Шпионаж и любовь - Малли Клэр

Только в мае 1944 года было принято окончательное решение отправить Кристину на базу УСО в Алжире, известную под кодовым именем Мэссингем, чтобы ее подготовили к заброске в оккупированную южную часть Франции. Перед отъездом ей дали временное звание в британских ВВС, в надежде, что, если она попадется, ее будут рассматривать как военнопленного, а не расстреляют на месте как шпиона. Ее единственный жест признания опасности новой миссии состоял в том, что она отправила сообщение Анджею в Италию с краткой информацией о перемещении. Затем она с нетерпением ждала отъезда, на прощальной вечеринке в Каире была в голубовато-серой форме ВВС; там собралась «веселая компания», «водка лилась рекой, все поглощали сэндвичи с огурцом», а смех заглушал привычный шум города, доносившийся через открытые окна [58]. «Не думаю, что когда-либо она выглядела счастливее», – вспоминал потом Билл Стэнли Мосс [59]. Она ушла в полночь.

Мэссингем, британская база в Гайотвилле, к западу от города Алжир, была основана годом ранее в некогда роскошном «Клубе де Пен», среди песчаных дюн средиземноморского побережья, на пляже, за год до того пережившем массированное нападение, а теперь окруженном сотнями километров колючей проволоки. Первоначально это был курорт для богатых алжирских и французских семей, стремившихся сбежать от столичной жары; мраморные виллы стояли между лесистыми холмами, тянувшимися до защищенной бухты. Бар был построен на сваях над водой. Несколько сотен человек и около тридцати женщин из вспомогательного корпуса были уже на месте. Женщины работали в качестве радисток, шифровальщиц и наборщиц текста, а ночью, когда не дежурили, они устраивали вечеринки на пляже и плавали голышом в теплом море.

За пределами пляжа ситуация была тяжелой. Не было горячей воды, за исключением той, что разогревали повара, и Кристине повезло приехать летом, так как зимой без отопления там было весьма некомфортно. Армейский паек включал мясные консервы, солонину и арахисовое масло, его дополняли местными финиками и фруктами, а виллы были украшены цветущей бугенвиллией, которая росла, как сорняк, по всему лагерю. Под руководством обладавшего исключительно хорошими связями Дугласа Доддз-Паркера, «полковника-антилопы», Мэссингем превратился в высокоэффективную штаб-квартиру [60]. Рабочий день начинался с обязательной пробежки перед завтраком, и, несмотря на все морские купания, голые коленки и общий нарочитый энтузиазм, атмосфера «несколько напоминала подготовительную школу в Северном Оксфорде» [61]. Доддз-Паркер, который координировал итальянскую капитуляцию, пользовался большим уважением и теперь готовился к «Операции “Драгун”», вторжению союзников во Францию; Кристине предстояло стать его единственным полевым агентом-женщиной.

Но Доддз-Паркер не планировал немедленную заброску Кристины на оккупированную территорию. «Было решено, – писал он дипломатично, – что ее храбрость следует ограничивать вплоть до приближения времени освободительной операции» [62]. Позже он признавал, что ее задержали, потому что она по-прежнему считалась «слишком пылкой», чтобы эффективно работать под прикрытием [63]. Тем временем Кристина проходила дополнительную подготовку вместе с другими агентами, которых готовили к переброске во Францию. Среди них был Гавард Ганн, высокий, худой, спокойный и обаятельный, он только что вернулся из Югославии; а также Леонард Гамильтон, сбежавший из лагеря военнопленных в северной Италии; разговорчивый Пэдди О’Риган, только что прибывший с оперативной работы в Греции; и Джон Ропер, готовившийся к своей первой миссии, чье мясистое лицо часто оживлялось, когда он пытался пересказывать истории, представлявшие собой «смесь журналов “Татлер” и “Шотландская гвардия”» [64]. Ропер вскоре оказался очарован Кристиной и старался то раздобыть для нее чистые носовые платки, то чай, не теряя надежды на ответное внимание [65]. Эти люди стали друзьями на всю оставшуюся жизнь.

Кристину научили персональному шифровальному паролю, а также правильным и поддельным паролям; занятия проходили под присмотром Пэдди Спрул, старшей шифровальщицы вспомогательного корпуса в Мэссингеме, которая больше привыкла работать с американскими офицерами, приносившими подарки в виде масла, бекона, яиц и вафлей, а не с нищей польской аристократкой. Чтобы помочь Кристине запомнить три неопубликованных стихотворения, необходимые для кодирования сообщений, их сочинили специально для нее. Одно было ностальгической данью утраченному счастью довоенной жизни, другие, более оптимистичные по тону, посвящены «блаженству нежного бытия» и «светящемуся очагу в доме возлюбленной» [66]. Пэдди считала Кристину «очень способной», по крайней мере Кристина быстро, менее чем за полдня, запомнила стихи и освоила сложный личный код, долгие часы обучения в Каире не пропали даром [67]. Однако ее навыки радистки, хотя и удовлетворительные, все еще не достигали стандарта набора двадцати слов в минуту. Наконец процесс слепого набора и чтения азбуки Морзе стал настолько автоматическим, что Кристина даже в пении птиц пыталась разобрать скрытые послания; но высокая скорость набора, необходимая для эффективной передачи, оставалась недостижимой, несмотря на все усилия. Дороти Уэйкли, офицер радиосвязи, с полным основанием предположила, что Кристина была слишком старой, чтобы стать по-настоящему хорошей радисткой. Тем не менее ее научили ремонтировать радиопередатчики, соблюдать меры безопасности, такие как подключение передатчика к автомобилю, а не к городским источникам питания, чтобы местоположение не могло быть вычислено путем систематического отключения зон электроснабжения. Навыки парашютирования были развиты за счет пробных прыжков из фрагмента фюзеляжа, установленного на холмах, а также за счет тренировок на базе ВВС в Блиде, окруженной виноградниками и расположенной в нескольких милях к югу. В результате, в отличие от многих женщин-агентов УСО, Кристина действительно заслужила «крылья» парашютиста.

Она также работала над развитием своих навыков обращения со стрелковым оружием и взрывчаткой. Часами она стреляла по мишени из револьвера, пистолета или немецкого автомата, а по ночам в ее распоряжении был весь пляж, и она имела возможность практиковаться с любыми видами оружия, доставляемого агентами. Более умные упражнения с взрывчаткой проводили во время сноса зданий; Кристина и ее товарищи по обучению формировали заряды, устанавливали стартеры, соединяли элементы в пучки с помощью липкой пасты, прежде чем зажечь легкоплавкие предохранители и спрятаться за дюнами. Пэдди О’Риган находил «звук и результат весьма удовлетворительными», но Кристина по-прежнему ненавидела шум [68].

Кристине легче давались курьерские навыки, она быстро понимала, как организовать условия для встречи с разными типами людей, где можно безопасно провести радиопередачу, как непринужденно ввернуть в разговор заранее согласованные пароли, как передать письма (в частности: найти место, где агент без лишних вопросов смог бы их забрать), как использовать бездействующие почтовые ящики (через которые сообщения можно передавать без личного контакта). В Алжире она научилась находить контакт и следить за ним или, наоборот, избавляться от хвоста. В конце концов ее научили выдерживать изнурительные допросы в полиции или гестапо, направленные на то, чтобы сломить моральный дух и сопротивление; важно было продержаться хотя бы первые сорок восемь часов, чтобы дать остальным участникам операции шанс уйти. Все это требовало интуиции, мужества и решительности, и именно это было ее второй натурой, и она преуспевала в соревновательной и очень мужской атмосфере в лагере.

Большинство агентов УСО, независимо от командного тренинга, были независимыми личностями и зачастую довольно одинокими. Но способность работать в команде имела решающее значение, и Кристина завершила подготовку трехдневным походом вокруг Блиды, к подножию гор Тель-Атлас. С тяжелыми рюкзаками она и ее товарищи должны были незаметно продвигаться по холмам на жарком солнце, и только потом у них появлялась счастливая возможность идти в тени сосен, покрывавших глубокие долины, прорезанные зигзагообразными потоками; при малейшей опасности – например, при подозрительном шуме – полагалось прятаться под дикими рододендронами, ветви которых были густо усеяны крупными цветами.