Хотя Апулей, вероятно, черпал вдохновение из греческого романа, кратко изложенного Фотием в его «Библиотеке» (Βιβλιοθήκη) [406], написанной около 843 года, не стоит упускать из виду тот факт, что он жил в Мадавре, в Нумидии (ныне город Мдауруш в Алжире), и был хорошо знаком с обеими культурами. Я приведу вам в пример берберскую историю, служащую отражением культурной среды, в которой жил Апулей:
Психея открывает кувшин с красотой Прозерпины. Гравюра неизв. худ., сер. XVI в.
The Rijksmuseum
У одного человека было четыре дочери. Перед отъездом он спросил у них, что бы они хотели получить в подарок. Младшая дочь ответила: «Голубя, который сам танцует на крыше». И вот однажды отец увидел такого голубя, но раздался голос, запретивший ему ловить того. Охваченный ужасом, он попросил голос назваться и получил ответ: «Асфор’улехоа», так звали сына страшной великанши Терьель. Мужчина согласился отдать ему руку своей дочери в обмен на голубя, и Асфор’улехоа сказал: «Однажды я приду в облике верблюда. Пусть дочь твоя с голубем сядет мне на спину, и будет ей счастье». Когда мужчина заболел, он созвал дочерей и на смертном одре сказал им: «Однажды придет верблюд, который принесет удачу, если каждая из вас сядет на него, начиная со старшей. Ты, младшая дочь моя, будешь последней и возьмешь с собой голубя». Через год верблюд пришел за младшей дочерью и увез ее на большую ферму, где не было ни души. Вечером кто-то постучал к ней в дверь и велел погасить масляную лампу. Она послушалась, и некто вошел к ней, лег с ней рядом и уснул. Когда она проснулась утром, ночной гость уже исчез, и так происходило каждую ночь.
Однажды сестры навестили ее и, узнав о ее положении, сказали ей: «Не глупи и выясни, что за чудовище твой муж… Не слушайся его приказа и не гаси лампу, а лишь накрой ее горшком. Когда же он уснет, сними горшок — и увидишь, кто он такой». Девушка последовала их совету и увидела, что Асфор’улехоа был необыкновенно красив, а на теле его крошечные детки ткали тунику для нее. Когда же она заговорила, Асфор’улехоа проснулся и покинул ее. Его жена, преодолевая большие трудности, последовала за ним и пришла на ферму, принадлежавшую его матери. Старая Терьель дала ей четыре задания и пригрозила съесть девушку, если та с ними не справится. Она должна была вычистить двор, не оставив ни пылинки; собрать мешок птичьих перьев (по одному от каждой птицы), а после вернуть каждой птице ее перо; и отделить в кувшине воду от молока. Благодаря Асфор’улехоа и его волшебству девушке удалось выполнить первые три задания. Терьель попыталась съесть ее, но Асфор’улехоа спас свою жену, сжег Терьель и ее сестер и вернул жену домой [407].
Возможно, перед нами локальная адаптация истории об Амуре и Психее: это свидетельствует о том, что сказка с таким сюжетом циркулировала в Нумидии в древности, однако многие ее мотивы остаются загадкой. Во-первых, подарок, который просит младшая дочь и который никак не растолковывается; во-вторых, мнимый выбор избранной верблюдом (ведь у нее единственной из сестер был чудесный голубь). Есть и другие необъясненные детали. Например, когда сестры отправляются на поиски младшей, они знают имя ее мужа. Но как они его узнали? Еще один интригующий момент — это ангелы (араб. «малаика») на теле Асфор’улехоа, ткущие по его указанию тунику для его жены. Также после нарушения запрета супруги здесь, расставшись, продолжают взаимодействовать, что отличается от типичного для сказочного сюжета «поиски пропавшего мужа» (AT 425) разрыва.
Очевидно, Асфор’улехоа имеет божественную природу, а его веления подобны закону: по его приказу вода начинает бить из стены, чтобы очистить двор; он заставляет повиноваться пальму и прячет в ее ветвях свою жену; велит земле разверзнуться и заполнить образовавшуюся глубокую яму жиром и огнем. Именно в этой яме находят свой конец его мать и ее сестры, людоедки (Терьель / Терьялин).
Я приведу здесь два из многочисленных вариантов этого сюжета, поскольку они прекрасно иллюстрируют то, как может меняться парадигматика (вариативность) истории, притом что ее синтагматика (структура) остается неизменной. Доменико Компаретти записал вот такой любопытный для нас вариант сказки в Монферрато (Пьемонт):
В погоне за зайцем восемнадцатилетний принц оказался во дворце с накрытыми для трапезы столами. Принц был голоден, а потому поел и лег отдохнуть. В полночь он услышал, как кто-то вошел к нему, разделся и лег. Принц попытался на ощупь понять, кто это, но никого не нашел (toca, toca, non sente nulla). Наутро гость исчез. На следующий день принц вернулся к родителям и рассказал матери, почему его не было. «Ну и глупец же ты, — сказала та. — Почему же ты не взял кремень и не зажег лампу, чтобы узнать, кто это был?» Несмотря на мольбы матери, он пошел туда вновь, а когда наступила ночь и он вновь почувствовал, что рядом с ним кто-то есть, принц зажег свечу и увидел рядом с собой спящую молодую женщину, «прекрасную, как око солнца» (e vide una raguzza che pareva un occhio di sole). Капля воска упала на нее — и она проснулась. «О несчастный, — воскликнула она. — Если бы ты провел рядом со мной еще одну ночь, назавтра я открылась бы тебе». С этими словами она исчезла. Он отправился искать ее и через год и три дня пришел в трактир на берегу Красного моря. Дочь трактирщика влюбилась в него, но он сказал ей, что у него уже есть жена. Разгневанная девушка подмешала в его еду сонное зелье (una polverina da far dormire). Когда появилась Солнцеликая дева (Bella del Sole), то прождала его час, поставила рядом с ним сундук с золотом и ушла, но это увидел отшельник и забрал сундук. На следующий день все повторилось, только дева приплыла на корабле и в сопровождении трех девушек. Она вновь не смогла разбудить юношу, надела ему на палец кольцо и ушла. В третий раз она оставила ему прядь своих волос. После отшельник вернул юноше все три подарка, и тот взошел на корабль, оставленный его гостьями. Он переплыл море и забрел в лес, где со временем его одежда превратилась в лохмотья, а сам он стал «волосат, как медведь» (peloso como un orsa). В том лесу охотился отец Солнцеликой девы, он нашел принца и забрал его с собой. Однажды устроили состязание, чтобы определить, кто станет мужем дочери Солнца (la figlia des Sole). Принц одержал победу и открыл свою личность, показав полученные им некогда подарки. Затем он помылся и побрился, послал за своими родителями и представил им свою жену [408].
В этом тексте, где многое остается неясным, нам дают понять, что это Солнцеликая дева приняла облик животного [409], однако наложенный ею запрет никак не объясняется, при этом в аналогичных историях речь обычно идет о снятии чар с заколдованного персонажа. Стоит отметить, что пол сверхъестественного существа меняется в зависимости от страны и исторического периода, что, по-видимому, соотносится с патриархальным или матриархальным укладом общества. Еще одно отличие заключается в том, что антагонистом здесь выступает не свекровь, а молодая женщина, обиженная равнодушием принца к ней.
Попытаемся показать ход эволюции этой сказки при помощи структуралистских методов. Парадигматическая ось — это ось множественности вариантов. Синтагматическая ось — ось синхронии.
Парадигмы
Мужчина или женщина.
Бог, богиня или сверхъестественное существо.
Запрет (от одного до трех).
Антагонист(ы): сестры, свекровь, ревнивая женщина.
Разлука / неразлучение влюбленных.
Невыполнимые задания: три или четыре / ни одного.
Они выполняются с помощью сверхъестественного существа.
Одно задание остается невыполненным.
Воссоединение, брак.
Принятие в потусторонний мир (богов или джиннов)
Синтагма: поиск супруга / супруги после совершения проступка
