Представитель (ПВ-6)
Глава 1
Октябрь 1937 года
Страна шумела. Страшное слово «война» вновь прокатилось по ней. Да, к этому готовились. И материально, и морально — агитация шла по всем уровням. Но все равно объявление о выдвижении наших войск стало для народа шоком. Ведь до этого главный тезис в нашей доктрине был не просто «малыми силами на чужой территории», но и действовать мы начнем лишь «при агрессии». То есть, сами ни на кого нападать не планируем. А тут… Но обо всем по порядку.
Два месяца назад Гитлер все же сделал свой ход — напал на Францию. Долгое стояние возле границы его войск не прошло бесследно. Французы привыкли к войскам Рейха стоящим через границу. Многие из простых солдат даже завести знакомства умудрились. А немцы полностью срисовали основные места размещения войск республики, базирование ее авиации и точки размещения штабов. Как итог — первый удар был не только массированным, но и безумно точным. Скопированные у нас «колокольчики», которые немцы назвали «ферблюмами» (огненный цветок) ночью произвели несколько залпов, уничтожив приграничные аэродромы французов. Дальше в дело вступила немецкая авиация, все же снарядов для новейших установок у Вермахта пока было не много. И на головы проснувшихся от удара «ферблюмов» французских солдат посыпались бомбы. Большая часть войск, стоявшая на границе с Рейхом, оказалась либо уничтожена, либо обращена в бегство. Штабы французов разбомбила люфтваффе. Началось беспорядочное и даже паническое отступление. Рейх катком накатывал на расслабившихся от полугодичного пустого стояния французов, не встречая никакого сопротивления.
Когда я узнал подробности вторжения, то перед моими глазами встала картина, как примерно также в прошлой жизни Рейх атаковал СССР. Дальше по моему мнению ждать было нельзя — захватив Францию, Гитлер додавит Испанию, уже подписал соглашение о сотрудничестве с Италией и довольно быстро сможет подмять под себя Восточную Европу. Замаемся его потом назад загонять. «Паровозы нужно давить, пока они чайники»!
Вот только с нашей стороны Рейх был прикрыт Польшей. И чтобы мы уж точно не смогли легко до него добраться, Гитлер «сделал ход конем» — подтвердил вместе с англичанами претензии поляков на Тешинскую область. Как итог — Чехословакия лишилась еще одного куска территории, а в Варшаве устроили праздник в связи с присоединением и возвращением исконных земель. Двинуть войска в Польшу, фактически информационно заявить, что мы «против». Даже если мы и «не против», а хотим «просто пройти мимо до Рейха, транзитом», враг выставит наши действия именно в таком свете. И тогда многие лояльные поляки обернутся против нас.
Как добиться хотя бы нейтрального отношения со стороны властей Польши и населения к тому, чтобы они беспрепятственно пропустили нас на границу с Германией, было посвящено отдельное заседание Политбюро. На котором я тоже присутствовал, хоть и не входил в состав этого органа власти.
Ворошилов как обычно предлагал просто вдарить, да еще и ссылаясь на меня! На то самое мое выступление на нашем собрании, когда я сказал, что «бить надо первыми». Другие члены политбюро сомневались. Наша экономика хоть и вставала на ноги, однако при начале войны непременно начнутся трудности, причем в первый же год. Тут и недостаток, пока еще, тракторов и грузовиков для сельского хозяйства, ведь вместо них придется увеличивать производство военной техники — на поле боя ее потеря неизбежна, а текущий выпуск не достаточен, чтобы оперативно ее заменять. К тому же было непонятно — насколько эффективна наша армия стала после реформы. Хватит ли ее, или придется проводить еще и мобилизацию? А это — отрыв части трудоспособного населения от работ на заводах и в полях. Каганович, отвечающий за дороги, упирал на логистику — провод военных грузов значительно осложнит всю схему поставок и контейнерных перевозок, которая у нас развивается уже несколько лет. Опять же с моей подачи. И это те проблемы, что лежали на поверхности, а сколько есть еще скрытых?
— Да и не дадут нам поляки просто проехать по своим землям, — подвел черту в своей речи Лазарь Моисеевич.
— А что скажет на это товарищ Огнев? — вдруг обратился ко мне Сталин.
— Без информационной и дипломатической подготовки двигать войска нельзя, — начал я. Над ответом я уже подумал, и кое-какие наметки, как выйти из положения и добиться цели, у меня были. Вот я и начал их излагать. — Наша задача — убедить польское правительство, что пропустить нас к Германии для них — либо выгодно, либо наименьшая из проблем. И выход есть.
— Какой тут может быть выход? — фыркнул Калинин.
— Сейчас в Польше — эйфория от приобретенных земель, — проигнорировал я его реплику. — Но через наших дипломатов необходимо вкинуть полякам мысль: а что дальше? Но в обязательной связке с другой мыслью: как только Гитлер закончит с Францией — они следующие. И чтобы этого не допустить, нужно «прикрыться» кем-нибудь — например, нами.
— Что-то я не улавливаю суть ваших мыслей, товарищ Огнев, — нахмурился Калинин. — Можно поподробнее?
— Да, — кивнул я. — Я предлагаю следующий план действий: первое — мы признаем, как и Германия с Англией, за поляками Тешинскую область. Этот шаг позволит хотя бы начать с ними переговоры, да и не отвернет от нас население этой страны. К тому же признаем на основании «воссоединения исконных земель». В принципе, этот тезис в долгосрочной перспективе выгоден и нам.
— Каким образом? — заинтересовался Сталин.
— Так Варшава когда-то входила в состав Российской империи, — усмехнулся я. — И русский язык там до сих пор помнят и знают. При необходимости и если появится возможность — можно и всю Польшу объявить «исконно русской».
Мои слова не нашли отклика у членов политбюро, но и резко негативно никто пока высказываться не стал.
— Второе, — продолжил я. — На каком основании Рейх вторгся во Францию? Мнимая угроза своей безопасности? Это чушь и понимают это все, даже далекие от политики люди. Зато предлог какой — во Франции много коммунистов, от них исходит угроза для Рейха, пойдем бить им морду! Так ведь и в Польше хватает социалистов и коммунистов! Так почему бы следующей целью после Франции не стать Варшаве? Третье — чтобы поляки не стали после такой постановки вопроса гнобить наших людей, верных прогрессивной идее коммунизма, уже стоит намекнуть на наше неудовольствие. Что тогда не Рейх, а мы сами придем к ним защищать наших товарищей. И своими действиями Варшава сама развяжет нам руки! Так мы еще и воспользуемся их же тезисом — о защите своих людей, той формальной причиной, по которой они оттяпали у Чехословакии часть территории. И тогда фактически Польша оказывается между молотом и наковальней! Выход из этой ситуации один — отойти в сторону и дать нам сцепиться между собой. Они буквально сами нам его предложат!
— Но ведь Франция первая ввела войска на чужую территорию, — заметил присутствовавший на заседании Литвинов. — Гитлер и воспользовался этим предлогом, оправдывая свои действия на международной арене.
— По просьбе действующего правительства, которое мы, на секундочку, признали, — заметил я. — Причем для защиты испанцев от интервенции со стороны Италии. То есть, еще одной страны, которая первой и ввела свои войска на чужую территорию. Даже можно это вынести в лозунг какой: гражданская война — борьба самих граждан за свое будущее. Любой, кто вмешивается извне, должен быть остановлен.
— Но ведь мы поставляем им оружие, технику, людей, — ехидно заметил Калинин. — Тогда мы тоже должны быть остановлены?
— Но регулярные части мы не вводили, — заметил я. — А поставки делают все страны, просто для разных сторон конфликта. Формально — никто до итальянцев в войну в Испании не влезал. Французы пришли по просьбе Торибио. А Рейх напал на них самовольно. Чувствуете разницу?
Вот теперь члены политбюро задумались. Я видел, как им не хотелось влезать в «чужую», как они считают, войну. Но я понимал, что именно сейчас у нас еще есть шанс остановить Гитлера на чужой территории. Иначе придется делать это позже, уже на своей и с гораздо большим напряжением сил. То заседание так и не пришло к однозначному решению. Вопрос оказался отложен.
