Верхум - Васильев Георгий

В общем, наш районный гипермозг по своему устройству и по способу принятия решений очень сильно напоминал мозг человека. Тогда у меня не было времени над этим задуматься, но сейчас я прекрасно это вижу.

Социум – это не обязательно что-то огромное, состоящее из тысяч людей. Это может быть небольшой трудовой коллектив, или футбольная команда, или школьный класс, или компания друзей, или самая обычная семья. В каждом таком случае, если люди решают свои проблемы в контакте друг с другом, возникает эффект гипермозга. То есть из людей образуется своего рода “нейронная сеть”, в которой каждый человек – это автономный модуль. Такой гипермозг способен выдать идею или принять решение, которые не смогли бы родиться в каждой отдельной голове.

Давайте на условном примере посмотрим, как выглядит работа маленького гипермозга, состоящего всего из пяти автономных модулей. Представьте себе вполне жизненную ситуацию. Наступает время вечернего выгула собаки. Собака хорошо знает это время. Она уже вертится в коридоре и тявкает от нетерпения.

МАМА (из кухни): Кира [33], выведи собаку!

ДОЧКА (из комнаты): Я не могу! Мне надо доделать домашку…

МАМА (мужу): Юра, ты можешь погулять с Чуней?

ПАПА (приглушённо): У меня сейчас конференция в Зуме. Можешь сама сходить?

МАМА (раздражаясь): Я готовлю ужин. (кричит) Кира! Собака сейчас уписается!

Собака начинает жалобно скулить.

ДОЧКА (с обидой): Почему всё время я? Гордей скоро вернётся и с ней сходит…

Собака скулит и лает. Мама набирает номер.

МАМА (в трубку): Гордей, ты когда вернёшься? Надо Чуню погулять…

В трубке слышны голоса и смех подростков.

СЫН (голос из трубки): Ну, мааам… Я сюда только что пришёл…

По большому счёту не важно, чем закончится эта история. Можете закончить её по своему вкусу. Понятно, что как-то проблема будет решена. Быть может, мама дожмёт папу или отложит свою работу на кухне, или дети договорятся, что сегодня с собакой гуляет Кира, а завтра – Гордей, или собаке придётся ещё полчасика потерпеть. Обратите внимание, что никому с собакой гулять не хочется. То есть любое решение, которое примет семейный гипермозг, не будет лучшим для каждого из членов семьи по отдельности.

Ещё обратите внимание на то, что в этом гипермозге нет верховного модуля, который тупо командует остальными. Модули настаивают на своём, но ищут компромисс. Они обмениваются идеями, которые влияют на финальное решение. Этот обмен информацией способен даже породить полезное знание. Например, Гордей может по телефону дать клятву, что выгуляет собаку завтра. Зная об этом, Кире будет сегодня намного легче выйти с собакой в сырость и темноту.

Приводя пример работы семейного гипермозга, я сказал, что в нём 5 автономных модулей. Но если вы сосчитаете всех членов семьи, то получится 4 человека. Возможно, вы уже заметили ошибку. Ну так вот это не ошибка. В нашем мини-социуме не 4 участника, а 5. Все люди воспринимают собаку как члена семьи. К её сигналам прислушиваются, её интересы учитывают. Как ни странно, описанная мной работа семейного гипермозга без собаки окажется бессмысленной.

Кроме животных в работу гипермозга может включаться техника. В нашем примере люди и животные общаются с помощью звуковых сигналов. Но при этом папа сидит за компьютером, а мама говорит с сыном по телефону. Ну ладно – папин компьютер только мешает поиску коллективного решения, но мамин телефон для этого просто необходим. В общем, наш маленький пример демонстрирует важный принцип: чем лучше социум оснащён информационными технологиями, тем эффективнее работает его гипермозг.

Я отдаю себе отчёт, что словосочетание “семейный гипермозг” выглядит довольно несуразно [34]. Семья – это что-то близкое и уютное, а гипермозг – что-то большое и пугающее. Даже смешно сравнивать! Однако именно такого эффекта я и добивался, сочетая эти два слова. Мне было важно показать, что информационные процессы, которые сильно напоминают работу человеческого мозга, могут происходить не только в каком-то непонятном интермозгонете в далёком будущем. Они происходят вокруг нас ежедневно и ежеминутно. Они характерны для любого социума, для любого коллектива, даже такого малого, как семья.

Этот короткий семейный диалог, как капля воды, отражает принципы работы гипермозга любого масштаба. В основе этой работы – информационное взаимодействие модулей. Правда, в семейном гипермозге модуль – это живой организм. А в других случаях модулями могут выступать объединения людей. Например, в парламенте это – партийные фракции, в рыночной экономике – корпорации, в науке – соавторы статьей или целые НИИ. Каждый модуль собирает информацию, перерабатывает её и делится с другими модулями. Естественно, нередко между модулями возникают конфликты. Но эти конфликты разрешимы, потому что есть общие правила, по которым модули общаются между собой. В результате гипермозг генерирует компромиссные идеи и вырабатывает коллективные решения. Мы видели, что так работает и гипермозг Википедии, и гипермозг науки, и гипермозг районного правительства, и семейный гипермозг.

Если бы нам удалось проникнуть в голову Киры, то мы бы и там обнаружили борьбу нейронных модулей. Один модуль ощущает тепло и уют комнаты. Другой сигналит, что на улице холодно и сыро. Третий придумывает отмазку – мол, нужно доделать домашнее задание. Четвёртый сочувствует собаке, которая хочет писать. Пятый обижается на брата… Чем этот внутренний мыслительный процесс отличается от внешнего диалога? Принципиально ничем. Вот почему так хорошо работает параллель между мышлением человеческого мозга и информационными процессами в социуме.

Что такое верхум?

Народная мудрость гласит: одна голова хорошо, а две лучше. Если следовать этой логике, то три головы лучше, чем две, а четыре лучше трёх. Но так ли это? К примеру, Булат Окуджава считал, что умный “ценит одиночество превыше всего”, а “дураки обожают собираться в стаи”.

Здесь я не могу не вспомнить одну историю. Сто с лишним лет назад Фрэнсис Гальтон рассказал её в солидном научном журнале [35], и с тех пор она много раз пересказывалась в научно-популярной литературе [36]. В 1906 году на Плимутской ярмарке проводился занятный конкурс. Посетителям показывали быка и предлагали на глаз оценить, сколько он будет весить после того, как его забьют и освежуют. Тех, кто даст самый точный прогноз, ждали призы. Желающих выиграть приз отыскалось аж 800 человек. И разумеется, среди них были не только специалисты-мясники, но и множество зевак. Гальтон, который оказался неподалёку, заинтересовался результатом. Нет, не тем, кто выиграл главный приз. Гальтон был статистиком и захотел узнать, насколько предсказание толпы разошлось с реальным весом быка. Он с дотошностью учёного проанализировал все билетики с прогнозами и выяснил, что средняя оценка веса быка составила 1197 фунтов. А его фактический вес оказался 1198 фунтов. Точность предсказания – 99,9 %!

Этот результат настолько потряс заслуженного учёного, что он написал научную статью с далеко идущими выводами. Гальтон предположил, что обыватели на ярмарке разбирались в разделке быков не лучше, чем избиратели в политиках и их программах. Но если усредненная оценка веса быка неспециалистами оказалась столь точной, то почему же не верить избирателям на демократических выборах? Пусть каждый из них по отдельности не в состоянии оценить все сложности политики, но вместе они могут обеспечить вполне надёжный результат. То есть демократия, она же власть народа, не так уж и плоха. Вы, конечно, вправе поставить под сомнение выводы Гальтона. В самом деле, можно ли судить о мудрости толпы по единичному случаю?