За гранью вечности (СИ) - "AlexanderMay"

– Дариус?.. – тихо промолвила Эви и приподнялась с кровати. – Что случилось?

Отец тяжело вздохнул и уставился в пол. Юноша монотонно произнёс:

– Эви… Я так рад, что снова вижу тебя… – молодой человек немедля заключил девушку в крепкие объятия. Но спустя несколько секунд он отстранился и, заглянув ей в глаза, промолвил. – Нам нужно идти…

– Куда? – удивилась девушка, но ответа не получила. Ромул велел ей одеваться и быть в холле первого этажа через десять минут.

Спорить с отцом она не стала. Ничего не понимая, барышня решила послушаться и стала торопливо выбирать, что надеть.

Эви спустилась вовремя. В холле её уже ждали мать, отец, и Дариус. Процессия двинулась на улицу. Во дворе господ ждал просторный экипаж. Юноша пригласил девушку первой. Забравшись внутрь, она увидела сидящего в углу человека. Эви узнала его. Это был Ваталлос – отец Дариуса. Он молча пялился в окно и, услышав звук открывающейся дверцы, повернул голову и скупо улыбнулся девушке – его определённо что-то тревожило. Эви улыбнулась в ответ, но в душе её был страх: что-то здесь не так. Но она надеялась, что скоро ситуация прояснится.

На месте кучера сидел Эдвард – слуга дома ан Боуэнов. Убедившись в том, что все гости заняли места в экипаже, мужчина громким: «Но-о!» – велел тройке лошадей начать свой путь.

Фемисса ан Грейв первой нарушила тишину:

– Господин ан Боуэн, – обратилась она к военачальнику Бертрона. – Куда мы едем,и к чему такая спешка? Я не успела дух перевести.

Но слово взял Дариус:

– Главнокомандующий Арэшуратом пожелал провести аудиенцию с Эви… – он посмотрел девушке в глаза и увидел в них сильное удивление. Юная элийка округлила взгляд и вопросительно уставилась на юношу.

– Зачем это, интересно? – нахмурившись, пробурчал Ромул ан Грейв. – Что Гелиону понадобилось от моей дочери?

Дариус промолчал. Он не знал ответа и сам был обеспокоен не меньше, но умело скрывал эмоции под равнодушным лицом.

– Кто-то знает про меня?.. – тихо спросила Эви, наклонившись ближе к юноше.

– Просто у кого-то слишком длинный язык, – низким голосом буркнул Ваталлос.

– Я не сказал ни слова… – опустив глаза, промолвил Дариус.

– Кто же тогда? – спросил Ромул.

– Легионеры проболтались, кто же ещё… – снова донёсся голос военачальника Бертрона. Мужчина всё ещё отстранённо рассматривал пейзажи в окошке экипажа.

– Эви видели слишком много людей… – продолжил мысль отца юноша. – Определить, кто по глупости разболтал всё в Цитадели – почти невозможно.

– Да и смысл, – сказал Ваталлос ан Боуэн. – Этим не поможешь.

– Значит… – неуверенно начала девушка. – Это плохо?

– Не бойся, – Дариус нежно взял её за руки и добродушно улыбнулся. – Военачальник задаст всего пару вопросов…

– Но о чём? – удивилась она.

– Обо всём, что с тобой приключилось. Правда, ума не приложу, зачем господину Гелиону лично заниматься такими делами.

Ваталлос глубоко вздохнул и, наконец, повернулся лицом к остальным, заговорив:

– Его сильно заинтересовала ты, Эви. Он, вероятно, уже знает о том, что ты дважды пропадала, а потом чудом находилась. Скорее всего, он даже в курсе, кто тебя похитил… – мужчина задумался на миг, но сразу же продолжил. – Гелион – опытный Даэв. Он не станет тратить своё время попусту. Посему будь осторожна и ни в коем случае не дерзи ему! Кто знает, что у него на уме.

Эви оторопела от слов Ваталлоса.

«Ну вот! Так и знала, что теперь меня никогда не оставят в покое! – думала она, пока переваливала сказанное мужчиной.

Ромул ан Грейв внимательно глядел на Ваталлоса. Его напряжённый вид никак не был похож на прежнего военачальника далёкого Бертрона – такого позитивного и жизнерадостного.

– Вы что-то скрываете… – проговорил губернатор. – Я же знаю со слов господина Ференто, что Вы активно поддержали господина Аскалона, или Гелиона, когда случился мирный переворот. С чего теперь к нему такое недоверие?

Ваталлос сощурился и пронзительно уставился на мужчину.

– Раньше мы все думали, что власть в руках настоящего воина будет крепче и лучше, чем то, что может предложить нам мальчишка Фаметес, – сквозь зубы произнёс он. – Но теперь, когда даже мирные провинции превращаются в бескрайние военные форты и аванпосты… совету военачальников есть, над чем поразмыслить.

– То есть, всё не так хорошо и прекрасно, как рассказывал мне господин Ференто?

– Увы. Да, мы отобрали у асмодиан Балаурию, – Ваталлос на мгновение перевёл взгляд на сына. – В Бездне наши крепости тоже неприступны, но надолго ли? Гелион разбрасывается людьми. Его тактика молниеносной войны, конечно, похвальна, но что будет, когда кризис в Асмодее прекратится? Пандемониум, или кто у них там будет, соберёт новую армию и снова двинется на Келькмарос, а потом на Ингисон? А потом мы? И что, земли так и будут переходить из стороны в сторону, как качели?..

Дариус перебил отца:

– Ваши слова мне не ясны. Это победа для Элиоса, лучший момент, чтобы заполучить то, что так давно мы желали! Асмодиане уже давно потеряли былое могущество и превратились в жалкую кучку зверья! Посмотрите, как они режут друг друга! Изо дня в день! А балауры не решаются напасть на нас, видя нашу отвагу и силу, готовность отдать жизни за родину и идею!

– Вот поэтому, сынок, ты ещё слишком юн для политики и войн, – грозно промолвил Ваталлос. – Мне грустно слышать, что слова Гелиона звучат из твоего рта. Кто тебе сказал всё это? Что за мысли в твоей голове? Я учил тебя другому – думать о будущем, о людях, пока ещё населяющих эту планету. Ты говоришь о звериных повадках асмодиан, но разве бездумно шагать вперёд, забывая о том, что позади – это разумно? Достойно человека, способного думать, или глупого животного? Ответь мне.

Дариус молчал.

– …Прежде чем идти на Келькмарос, нужно было защитить подходы к Ингисону, чтобы враг больше никогда не смог пробить оборону и безнаказанно шагать по нашей земле! Вот цель! Принести мир на Атрею и в Элиос, а не искать всё новых и новых битв. Так я поступал всё то время, пока руководил Бертроном, поступаю и буду поступать! Я учу тебя думать о людях и о будущем…

– Нет, отец. Вы никогда не учили меня этому. Меня учила школа, академия, легион, но только не Вы! А то, что я говорю – это то, во что я верю! И то, ради чего буду идти в бой снова и снова, пока в груди бьётся сердце! Я желаю прекратить войну. И единственный путь к этому – разгромить врага, стереть его с лица земли! Вот тогда воцарится мир. Настоящий мир.

Ваталлос тяжело и разочарованно вздохнул. Он отвернулся от сына и вновь уставился в окно, за которым безучастно мелькали улицы.

Эви с грустью наблюдала за спором отца и сына. Наверное, она должна быть на стороне Дариуса, ведь он станет её мужем, но слова ан Боуэна старшего глубоко засели в её сердце. Девушка никогда не разбиралась в политике, военных штуках и тому подобном. Ей это просто-напросто не было интересно. Но сейчас, когда она вживую попала в самый центр событий, прочувствовала вкус войны, её чистое сердце тянулось к миру, добру. Эви осознала, что бесконечно воевать – бессмысленно. Если то, что говорит Ваталлос, правда, значит, противостояние никогда не закончится – земли будут переходить из рук в руки, но в целом ничего не изменится. Тогда к чему все эти призывы в бой, рассказы о высшей воле и справедливости? Лишь бравада? Красивый клич, чтобы юнцы брали в свои неокрепшие руки оружие и бездумно бежали вперёд?

Эви вдруг поняла, почему войне до сих пор нет конца. Все так хотят победить, что забывают о том, зачем они воюют. На душе девушки стало очень грустно. Она увидела в своём возлюбленном такого же мальчика, обязанного подчиняться глупым приказам.

«Он не понимает, что его ждёт впереди… – говорила себе юная элийка, смотря в суровое лицо своему жениху. – Смерть… Лишь смерть… Как и тысяч тех, кто был до него… Как миллионов тех, кто займёт его место потом. Смерть…» – это страшное слово звучало в её ушах и более не давало ей покоя. Эви словно видела то, что произойдёт. Отчётливо – как наяву.