За гранью вечности (СИ) - "AlexanderMay"

Эдвард хотел подойти к юноше, но Даэв не позволил. Он оттащил всех подальше от кровати, а сам схватил лежащего за плечи и стал громко спрашивать:

– Как твоё имя? Отвечай! Как твоё имя? – бессмертный тряханул юношу и снова спросил, почти крича. – Имя! Как твоё имя?

Молодой человек зажмурился и тихо промычал:

– Дариус… ан Боуэн…

– Это старое имя! – закричал Даймон. – Назови новое! Имя Даэва!

Ваталлос подбежал к бессмертному и дёрнул его в сторону.

– Довольно! Что ты вытворяешь? Ему больно!

Даймон с силой оттолкнул мужчину, да так, что тот упал на Эдварда. Глаза Даэва налились ярким светом, а лицо утонуло в поступившей ярости.

– Называй. Своё. Имя!

Вдруг Дариус резко открыл глаза, и Даймон в тот же миг прекратил его трясти. Лицо юноши вновь стало каменным, а глаза начали тускло светиться, как у бессмертных.

– Ты! – прорычал Даймон. – Как тебя зовут?

Дариус внимательно смотрел на Даэва, ровно дыша, но не произносил ни звука.

– Даю тебе последний шанс… Назови. Своё. Имя.

– Сата… – зашипел юноша.

– Громче! – Даймон вновь тряханул его, вцепившись в плечи.

– Саталлока…

Воин в тот же миг опешил, бросил юношу и отбежал назад.

– Дариус? – не расслышав ответа сына, воскликнул Ваталлос ан Боуэн.

– Это уже не Дариус… – сжав губы, замотал головой легат Щита Неджакана. После этих слов Фаметес в страхе сделал несколько шагов назад, а Ваталлос вцепился взглядом в бессмертного.

– Что он сказал? – спросил Эдвард, схватив Даэва за предплечье.

– А кто тогда? – тихо пробормотал император.

– Балаур, – промолвил Даймон, не сводя взгляда с каменного лица лежащего перед ним молодого человека.

– Какого?.. – военачальник Бертрона тут же растолкал всех и ринулся к сыну.

– Ваталлос, стой! – Даймон успел схватить его за рукав.

Мужчина успел посмотреть ещё раз на своего сына. Ему показалось, что в глазах Дариуса появилась грусть. Он был прав. Юноша виновато опустил взгляд, затем закрыл глаза, и его кожа вдруг зашипела.

– Уходим отсюда! – предполагая то, что могло сейчас случиться, Даймон схватил остальных и потащил к двери.

Ваталлос сопротивлялся, ошарашенным взглядом смотря на то, что творится с его родным Дариусом. Постель начала дымиться, по комнате распространился едкий запах тлеющей ткани. Вдруг фигура парня в один момент вспыхнула и обернулась ярким пламенем, сковавшим тело юноши, словно кокон.

Даэв распахнул дверь и насильно вывел всех из покоев.

– Не-е-ет! – закричал Ваталлос, но от его сына уже ничего не осталось. Только сверкающий пожар, плавно перетёкший на мебель и обои, напоминал о прошлых минутах.

Фигура, объятая огнём, лежавшая прежде в горящей постели, вдруг взлетела вверх и яркой вспышкой взорвалась. Перед ошеломлёнными мужчинами появилась огромная огненная птица, тело и крылья которой были сотканы из самого жаркого пламени. Гости зажмурились, попятились назад и закрыли руками лица от смертельного жара, исходящего от стихии. Фигура несколько раз взмахнула крыльями и пулей вылетела в окно, разбив стёкла. За широкими взмахами огненной птицы по небу тянулся длинный след из серого дыма.

Мужчины торопливо спустились в зал и поспешили выбраться из горящего Святилища. Оказавшись на улице, они подняли глаза и увидели, как пылает верхний этаж, испуская из окон языки красного пламени и столбы чёрного дыма.

– Что же он натворил?.. – словно загипнотизированный, пробормотал Ваталлос.

– Надо идти за подмогой, – бросил Эдвард и побежал к Площади Святых.

Около Святилища стала собираться толпа зевак. Они обступили горящее здание и, раскрыв рты, наблюдали за тем, как по главному храму Элиоса распространяется пожар.

Ваталлос застыл на месте и более не произнёс ни слова. Он смотрел на Святилище и не верил своих глазам, отрицая, что подобная беда могла случиться с его единственным сыном. Ваталлос ан Боуэн был закалённый воином, он много раз проходил через боль и утраты. Но увиденное полностью выбило его из колеи. Он растерянно смотрел на огонь, надеясь, что всё это – страшный сон. Дариуса больше нет. Его поглотила магия огня, вживлённая в него хитрыми балаурами. Но как он пошёл на это? Неужели он был так глуп и простодушен, раз согласился стать инкубатором для давно умершего балаура? Отец не мог в это поверить.

Даймон отвёл Фаметеса подальше от огня и молча зашагал прочь. В небе уже исчез след от птицы из пламени. Даэв протискивался сквозь гудящую толпу, не замечая ничего вокруг себя. Он до сих пор не мог поверить в увиденное. Да, на его взгляд, Дариус тоже любил необдуманные поступки, но пойти на такое… Обмануть расу, близких, друзей, наделив бессмертием душу дракона… Очень хитрый ход ящеров и глупый поступок элийского юноши – вот итог сегодняшнего дня.

Даймон не замечал, как рушатся за спиной перекрытия великого храма, как горожане охают, наблюдая за пожаром в самом центре небесной столицы. Мужчина шагал вперёд в абсолютной растерянности.

«Балауры хитры… Надо отдать им должное…» – крутилось в мыслях Даэва.

Вдруг кто-то схватил его за локоть и остановил. Даймон резко повернул голову и встретил сияющий взгляд тигровых глаз Канеуса.

– За самые сокровенные желания нам, в конце концов, придётся заплатить… – промолвил заклинатель, как-то странно смотря в глаза товарищу.

– Ты обо всём знал… – зашипел Даймон. – И не помешал ему?..

– Нам не велено вмешиваться в игры небес… – замотал головой Канеус, не отводя грустный взгляд от воина. – Пообещай мне, что не полетишь за ним. Ради Белатрисс.

– Что? – удивился Даймон. – Почему я не должен за ним лететь? И при чём здесь…

– Пообещай мне… – настаивал Канеус.

– Какого балаура? – воскликнул легат.

Канеус медленно отпустил руку Даймона и спустя секунду исчез в толпе. Воин пытался найти его, расталкивая людей, но мужчины в робе и след простыл.

Появился он уже около поста привратника. Хранитель портала поклонился перед Даэвом, важно подошедшим к нему, и спросил:

– Куда изволите лететь?

– Элтенен, – отрезал Канеус, и через пару мгновений скрылся в пространственном разломе.

***

Через несколько часов.

Север Элтенена.

Была глубокая ночь. На небе миллионами крохотных огоньков сияли огни Асмодеи, а синеющие в их свете пески пустыни мерцали, будто снежные поля где-нибудь в Белуслане. Высокие барханы были похожи на холмы. То тут, то там из песчаных гор росли громадные крестовидные кактусы. Из песка, шурша, выползали маленькие скорпионы и норовили ужалить заплутавшую жертву.

Канеус приземлился перед высоким барханом, подняв целое облако мелкого, успевшего остыть за ночь песка. Даэв сбросил крылья и пошагал дальше пешком. Оставалось совсем немного. Медленно забираясь по склону, мужчина не замечал, как полы его длинной робы шуршали на песке, а сейчас нужно быть предельно внимательным – ни в коем случае нельзя себя выдать.

Оказавшись у вершины, заклинатель присел, осторожно выглянув из-за неё. В сотне метров впереди из песков торчали кости огромного существа – бедствия Элтенена, которое до сих пор не могут забыть в легендах и песнях. Практически целый скелет громадного дракона обвивал крохотную равнину между барханами, а в центре был сооружён высокий каменный обелиск. Около него днём и ночью дежурили стражники Элтенена и маги, что дали клятву пожизненно охранять до сих пор живое сердце единственного дракона, что сумел прорвать Барьер, разделявший до Катаклизма земли людей и балауров.

Канеус прекрасно знал эту историю. За несколько лет до падения Башни Вечности Лорды Фрегион, Эрискаль и Бритра огромной армией атаковали земли Теобомоса и выжгли её дотла. Истощённые войска людей направили туда последние силы и были разгромлены, но мало кто знал, что нападение на Теобомос было лишь отвлекающим манёвром. Ещё одна армия ящеров во главе с драконом Саталлокой молниеносно атаковала Барьер в Эйроне. Из-за нехватки Эфира и отсутствия защиты дракону удалось ненадолго пробить брешь в магическом щите и попасть вместе с частью своих войск в земли людей. Балаур выжег сотни деревень, пока Служители Вечности общими усилиями не затащили его в ловушку на севере Эйрона и не убили. Но это был не конец… Даже расчленённый на части, дракон продолжал жить. Его чешуя таяла и превращалась в тысячи маленьких драконов, убить которых было совсем не просто. Наконец, когда последний крылатый балаур был уничтожен, перед Служителями Вечности предстала новая проблема: отделённое от тела сердце Саталлоки продолжало биться, пылая изнутри адским огнём. Даэвы пытались пронзить его, но как можно было потушить вечный огонь, что восстанавливал его снова и снова? После долгих раздумий сердце могущественного дракона спрятали в подземной пещере рядом с его скелетом, а вокруг выставили посты, что должны были охранять и поныне бьющееся сердце древнего ящера от желающих вернуть его к жизни.