Annotation
Он - сын министра, один из самых завидных женихов Поднебесной. Его называют Белым принцем, и все девушки вздыхают по нему. Все, кроме меня. Потому что я уже была его женой. Я знаю, что скрывается за его безмятежной улыбкой, и готова на всё, лишь бы избежать этого брака во второй раз. Но почему отец вновь хочет выдать меня за него? Кажется, судьба насмехается надо мной, но на этот раз я готова пойти против воли Небес!
Я вернулась, чтобы сжечь его дом
Пролог
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Эпилог
Я вернулась, чтобы сжечь его дом
Пролог
Я давно забыла, что такое слезы. Они иссохли, как ручей в летний зной. Исчезла злость, растаяли надежды — осталась только вина. Гнетущая, как тяжёлые засовы на дверях моей опочивальни. Вина перед родителями, чьи портреты теперь пылятся на опустевшем семейном алтаре. Перед бабушкой, чьи молитвенные бусы я порвала в отчаянии. Перед наследным принцем, чьё лицо мне даже не довелось увидеть.
Но больше всего — перед Сяо Цай(1).
Моей лисичкой. Моей душой.
Он запер её в клетке, а меня — в этих резных стенах, где даже воздух пропах моим бессилием. Когда-то здесь стояли лаковые шкатулки, пахло сандаловыми веерами и смехом. Теперь — только тишина, прерываемая шагами служанок-надсмотрщиц за дверью.
Я пыталась!
Когда мои руки ещё не напоминали хрупкие побеги бамбука, когда платья не приходилось крепко перетягивать поясом, чтобы они не соскользнули с исхудавшего тела, я бросалась на запертые двери, подкупала служанок, притворялась больной, лишь бы выскользнуть во двор. Всё напрасно.
Я не видела Сяо Цай месяцами. Но чувствовала: её шерсть, некогда переливавшаяся, как шёлк под луной, теперь потускнела. Слышала её тоску, которая жгла меня изнутри, будто раскалённые угли.
Нет, я не плакала. Слёзы — для тех, у кого есть надежда.
Когда же я оступилась?
Может, в тот день, когда позволила забрать её? Но разве у меня был выбор? К тому времени он уже выкорчевал мою прежнюю жизнь: выгнал верных слуг, подменил стражу, оставив лишь тех, кто смотрел на меня пустыми, как у кукол, глазами.
Или когда ползала у его ног, умоляя спасти родителей? Тогда я ещё не знала, что их смерть — его рук дело.
А может, я виновата в том, что не подарила ему наследника? Он насмехался над моей Сяо Цай, говорил, что она не настоящая семицветная лиса, а жалкая подделка, выкрашенная выдра. Лишь позже я узнала: с самого первого дня брака в мою еду подмешивали снадобья, которые не давали мне забеременеть. По его приказу.
Брак? Не мне было решать. Нас свели родители. При первой встрече он казался таким благородным — улыбка мудреца, речи, словно шёлковые ленты. Что могла понять та юная девушка? Она видела лишь белоснежную маску, но не кровавое нутро под ней.
Лишь один раз в жизни я выбирала сама. Выбрала душевного зверя и тем самым погубила нас обеих.
Сяо Цай.
Шестнадцатилетняя дура! Я грезила о семицветной лисе: «Она сделает меня идеальной женой! Подарит вечную красоту, лёгкие роды, десяток здоровых детей!» Я мечтала о ней и днями и ночами, умоляла отца отыскать ее, грозилась, что утоплюсь в пруду, если моим душевным зверем станет что-то иное. Папа разводил руками и говорил, что семицветной лисы не видели в столице уже два десятка лет, но мне тогда было все равно. Я хотела только ее, только лисицу с переливающейся перламутром шерстью.
Какая ирония.
Вместо детского смеха — тишина. Вместо счастливого брака — клетка для Сяо Цай и эта холодная пустая спальня для меня.
Боль сжала горло.
«Потерпи еще немного, Сяо Цай, осталось совсем чуть-чуть. Надеюсь, в следующей жизни тебе повезет больше, и ты будешь счастлива с другой хозяйкой».
Я сползла на пол, чувствуя, как холодные плиты забирают последнее тепло. Пальцы скользнули по вышитому воротнику.
Последний вздох.
«Прощай, Сяо Цай… Мы летим… на свободу».
* * *
1 Сяо Цай с кит. — малышка цветная, или маленькая цветная.
Глава 1
— Лань-Лань(1)! Лань-Лань, ты всё еще в постели? Просыпайся, моя орхидеюшка!
Какой чудесный сон! Меня так давно никто не называл этим ласковым детским именем.
— Лань-Лань! — мамин голос прозвенел совсем близко. — Я же вижу, что ты проснулась. Улыбаешься во весь рот.
Сначала я почуяла ее запах — аромат цветущей сливы, а потом что-то теплое коснулось моей руки.
— Лань-Лань, вставай!
Я открыла глаза и увидела маму, живую, свежую, радостную. Как всегда, она с самого утра уложила волосы в красивую прическу, надела изящное домашнее платье и пришла ко мне.
Как всегда? В последний раз, когда я видела маму, она сидела в клетке. Ее волосы потускнели и рассыпались по плечам, ее тело еле-еле прикрывал изодранный белый халат из грубого полотна, по которому расплывались кровавые пятна. Ее мучали и пытали, желая вырвать признание в преступлении, которого она не совершала. Муж привел меня туда якобы для прощания с мамой. Только потом я поняла: он хотел увидеть мое отчаяние.
— Лань-Лань, что с тобой? Кто тебя обидел? Почему ты плачешь?
По маминым щекам тоже потекли слезы.
— Мама! Мама! Прости меня! — выпалила я и бросилась в ее теплые объятия. — Я так перед тобой виновата! Я ничего не смогла сделать! Я пыталась… умоляла…
— Тише, тише, моя орхидеюшка, — мама гладила меня по голове и чуть покачивала, словно я все еще была ребенком. — Тебе приснился кошмар. Ты ни в чем не виновата, ты самая лучшая дочь во всей Поднебесной. Ну же, тише. Наверное, ты распереживалась из-за аукциона. Не волнуйся, папа же обещал семицветную лису, значит, будет у тебя твоя Сяо Цай.
От удивления я даже перестала плакать. Какой аукцион? Какая семицветная лиса? Разве мы встретились не в загробной жизни?
Я вытерла слезы и оглянулась. Резные сандаловые столбики по углам кровати, которые я так любила гладить, меж ними едва колыхались розовые полупрозрачные занавеси. Сбоку от кровати стоял любимый лаковый шкафчик с танцующими лисичками, и у каждой лисички было имя: Сяо Джин, Сяо Бай, Сяо Хун и Сяо Сяо(2). Расписная ваза, светлый ковер с вышивкой, маленький столик, где лежала небрежно брошенная заколка — всё было так же, как в моем детстве, до последнего штришочка.
— А когда аукцион? — тихо спросила я, боясь спугнуть робкую надежду.
— Сегодня! Уже пора наряжаться! Надо же, — рассмеялась мама, — всё считала дни до появления Сяо Цай, а как пришло время, так совсем растерялась. Моя Лань-Лань!
Дверь медленно открылась, и в комнату вплыла огромная белая лисица. Она прошла ближе, грациозно запрыгнула на кровать, и ее длинный пушистый хвост обвился вокруг меня. Я сразу же погрузила пальцы в этот нежнейший мех и почувствовала, как едва просохшие слезы выступили вновь.
— Бай-Бай(3), — прошептала я. — Как же я соскучилась.
Снежная лисица была маминым душевным зверем, и я любила ее, как добрейшую тетушку. Сколько себя помнила, Бай-Бай была рядом, утешала, когда я плакала, заботилась обо мне, приглядывала лучше всяких нянек. А сколько раз я засыпала на ее боку, укрывшись белоснежным лисьим хвостом? После мягчайшей шерсти Бай-Бай даже перины из гагачьего пуха и простыни из тончайшего шелка казались грубыми и жесткими.
