там пред тобою откроется широкая долина, в самом центре ее растет огромное дерево, ветви которого зеленее самой зеленой ели. Под этим деревом — источник, а на дне его лежит большая каменная плита. На этой плите стоит серебряная чаша на золотой цепи. Возьми ту чашу и вылей воду на плиту. Раздастся гром, такой сильный, что покажется, будто он сотрясает небо и землю. Затем прольется ливень ледяной. Посыпется такой град, что непросто будет тебе уйти оттуда живым. Когда дождь утихнет, небо прояснится. На дереве после бури не останется ни единого листочка. Затем на его ветви слетится стая птиц, их песня будет настолько прекрасна, что никогда еще ты не слыхал музыки такой красоты. Когда ты будешь наслаждаться их пением, из долины донесутся великий плач и стенания. Потом появится всадник на черном коне, одетый в черный шелк, с черным знаменем на копье. Он нападет на тебя…
Калогренан / Кинон выливает воду на камень (Кретьен де Труа говорит, что это изумруд, покоящийся на четырех рубинах) — и появляется рыцарь, который выбивает его из седла и забирает его коня. Услышав эту историю, Ивейн решает лично отправиться на это испытание. Он идет по тому же пути, встречает тех же персонажей, смертельно ранит черного рыцаря и следует за ним в его замок, где попадает в ловушку. Ивейна спасает и укрывает в безопасном месте некая девушка. В день похорон рыцаря Ивейн / Овейн видит хозяйку того замка и влюбляется в нее. Он женится на ней и становится стражем источника.
Но Гавейн убеждает его попросить у жены разрешения отлучиться на время. С неохотой соглашается она отпустить его, но берет с него обещание вернуться не позднее чем через год и восемь дней. Он забывает вернуться в назначенный срок, а потеряв жену, сходит с ума и ведет жизнь дикаря:
Он теряет рассудок. Рвет на себе одежды… Подстерегает лесных зверей и убивает их, ест сырое мясо…
Овейн отправился на край земли, в горные пустоши. Он так долго скитался, что одежда его износилась, как и тело, если так можно сказать. Длинные волосы покрыли его всего. Он странствовал с дикими животными и питался вместе с ними…
Ивейн остается в этом состоянии до того дня, когда феи, очевидно служащие его жене, дают ему мазь, которая возвращает безумцу рассудок. После многочисленных приключений он вновь находит свою жену.
Все декоративные элементы этой истории указывают на потусторонний мир, хотя Кретьен де Труа не использовал слово «фея» для обозначения хозяйки источника и ее служанки Люнетты [227].
В одном из своих романов, «Эрек и Энида», Кретьен де Труа рисует картину другого волшебного мира, который имеет большое сходство с валлийской историей «Герайнт и Энид». Место действия авантюры «Радость двора» — чудесный сад, охраняемый рыцарем, и ограда его выглядит весьма тревожно: «На каждый кол ее, кроме двух, были насажены человеческие головы». В романе Кретьена де Труа колья находятся внутри сада, и на одном из них висит рог.
Эрек
Ни стенкой, ни забором он
По кругу не был огражден,
Но не давало волшебство
Свободно заходить в него,
Как будто воздух был сплошной
Железной замкнутой стеной.
И летом и зимою там
Цвести всегда дано цветам,
Зимой и летом, круглый год,
Свисает с ветки зрелый плод,
Но у плодов тех свойство есть:
В саду их каждый может есть,
А кто захочет унести,
Обратно не найдет пути
И к выходу не подойдет,
Покуда не оставит плод [228].
Герайнт
«Там лежит туман, за которым неведомые чары, и никто из ушедших туда не вернулся» [сказал Гвиффар]. Без страха или сомнения Герайнт пошел прямо в туман. И, пройдя через завесу тумана, он увидел обширный сад, и поляну в нем, и шелковый шатер с красным верхом, стоящий на этой поляне. Полог шатра был открыт, а у входа росла яблоня, и на ветке ее висел рог. И Герайнт спешился и вошел в шатер [229].
Увидев деву удивительной красоты, Эрек идет к ней, но его вызывает на бой рыцарь огромного роста в красных доспехах (Мабонагрейн), и они начинают сражаться. Победителем, как и положено, оказывается Эрек. Тут мы узнаём скрытую в этом испытании тайну. Мабонагрейна заточила в саду его возлюбленная, которой он поклялся, что не уйдет отсюда, покуда какой-нибудь рыцарь не одолеет его. В валлийской легенде не упоминается огромный рост противника и не называется его имя. Однако последовательность мотивов: магическая ограда, головы на кольях, чудесный сад — указывает на то, что это место явно принадлежит иному миру. Исследователи давно выяснили, что это испытание пересекается с другим, в котором великан оказывается пленником феи. В переложении романа Кретьена де Труа на средневерхненемецкий язык, выполненном Гартманом фон Ауэ (ум. ок. 1110–1120), оградой сада служит облако (ein Wolken, стр. 8751), этот сад райский (daz ander Paradise, стр. 9542), а у Мабонагрейна красный конь, что подчеркивает сверхъестественную природу его седока. Его великанская сущность раскрывается при помощи клише, часто используемых для описания великанов в немецких рыцарских романах:
