Представитель (СИ) - Семин Никита

— Ты не понимаешь, Сергей, — объяснял мне Григорий Константинович после заседания, почему члены политбюро медлят. — Ты не участвовал сам в войне. А каждый из нас ее прошел. Это страшно! Но главное — война непредсказуема. Иногда кажется — вот она, победа, и в последний момент враг делает неожиданный ход. Создает новый союз. Бывшие соратники вдруг ударяют в спину. Ввязавшись в драку нельзя предсказать ее исход.

— Если сейчас этого не сделать — нам все равно эту драку навяжут, но уже по чужим правилам. И тогда будет в разы больнее и непредсказуемее, — мрачно предрек я.

Однако был один человек в политбюро, который мне поверил. Сталин. И на втором заседании, которое прошло уже без моего участия, он «додавил» сомнения, и решение было принято. Началась работа по изложенному мной плану.

Признание за Польшей Тешинской области не обошлось без некоторого недоумения в нашей собственной стране со стороны интеллигенции. Но Жданов не зря находился на своем посту, хотя по слухам его и собирались сменить на Александрова. Но видимо Андрей Александрович «мобилизовался», когда я еще до своего назначения в Информбюро фактически забрал у него часть пропагандистского сектора и даже косвенно начал влиять на формирование внутренней повестки дня в СССР. Как итог — людям объяснили, что Польша не совершила ничего плохого, просто вернула свое, как мы во время гражданской войны отбивали свои земли из-под контроля белых.

Среди поляков официальное признание СССР за ними права на часть Чехословакии тоже было принято на «ура» и наши позиции у соседей не пошатнулись. А дальше уже включился в работу я и Литвинов.

Нагнать жути на польское общество оказалось на удивление не сложно. Успехи Гитлера, всего за месяц прошедшего половину северной части Франции, воодушевляли их недолго. Как только удалось донести до простых людей мысль, что они могут оказаться следующими — на пороге польского Сейма образовались митинги обеспокоенных граждан. С помощью информбюро я смог работать гораздо шире, и донести желание СССР помочь французам в борьбе с «коричневой чумой» оказалось легче, чем когда был под началом Григория Константиновича. Люди буквально требовали от своего правительства «дать этим безумным русским воевать за чужие интересы, чтобы не подставлять свою голову». Это конечно не прошло мимо внимания Гитлера, и часть войск он на всякий случай снял с французского театра военных действий, придвинув их к границе с Польшей, с четким намеком «сидите и не рыпайтесь». Вот только это лишь усилило панику поляков, которую мы старательно нагнетали, и к концу сентября президент Мосцицкий и «санация» — военный кабинет, который реально и правил Польшей, сдались. СССР был обещан «зеленый коридор» для проводки наших войск до границы с Рейхом.

После чего первого октября Левитан объявил о начале военной операции Советского Союза с целью помощи французским и испанским коммунистам в их нелегкой борьбе с Германским капитализмом и имперскими идеями о возрождении Великой Германии. Для прошедших и еще помнящих империалистическую войну людей, немцы были знакомым и понятным врагом. Но тогда они сражались за интересы императора, а сейчас — за идеалы коммунизма. Да, воевать в чужой стране, когда мы нападаем первыми, было пожалуй самой дикой мыслью для народа и вызывало подспудное отторжение. Но так как воевать должна была регулярная армия, а не мобилизованные мирные жители, да и пропаганда работала не сложа руки, наш народ хоть и роптал, но больше старики и по привычке. Молодежь же горячо приветствовала решение Политбюро об отправке войск и даже иногда упрекало — почему не сделали этого раньше. Появилось и немало добровольцев около военных комиссариатов, желавших записаться в армию.

Однако за событиями в Европе внимательно следили и по другую сторону земного шара. Американцы, почти полностью сократившие поставки каких-либо товаров в нашу страну, когда мы начали поддерживать испанский Народный фронт, с удовольствием не только переключились на поставки своей техники, в том числе и военной, Германии, но и стали вооружать Японию. И когда прошла весть об отправке нескольких наших дивизий к границам Рейха, они сделали свой шаг, который я абсолютно не ожидал.

В середине октября совместные американо-японские войска атаковали Китай, выставив часть войск на границе с СССР в Манчжурии. И стало понятно — стоит нам начать проигрывать в разворачивающейся на карте Европы партии, формальная граница их недолго будет удерживать. Над Дальним Востоком нависла угроза атаки и прямого вторжения, вынуждая срочно перебрасывать часть армии туда. И США силами японцев вполне могли открыть для нас «второй фронт» — крайне неудобный и очень болезненный.

Глава 2

Октябрь — ноябрь 1937 года

Я сидел в кабинете и пытался понять — каким образом США и Япония вдруг «спелись»? Ведь я очень хорошо помнил, что в прошлой жизни США яро боролись с Японией во вторую мировую, а уж их фильм «Перл-Харбор» стал символом этой борьбы. Так что произошло, что изменилось?

Пришлось запросить в Информбюро подборку газет по теме событий на Дальнем Востоке и регионе в целом. Потратил я на ознакомление с ними два дня. Но иначе нельзя — не понимая, в чем дело, легко «наломать дров». И время оказалось потрачено не зря.

Собственно произошло примерно то, о чем я стал догадываться, когда Германия на пару лет раньше начала свое вторжение во Францию. Мое косвенное вмешательство. Развитие контейнерных перевозок привело к более ускоренному развитию не только центральных частей страны, но и отдаленных регионов. Даже я бы сказал, на них это сказалось в первую очередь, ведь главная проблема их развития — логистика и доставка товаров. Как итог — наше влияние на Дальнем Востоке усилилось, что позволило наладить контакты с китайскими коммунистами и оказать им существенную помощь в борьбе против Японии. Маньчжурия, захваченная японцами в 1932 году, еще формально была под их влиянием, но уже только центральные города и ветки железных дорог. Но по местам, где солдаты японского императора не ходили, свободно передвигались отряды Мао Цзэдуна. И при поддержке советским оружием они сумели заставить японцев не выходить из городов дальше, чем на пару километров и только крупными соединениями. Как итог — популярность Мао и коммунистической партии в Китае выросла. А вот США предпочитали видеть в Китае лишь одну власть — Чан Кайши, который по их мнению способен был установить в стране демократию по их образцу. Но Чан Кайши все больше терял влияние и власть. Настолько, что Мао пустил слух о том, что он хочет продаться японцам и вернуть свою власть на их штыках. Этот тезис, умело распространяемый коммунистической партией Китая (КПК) подорвал доверие к Чан Кайши даже у близких сторонников. Слишком уж патриотичными были китайцы и буквально ненавидели своих островных соседей. Как итог — к 1937 году Мао сумел взять Пекин, а остатки Гоминьдана ретировались на юг страны, и поддерживать внутри Китая американцам стало некого. И они сделали «финт ушами».

Уж не знаю, почему на это согласились японцы, с их-то высокомерием по отношению к «гайдзинам», но подозреваю, что без участия Великобритании, чьи позиции при дворе императора были сильны, не обошлось. Как итог — США получили право на основание нескольких военных баз на побережье Китая в обмен на поставку своих военных кораблей Японии. Кроме этого США получили право беспошлинной торговли на всех завоеванных Японией территориях. И теперь они кровно заинтересованы в успехе японцев, а попутно и давят коммунистический режим в Китае чужими руками. Кстати, пару баз на юге Китая, которые еще подконтрольны Чан Кайши, они уже начали оборудовать, что только добавило «веса» слухам о том, будто Чан Кайши продался японцам — ведь США не скрывали свой союз с этой страной.

Вот что значит, отстал от жизни и совсем не следил за тем, что происходит в мире!

Леон Блюм был в панике, хоть и старался на публике не показывать этого. Но успехи Рейха пугали его до колик в животе. А ведь казалось, что граница Франции с Германией на замке! Столько сил было вложено после окончания прошлой войны в фортификационные сооружения, которые должны были стать неприступным бастионом против германцев, но по факту они не смогли их задержать даже на день!